Сутан Мер кивнул Левиатусу и удалился в сопровождении двух зееранимов.
– Ты полагаешь, что поступил мудро? – спросил Матту Пол-Маски у принца, поднимаясь со скамьи.
– Мы все согласились, что это – достойный дар.
– Я говорю не о глиняных черепках, Не Ату. Я спрашиваю тебя, было ли мудро советовать нашим врагам возвращаться домой и готовиться к войне? Ты сам знаешь, что именно так они и поступят, стоит им задуматься о культе Эта и обо всем, что это может означать.
– Врагам? Они нам не враги, – нахмурился Левиатус. – Я собирался заключить с ними соглашение.
– Ох, само собой разумеется, ты можешь предлагать им союз. Можешь пировать с ними, вести торговлю, вступать с ними в интимную связь, если уж так хочешь: Ату знает, что нам нужны дети. Но никогда не забывай об одном, Левиатус ап Вивернус Не Ату. Мы – народ дракона. – Матту улыбнулся, и по крокодильей морде покатились слезы. – Мир – наш враг. Какое слово они используют в своей пустыне? Эхуани?
– Красота в правде, – мягко согласился Левиатус. Нож тяжелым грузом лежал у него в руках. – Эхуани.
Мальчик Дару внезапно содрогнулся. Он вел себя так тихо, что Левиатус едва не забыл о его существовании.
– С тобой все в порядке, дитя? Прости, что заставляю тебя ходить следом за мной. Уверен, ты…
Мальчик посмотрел на него огромными безумными глазами. Его зрачки расширились.
– Сулейма, – сказал он. – Они ведут ее к драконьему королю.
– Прямо сейчас?
Дару кивнул.
– Повелительница снов говорит, что тебе нужно немедленно отправляться туда.
На лице Матту Пол-Маски заиграла странная улыбка.
– Лучше бы тебе поторопиться.
– Поторопиться? – нахмурился Левиатус. – Ты думаешь, что могут возникнуть неприятности?
– Неприятности? – Пол-Маски засмеялся, и его разноцветные глаза вспыхнули. – Впервые за много лет вместе сойдутся твой отец, Хафса Азейна и эта твоя вспыльчивая сестрица… Даже не знаю, что может пойти не так.
Левиатус схватил полотенце и побежал.
28
Атуалонские бани, как и все прочее в этом странном месте, были настолько огромны и блистали таким великолепием, что с первого раза ни взглядом, ни умом охватить все это было невозможно. Ей подумалось, что они напоминают сказочную Зула Дин, пожирающую львиную змею. Слишком большие, слишком многочисленные. Она с головой нырнула под воду – воды тоже слишком много – и решила завоевать этот дивный новый мир, так же как легендарная героиня некогда отвоевала свой смертоносный обед – по кусочку за раз.
Здесь имелась отдельная комната для купания, бассейн с проточной водой, напоминавшей реку, которую перенесли в жилище и заковали в камень только затем, чтобы один несчастный человек смог смыть с себя грязь. Все это представлялось чрезмерным, чудесным и немного бессмысленным. Синие, золотые и красные плитки были вырезаны и выложены таким образом, чтобы составлять милую картинку – резвящиеся в волнах морские твари. Прочие поверхности, по всей видимости, были покрыты драконьим стеклом, серебром или еще каким-то драгоценным материалом. На бортике бассейна восседала, погрузив ступню в воду, статуя женщины. В руках у нее лежала стопка льняных полотенец и маленькие формочки с мягким мылом.
Если бы я прожила так всю жизнь, – подумала Сулейма, – то и сама сделалась бы такой же мягкой, как это мыло. Но пахнуть я буду отменно.
Как бы расхохотались ее сестры по оружию, если бы все это увидели, – и как приятно было бы разделить с ними это удовольствие: все эти вазы с фруктами, хлебом и мягким зрелым сыром, шкуры авры, рога с уской и хорошенького мужчину, а еще лучше – троих, чтобы оживить обстановку. Отмокать, избавляясь от дорожной вони, было очень приятно, но она соскучилась по обществу сестер по оружию.
Когда вошла Саския, Сулейма пыталась распутать косы левой рукой, тихо ругаясь себе под нос. Видимо, Саския тоже недавно приняла ванну: ее косы были еще влажными. Круглые как у совы-землеройки глаза оглядели комнату.
– Ай йех, – выдохнула Саския, – и все это для тебя одной? Ты могла бы держать здесь целого шариба. – Ее голос причудливым эхом разнесся по длинному, выложенному плиткой коридору, и девушка сделала шаг вперед, чтобы попробовать воду ногой. – Теплая. О-о, матерям бы такая штука пришлась по душе. Можешь себе представить?
– Матерям здесь всегда рады, – ответила Сулейма. – Мои пальцы теперь похожи на сушеные финики.
– Меня послали за тобой. Как будто я мальчик на побегушках. – Саския запрокинула голову. – Хорошо, что чужестранцы не видят тебя такой слабой и бледной. Этим ранам уже давно пора бы затянуться. Да и ешь ли ты хоть что-нибудь? Давай я помогу тебе с волосами.
Она встала на колени у кромки бассейна и принялась распутывать тугие косы.
– Спасибо, – от всего сердца сказала Сулейма. – Вся эта морока с одной рукой – просто куча лошадиного дерьма. Повелительница снов говорит мне, что Ка Ату сможет вытянуть тени из моих ран, и тогда они быстрее заживут. – Она пошевелила пальцами, выглядывающими из-под гипса, мечтая о том моменте, когда наконец сможет снять эту проклятую штуку и почесаться. Временами это ощущение было хуже боли. – Прошло столько времени с тех пор, как я делала упражнения. Сейчас я бы наверняка упала лицом вниз во время разминки.
Саския распутала волосы Сулеймы и начала тереть их мягким мылом.
– Ка Ату может заживить твои кости, эхуани. Но сумеет ли он исправить то, что с тобой случилось?
Сулейма притихла. Она открыла было рот, чтобы спросить: Что ты имеешь в виду? Но ее сердце знало, что этот вопрос прозвучал бы фальшиво.
– Ты не можешь скрывать это от сестер по оружию, Сулейма Джа’Акари. – Голос Саскии был мягким, но слова – тяжелыми от сожаления. – Ты совсем не спишь. А когда засыпаешь, кричишь от кошмаров. Я лично трижды замечала, как ты едва не выпала из седла. Во время бодрствования ты погружаешься в грезы, твои глаза вращаются из стороны в сторону, точно наблюдают за предметами, которых нет. Я не раз это замечала.
– Выходит, об этом все знают?
– Только твои сестры по оружию, эхуани. Но мы никогда тебя не предадим. – Саския заставила Сулейму нырнуть под воду один, затем второй и третий раз, чтобы смыть мыло с волос, а потом начала заплетать ей косы. – Но, Сулейма, ты не можешь оставаться Джа’Акари в таком сломленном состоянии. Ты и сама это знаешь.
– Знаю. Можешь не волноваться.
Саския ничего не сказала. Она помогла Сулейме выбраться из бассейна. Та взяла полотенце и неловко вытерлась одной рукой, отмахнувшись от помощи подруги.
Драконий король меня вылечит, – упрямо подумала Сулейма. – Это самое меньшее, что он может для меня сделать. Он излечит меня, и я снова поскачу в седле вместе с другими джа’акари.
Но вслух она этого не произнесла, опасаясь, что ее слова могут прозвучать фальшиво.
