Аасах покачнулся в седле, и его маленькая ученица подошла и встала рядом с ним. Они каждую ночь плясали со своей теневой магией, каждую ночь с того дня, когда была ранена Сулейма, пытались сдержать действие яда араид, который все еще грозился поглотить ее. Хафса Азейна слышала, как переговаривались между собой джа’акари, и цокот копыт по мостовой, когда воительницы подъехали к ней. Байидун дайелы начали тихо бормотать какой-то напев и раскачиваться.
– Я ничего не забыл, исса. Я первым пришел тебя встретить, когда ты впервые прибыла в Атуалон, и встречаю тебя здесь теперь. И нахожусь в твоем полном распоряжении. – Он изобразил низкий поклон. – Никто тут ни в чем тебе не откажет, но твое присутствие крайне… желательно для Ка Ату.
Позволь мне его съесть, – засмеялся Курраан. – Он попал впросак, разрываясь между повелительницей снов и драконьим королем… Это будет актом милосердия.
Лучше отдай его мне, – предложил Белзалиль. – Я только попробую его на вкус.
Эти слова оказались для Хафсы Азейны такими неожиданными, что она резко выпрямилась в седле. Если Белзалиль мог говорить с ней здесь и сейчас, значит, она устала больше, чем думала. И если деймонский клинок хотел убить этого человека, значит, ей непременно нужно охранять его жизнь.
Хафса Азейна спрыгнула с лошади и передала уздечку Дару.
– Присматривай за Сулеймой, – сказала она Левиатусу. – Позаботься о ее безопасности.
Тот поклонился.
– Конечно, исса. Я отвезу ее в твои покои в Башне Королевы.
Давидиан не скрывал огорчения:
– Королева, мне приказано…
– Можешь настаивать сколько угодно, легионер, но я – ее мать, я – повелительница снов Шахадрима, и я говорю, что теперь Сулейме следует отдохнуть. Или ты хочешь сказать, что обладаешь большей властью?
Легионный генерал Давидиан снова поклонился, и в его взгляде мелькнуло смирение. Хафсе следовало бы испытывать к этому человеку сочувствие, и так оно и случилось бы много лет назад – Давидиан всегда был добр к ней, и она уважала этого старого вояку, – но если он хотел заручиться ее благосклонностью, ему следовало сначала отвести ее в бани и дать ей чашку кофе, а уж потом приказывать, словно рабыне-кухарке. Возможно, Атуалон забыл, что это значит – иметь живую королеву.
Когда Давидиан обернулся к ней, Хафса Азейна нетерпеливым взмахом руки потребовала его удалиться вместе с драйиксами. Растолкав их, а затем и байидун дайелов, она прошла вперед, не поправляя волос и не счищая пылинки с одежд. Вивернус хотел ее видеть? Что ж, хорошо, пусть поглядит.
И пусть насладится моим запахом. Ему следовало прежде дать мне возможность помыться.
– Не утруждайтесь, – сказала Хафса присутствующим. – Я знаю, как пройти к покоям Ка Ату.
И она действительно это знала. Стены из черного стекла, подернутого позолотой, теплые гладкие полы, даже аромат свежеиспеченного хлеба, который витал по ведущим в кухни коридорам, продолжал преследовать ее во снах. Если бы Хафса закрыла глаза, ноги сами привели бы ее в нужном направлении. Если бы она лишилась ног, то путь подсказало бы сердце. Не обращая внимания на обступавших ее охранников и уносивших ноги слуг, Хафса Азейна с мрачным видом проходила мимо тех, кто пытался ее поприветствовать, и так сильно перепугала одну молоденькую красавицу с волосами цвета ночи, что девушка разлила вино на свое прозрачное розовое платье.
Я ее знаю, – с удивлением подумала Хафса. – Маттейра выросла красавицей, как и обещала. Но что делает сестра Матту Пол-Маски в этих коридорах в предзакатные часы?
Один из молодых охранников поспешил предложить девушке свою помощь, и Хафса Азейна с трудом сдержала улыбку. У нее не было повода для того, чтобы веселиться или чувствовать себя в безопасности, ни малейшей причины думать, будто после долгих странствий она наконец вернулась домой.
Так уж и ни одной причины? – Казалось, что эта мысль исходила из стен Атукоса. – Ты действительно дома.
Эти слова заставили Хафсу остановиться.
Держись подальше от моей головы!
Она вытолкнула Вивернуса из своего сознания и крепко-накрепко захлопнула дверь. Но все равно слышала, как он, точно птица за занавесками, порхает у защитного барьера ее мыслей, посмеиваясь над ней.
Будь проклят этот мужчина!
Хафса Азейна выпрямилась и так гневно блеснула глазами, что хорошенькая девушка и ее поклонник тут же вспомнили о том, что у них есть какие-то важные дела в другом месте…
…И тут повелительница снов так резко остановилась, что Курраан врезался ей в ногу. Хафса не проверяла пространство на наличие ловушек с тех самых пор, как они въехали в Атуалон, и этой самоуверенности могло оказаться достаточно, чтобы привести ее к гибели. У нее имелись в городе враги, многие из которых, должно быть, находились сейчас так близко, что в этот самый момент могли бы услышать ее, стоило ей только крикнуть. Одним из этих врагов была тень ее прошлой жизни, которая нашептывала Хафсе о смехе, любви и медленных протяжных ласках в темноте.
Тот Вивернус, который ее любил, никогда бы не пожелал ей зла, но красивый молодой человек с огненным сердцем давно остался в прошлом, превратился в пыль вместе со своей золотоглазой принцессой, у которой были волосы цвета лунной дорожки. Поэтому Хафса Азейна открыла свой интикалла и проверила дворец сновидческим зрением.
И нашла то, что искала: паутину магии, которая держала этот город в целости и подчиняла мир его воле. На каждом соединении двух нитей висело по горящей капле атулфаха, сверкающей и дрожащей, словно крошечная сфера из магического серебра, бесконечно отражающая этот и прочие миры, связывавшая нити того, что может случиться, с тем, что неизменно произойдет и уже происходит. Опытным взглядом Хафса пробежалась по манящим драгоценным камням. Они были побочным продуктом снов, неизбежно возникавшими ловушками, и для человека вроде нее не представляли серьезной угрозы.
Что Хафса искала по-настоящему и успешно находила – то тут, то там, – это места, в которых повелитель снов, маг или заклинатель теней изменял дорожки паутины, прибавляя новые нити или же сжигая старые.
Это еще что такое? – Хафса Азейна подошла к паутине в том месте, где нити были разорваны. Прячась в тенях, кто-то…
– Собираетесь всю ночь торчать здесь с закрытыми глазами? Или наконец придете к нему?
Повелительница снов резко распахнула глаза и уставилась на Курраана: Почему ты не сказал мне, что он здесь?
Вашай обнажил краешек клыка: А почему ты не почувствовала его сама?
– Надеюсь, вы не сбились с пути… королева. – Сегодня Матту Пол-Маски надел морду крокодила. – Если пожелаете, я могу вас сопроводить.
Хафса Азейна протянула к нему руку, точно хотела коснуться его маски. Он напрягся, но не отпрянул, как бывало раньше.
– Благодарю тебя, Пол-Маски. Думаю, что смогу найти дорогу сама. А вот твоя сестра не отказалась бы от помощи.
