Дыхание немного сбилось, и вовсе не от пыли. Ян очень аккуратно умостил пистолет на синем ложе, закрыл крышку и положил сверху обойму. Мысль о том, что теперь у него, по-видимому, есть очень серьезное оружие, с одной стороны, грела, с другой – немного пугала. Климов мотнул головой, снова вытащил свою находку, внимательно осмотрел ее со всех сторон. Машинка выглядела как новенькая, ствол сиял, и ничто не говорило о том, что этот странный «электропистолет» способен причинить хоть какой-то вред хозяину.
«Да и Мулинсон же, – сказал себе Климов, снова возвращая оружие на место, – из Одессы. Разве там фуфло погонят? Кто брать будет? Они дело знают. Если уж такое в Одессе делают, так это фильдеперс, о чем говорить! Да и не стал бы дед старый брать себе паршивый ствол! Он, видно, жизнь видел, раз сюда от ужаса слинял…»
На этой мысли Ян замер.
Да, действительно? А что заставило его оказаться здесь? И как? Он знал способ? А если знал он, то сколько еще их, таких… других?
Климова вдруг заколотило от холода. Здесь, наверху, было градусов пятнадцать, не меньше, да и руки у него давно высохли, но колотило его ощутимо, аж трясло всего. Несколько шагов, и бутылка оказалась в руках. Давясь, он глотал виски как воду. Допив до дна, поставил бутылку на подоконник, закурил. Постепенно напряжение спадало. Книжный шкаф по левую руку звал, не давая покоя, – Ян рывком распахнул обе дверцы, стал всматриваться в корешки, а потом просто вышвыривать книги на пол.
Здесь его ждало неожиданное разочарование. Подавляющее большинство книг оказалось советскими справочниками по теормеху, изданными в пятидесятые годы. Еще попадались всякие научно-популярные издания типа «Занимательной физики». Но пять книжек на верхней полке оказались особенными.
Толстый том «Астрография Солнечной системы» – Пермь, 1921, «Гравиконы и начальные поля для младших техников» – Хабаровск, 1942, «Sternenflug» – Berlin, 1901, «Дневники дальних походов» – Иркутск, 1941, и, наконец, «Нежные чувства в новостерео» – Москва, 1939, заставили Климова снова широко распахнуть глаза. Поставив на место немецкое издание – с этим языком Ян не дружил никак, – он сунул под мышку остальные четыре, взял в руки коробку с пистолетом и, погасив за собой свет, отправился вниз.
Уснуть он смог только глубоко за полночь. Справочник по Солнечной системе, насыщенный массой схем и снимков, содержал в себе данные, явно недоступные для сегодняшней космонавтики: Ян вообще подумал, что некоторые термины пока еще отсутствуют, потому как наука не имеет представления о множестве природных явлений… Гравитационные оси и склонения, угловая интенсивность полей – все это не говорило ему ровным счетом ни о чем, понятно было только, что пухлый том представляет собой справочник для навигаторов, работающих в нашей звездной системе. В чем-то он помог прояснить и картину мира, из которого прибыл старый хозяин дома. Например, компьютеры у них, конечно же, были, и весьма мощные, но работали они как-то не так, непривычно. Скорее всего, как подумалось Яну, вычислительная техника в том мире пошла по пути узкоспециализированных систем, поэтому от того же штурмана требовалось еще и мастерство электронщика. Ввод данных требовал времени, и вообще выходило, что иметь под рукой бумажный справочник очень даже полезно, а то промахнешься и улетишь не туда, куда надо.
«Дневники…» Ян только и не одолел – сморило. Некий профессор Лямин из Новосибирского университета полжизни потратил на исследование окрестностей Плутона и ледяных полей за его орбитой. Фотографий там оказалось мало, сплошные схемы, непонятные формулы и графики. В половине второго Ян погасил свет в доме, проверил, заперта ли дверь, и ушел в спальню. Едва раздевшись, он накрылся одеялом, вздохнул, а потом уснул так крепко, как не спал уже довольно давно.
Глава 3
После завтрака Климов решил было двинуть по магазинам – дрель и «болгарка» так или иначе входили в план закупок для дома, а тут еще и загадочные ящики, вскрыть которые без инструмента не получалось, – однако, глянув в окно кухни, резко передумал. Ян быстро собрал все вчерашние находки со стола, отнес в спальню и сунул в шкаф. Пистолет в чехле, заботливо положенный вчера на тумбочку, переехал в глубину шляпного отделения. Ян, надев куртку и ботинки, выбежал во двор, разминая по древней привычке сигарету:
– Владислав! Сосед дорогой!
Невысокий, но коренастый мужик во все той же синей летной куртке, топтавшийся неподалеку от забора из «рабицы», который разделял два участка, резко обернулся, посветлел лицом:
– А, это вы… Ян, кажется? Вы меня простите, я имена вечно путаю, – он подошел к низкой сетке, протянул поверх руку: – Здорово, знаете, что дом теперь при хозяине. А то у нас тут такое делается, что тьфу! Ну его, скажу вам!
– Рад вас видеть, – засмеялся Климов. – И кстати, вы тогда не сказали, да и я не спрашивал: вы что ж, в полку тут служили?
– Ну… да, – сосед посмотрел на вытертый рукав куртки. – А вы это что?..
– Так я сюда после училища попал, при Бондаренко дело было. Вас вот что-то не помню.
– При Бондаренко? – изумился Владислав. – Ну подумать же! Я его самым краем застал, а потом уж при Клочкове до самого расформирования. Хорошо, мне на пенсию выслуги за глаза хватало, да и я ж на северах полжизни, знаете… Прапорщик я, техник… Ну, и связист, и оружейник был. Тут так-то вот, у Ямского, во второй эскадрилье – и до конца. Хотя там меня за три месяца на ТЭЧ перевели, но ничего, так-то легче даже.
– Я вот так и подумал, что однополчане мы с вами, – закивал Климов. – Тут-то вы давно?
– А, так я дом купил через год, как сюда перевели. Деньги были, а тут женился, знаете. Это, считай, девять лет уже.
– Девять лет! Ого-о! Я вот думаю, сосед дорогой, надо бы нам, – Ян притиснулся к сетке и быстренько провел пальцем по горлу, – за знакомство. Тем более где еще вдруг вот так однополчанина встретишь? Это ж кому рассказать – так не поверят!
– Да я… – сосед замялся, вздохнул, – как что, так жена у меня…
– Так она сейчас на работе?
– Ну, на работе, понятно…
– А до вечера выдохнется. Скажете, с мебелью помогал, по сто выпили. Разъясните, в общем, ситуацию.
– Вы, Ян, это… не по политической, случайно, служили? – прищурился, довольно улыбаясь, сосед.
– Да там, как понимаете.
– Вот я и понял… Грамотно говорите! Все, сейчас дом запру и иду. Пропади она, жена моя! Авиаторы мы с вами или где, я спрашиваю? Авиаторы! Ну и все…
Климов даже не стал заходить в дом, встал у калитки. Словоохотливый сосед-однополчанин был сейчас очень кстати, особенно с учетом того факта, что жил он тут довольно давно и должен был знать старого хозяина дома.
Владислав появился быстро. Щелкнула дверь его дома, потом заскрипела калитка, и вот уже подошел он сам: в магазинном кульке виднелась трехлитровая банка.
– Я это вот, как что… – немного стеснительно вздохнул отставной прапор. – Закусь там.
