– Ха, дитя! Нет, пока что благодарить меня не стоит. У меня есть к тебе поручение и подарок, и я сама не знаю, что хуже.
Девушка подняла взгляд, вытерла слезы тыльной стороной ладони и застыла в ожидании.
– Задание это тебе не понравится… Я хочу, чтобы ты отправилась в Атуалон вместе с этим огненногривым жеребцом, твоим братцем, и встретилась с отцом.
Сулейма не могла даже помыслить о подобном.
– Ничего не понимаю.
– Ты все верно расслышала. Встреться со своим отцом, Ка Ату, королем Атуалона, человеком, который управляет силами атулфаха. С человеком, который поет для Спящего Дракона. Пришла пора открыть свои слепые глаза и увидеть, что лежит у твоих ног, Сулейма. Повелительница снов утверждает, что ты – дочь этого человека, и я ей верю. Говорят, ты можешь подчинить себе священную силу… можешь стать его наследницей, Са Ату, Сердцем Атуалона.
– Не хочу я становиться Са Ату.
– Думаешь, мне не все равно, чего ты хочешь? – В словах Сареты сквозила насмешка. – Только подумай, дитя: ты будешь Са Ату… Но кем еще ты будешь? – Она потянулась и дернула за одну из многочисленных косичек.
Сулейма моргнула. В самом деле.
– Я буду Са Ату… но, кроме этого, останусь Джа’Акари.
– Вот именно. Да. – Первая воительница кивнула с довольным видом. – Ты сможешь научиться управлять атулфахом, самой могущественной магией, которая известна этому миру…
– Научиться управлять этой магией… и принести ее домой, своему народу.
– Щедрый подарок, ты так не считаешь? Подобный дар достоин великой воительницы. – Сарета почти шептала. – Великой воительницы, равной самой Зула Дин. А может, и еще более могущественной. Как думаешь, могла бы ты решиться на такой поступок?
Сулейму охватила новая, немыслимая мечта. Она желала этого так сильно, что едва дышала.
– Я знаю, что могла бы. Не забывай, что я внимательно за тобой следила. Я знаю тебя, Сулейма, знаю лучше, чем верховная наставница, лучше, чем твои подруги или этот мальчишка Таммас. И я знаю тебя намного лучше, чем твоя мать.
– Значит, в этом и заключается подарок? Или это задание? – У девушки кружилась голова. Что там было, в этой уске?
Первая воительница рассмеялась.
– Это – твое задание, Джа’Акари, и меня несказанно радует, что ты с готовностью его принимаешь. А что касается подарка, то он заключается вот в чем: я дам тебе три свободных дня и один совет. Ни одна воительница не может считать себя таковой, пока не станет зееравашани. Так что иди и подыщи себе китрен.
– Что значит «подыщи себе»? Это ведь вашаи выбирают воинов, а не наоборот.
Первая воительница подмигнула ей.
– По общепринятому убеждению, да. Но, подобно многим общепринятым убеждениям, это не является… полной… правдой. В это время года вашаи снуют по окрестностям Мадража, выискивая самых лучших, самых смелых воинов для своего молодняка. Ты уже находишься в наиболее выгодном месте в самое подходящее время… Теперь остается лишь доказать свою ценность.
– Победительницей стала Ханней. Разве не ее должны выбирать первой?
– Человеческие награды для вашаев ровным счетом ничего не значат.
– Не понимаю, чего ты от меня ждешь, первая воительница. Мы уедем с приходом лун, и если на вашаев не произвел впечатление наш поединок… – Она замолчала, увидев ленивую улыбку собеседницы. – Каких действий ты от меня ожидаешь?
– Ты должна отыскать Кости Эта.
Сулейма моргнула.
– Кости Эта?
– Умм Нурати говорила мне, что в Костях Эта завелась львиная змея. Еще очень зеленая, крошечная львиная змея. Стражники жаловались на то, что она представляет опасность для стад на востоке и что джа’акари все никак ее не прикончат. Они говорят, что для того, чтобы выполнить это задание, хватило бы небольшого отряда. Не более двух, в крайнем случае, трех воительниц. Или одной, если у нее достанет отчаяния и глупости. Но, само собой разумеется, я не стану отправлять туда кого-то в одиночку. Лишь особенная воительница может рассчитывать на то, чтобы самостоятельно прикончить львиную змею. Зато такая воительница, уж конечно, приглянулась бы вашаям.
– Говорят, что когда-то давно ты сама убила львиную змею – когда была еще совсем молода.
– Неужели так говорят? Не слушай сплетен. Они почти всегда лгут.
Первая воительница коснулась украшенного плюмажем головного убора над собственной бровью и ухмыльнулась, и Сулейма на мгновение увидела юную хулиганку, которой Сарета, вероятно, тоже когда-то была.
– Львиных змей там было две. И это – одна из причин, почему меня назвали первой воительницей.
Сулейме захотелось заплясать при мысли о представляющихся возможностях.
– Вот какой подарок я тебе делаю, Джа’Акари, в награду за честный поединок. Ты получишь три свободных дня, пока люди будут готовиться к возвращению в свои деревни. Твоя лошадь пасется на восточном пастбище, и там же ты найдешь оружие и все необходимое для небольшого путешествия. Можешь поскакать к Дибрису и отправиться на рыбалку – если находишь удовлетворение именно в этом, – а можешь направиться на юг и поохотиться на небольшого тарбока, если предпочтешь это занятие. Или поезжай к ближайшему оазису и хорошенько отдохни. Эти три дня – твои. Я не стану указывать тебе, как ими распорядиться… и, для разнообразия, не стану советовать не делать глупостей.
Первая воительница положила руки на плечи Сулеймы и поцеловала ее в обе щеки, как делали воины уже бессчетное количество лет.
– Да прибудет с тобой Акари, воительница.
– И с тобой, – ответила Сулейма.
Она не могла поверить свалившейся на нее удаче.
Сулейма знала Зееру не хуже собственного тела, все ее изгибы и просторы, перепады настроения и времена года, каждый ее шрам. Она понимала пустыню так, как никогда не могла понять ни одного человека. Несясь на своей кобыле по золотым пескам, девушка чувствовала такую гармонию, какой не ощущала, сидя с одногодками у огня, рассказывая истории и соревнуясь в остроумии или присматриваясь к свободным парням. Еще совсем малышкой Сулейма любила представлять, что Зеера – ее настоящая мать, Дракон Солнца Акари – отец, а она – их любимица.
Девушка уже много раз вместе с Ханней совершала путешествия до Костей Эта и обратно – когда они были поменьше, на спор, а став постарше – от скуки или из-за необходимости сбежать от истазы Ани и бесконечной домашней работы. Тропа казалась Сулейме такой знакомой, что, если бы не опасность, исходившая от крупных хищников, она нашла бы верный путь и в безлунную ночь.
Но сегодня она сама сделалась хищницей. Сегодня Сулейма оставила в прошлом детские игры и стала женщиной, что бы там ни говорила ее мать.
Внимание Сулеймы привлек истошный дикий вой. Она подняла голову, ладонью прикрывая глаза от полуденного солнца, но оказалось, что то была лишь птица, какой-нибудь большой ястреб, сквозь хвостовое оперение которого просвечивали солнечный лучи. А значит, она уже близко.
