– Ты смотри в эту сторону, – Аскандер махнул рукой на запад, – а я буду следить за рекой. Скорее всего, далеко ехать нам не придется.
Внимание Левиатуса привлек бугорок в песке, и он увидел красноватую фигурку, которая, сгорбившись, стояла на маленьком песчаном возвышении, вращая длинными ушами. Она была больше крупного зайца, но, казалось, не замечала присутствия Левиатуса.
Парень достал стрелу из висевшего на поясе колчана, натянул тетиву, прицелился одним плавным движением – что было не так-то просто сделать, сидя на спине качающегося зверя, – и выстрелил. Стрела попала точно в цель. Послышался едва различимый звук. Уши риджбека наклонились в сторону и замерли.
Левиатус толкнул чурру каблуком. Если бы это была лошадь, она бы тотчас перешла на резвую рысь. Но клинообразная голова чурры выгнулась назад, и животное так больно укусило Левиатуса за колено, что он взвизгнул. Аскандер с ухмылкой проскакал мимо на своей покорной телочке, и Левиатус начал крутиться на месте и осыпать ругательствами свою проклятую богами чурру в тщетных попытках заставить ее двигаться.
Спустя какое-то время ему наконец удалось добиться своего. Глупая тварь добрела до маленькой самки, остановилась и с хрипом шлепнулась на землю, едва не выбросив всадника из седла.
Аскандер стоял немного в стороне от небольшого холмика и великодушно махал Левиатусу рукой.
– Это твоя добыча, – настоятельно произнес он.
Знай Левиатус зееранима чуть получше, он вел бы себя осмотрительней. Но он просто взобрался на холм, немного морщась от боли в ребрах. Юноша наклонился, чтобы достать свою стрелу, проткнувшую мелкого хищника прямо посредине. И прошла целая минута, прежде чем до него дошло то, что так отчаянно пытались сказать ему эти глаза.
Тварь, которую Левиатус держал, точно шашлык на шампуре, вовсе не была зайцем. То, что он ошибочно посчитал длинными красными ушами, было толстыми волосатыми передними лапами паука величиной с его собственную голову. Когда эти самые лапы начали дергаться и разжиматься, Левиатус поступил так, как поступил бы любой гордый, выученный воинскому делу сын короля.
Он запустил чертову тварь так далеко, как только мог, вместе со стрелой и всем прочим, и заверещал, как маленькая девочка.
В чреве Зееры зародился гул. Поначалу совсем слабый – тонкая щекотка под подошвами его сандалий. Но гул быстро перешел в грохот, шипение, рычание и наконец сотрясающий землю рев, напоминавший шум водопада после сильного дождя. Чурримы вскочили на ноги – их уши напряглись и задрожали, – а потом развернулись и помчались прочь, блея и скаля клыки. Глаза Аскандера расширились, и он перебросил собственный лук через плечо.
– Ну, теперь ты уж точно наломал дров! – прокричал он. – Стой, не беги. Оставайся на месте, это твоя единственная надежда. Во имя Ату, не шевелись!
И тут же, противореча собственным словам, ускакал прочь, оставляя за собой облачка вздымающегося от копыт песка.
Воспоминания о следующих нескольких мгновениях будут преследовать Левиатуса до конца его жизни. Сотня ртов раскрылась на поверхности Зееры, и вся эта сотня изрыгнула из себя тысячи, десятки тысяч красновато-бурых пауков. Некоторые были не больше его ладони, но большинство, как тот, которого он проткнул, оказались размером с человеческую голову. Несколько пауков – красно-полосатые гиганты с глазами величиной с виноградину – были такого же размера, как человеческий младенец. Они высыпали из земли, как злые духи из старых сказок, волна за волной, шуршащие, жужжащие, чудовищные твари, и Левиатус почувствовал, как у него из горла рвется крик.
Один из наиболее крупных пауков вскарабкался по его ноге и взобрался к нему на спину, и, прежде чем он спрыгнул с плеча, Левиатус почувствовал, как кровь отлила от его лица. Единственное, что удерживало его в вертикальном положении, – это видение: тысячи ног, заползающих к нему на живот. Одно дело – столкнуться со смертельной угрозой, и совсем другое – набрести на миллион пауков.
А потом так же просто, словно по волшебству, они исчезли.
Оставшиеся пауки высыпали из-под земли и растянулись по все увеличивающемуся радиусу, убегая от него все дальше и дальше, до тех пор пока последняя бледная полоска не исчезла за горизонтом.
Не успевший далеко ускакать Аскандер рассмеялся.
И в его смехе не было даже намека на любезность. Первый стражник согнулся пополам, из глаз его потекли слезы, а рот раскрылся так, что он мог бы запросто проглотить чертову лошадь.
Аскандер выл от смеха. Левиатус похромал к чурре, которая ушла недалеко. Когда Аскандер заметил выражение его лица, он захохотал еще громче.
– Не опасные, говоришь?
Левиатус пнул чурру в бок. Когда животное повернулось, чтобы снова укусить его, он хорошенько ткнул его кулаком между глаз. Чурра пару мгновений поморгала, уставившись на Левиатуса, пожевала своими плоскими зубами и с неохотой опустилась на землю.
– Они совсем безобидные, если ты не мышь. – Аскандер подошел к собственной телочке, вытирая слезы с лица. – А разве ты мышь, чужеземец?
Левиатус не удостоил его ответом, собираясь взобраться на глупую чурру.
– Как я тебе и говорил, Не Ату, – Аскандер изобразил небольшой насмешливый поклон, а затем повернулся, чтобы что-то достать из своих седельных сумок, – рыжие риджбеки хороши для еды, если тебе удастся добраться до мелких гаденышей. Но они такие быстрые, что наловить достаточное для обеда количество почти невозможно. – Он повернулся, и когда взгляд Левиатуса упал на пару лопат в руке стражника, улыбка Аскандера стала еще шире. – Что тебе нужно, так это яйца.
Он бросил Левиатусу одну из лопат, и тот поймал ее.
– Яйца?
– Именно яйца.
Аскандер развернулся и поскакал к заброшенным холмикам. Левиатус долго смотрел на лопату, которую держал в руках. Его желудок сжался. Внезапно у него возникло дикое желание швырнуть эту лопату в обернутую синим шелком фигуру и с воплями убежать обратно в Атуалон. Добравшись до дома, он зажег бы свечи для Бохики, святой патронессы воителей. Ибо он, несомненно, чем-то обидел кого-то из божеств, раз заслужил такую прорву неудач.
Тонкое облачко желтого песка указало на то место, где копал Аскандер. Левиатус вздохнул и начал взбираться на холм.
Найти яйца оказалось несложно, и каждый из них заполнил по нескольку больших кожаных сумок Аскандера липкими желтоватыми яйцами размером с глазное яблоко, наполненными полупрозрачными паучками. Они могли бы набрать и больше, если бы Левиатусу не пришлось так часто останавливаться, чтобы подавить тошноту. Если бы только они не дергались, – подумал он в отчаянии.
Не помогло и то, что Аскандер все время причмокивал губами, во всех подробностях описывая вкус паучьих яиц. Левиатус пообещал себе, что больше никогда не будет подтрунивать над стариками из Третьего Круга с их вонючими сырами.
Путники оставили свое занятие, когда рыжие риджбеки начали возвращаться. Левиатус еще никогда не был так счастлив, забравшись в седло чурры. Он отметил, что животное слегка ускорило ход, удаляясь от гнезд и нарастающей гомонящей волны разозленных пауков.
