* * *
Зверь нырнул под пушистые лапы елей, попетлял среди осин, залез в густой орешник и лег, хватая пастью морозный воздух. Его мокрые от крови и растаявшего снега бока тяжело вздымались.
«Шавки, — раздраженно ворча, думал оборотень, — в одиночку лужи от страха делают, а тут толпой чуть на клочки не порвали. Думали, раз убегает, значит боится». Зверь с трудом отходил от погони и драки, шерсть все еще топорщилась на загривке, обнажались в оскале белые клыки, а лапы дрожали от возбуждения и усталости. Волк попытался вылизать изодранное в кровь плечо — не достал и обиженно засопел. Сейчас бы перекинуться, и все бы мгновенно зажило, но бегать голышом по зимнему лесу не хотелось. Лучше уж потерпеть. Волк опустил пушистую голову на лапы и прикрыл глаза. До темноты еще долго, успеет и отдохнуть и поохотиться, а раньше ночи в город соваться не стоит.
Его разбудило хриплое карканье. Оборотень раздраженно дернул ухом, но глаза не открыл, подумав, что вороны в этом мире на редкость наглые и бесцеремонные. Хотя, надо признать, что та сумасшедшая птица его дважды спасла. Карканье стало громче, видимо, ворона подобралась поближе. Волк поднял голову и увидел ее сидящей на ветке почти у самого носа. «Ну, и что тебе от меня надо?» — подумал он. Птица захлопала крыльями, осыпав оборотня снегом, и камнем упала в сугроб. Взметнулся белый вихрь, закрутился смерчем, на месте вороны появилась смеющаяся лесавка.
Волк сел, удивленно раскрыв пасть.
— Р-р-ры?!
— Конечно, я! — веселый смех рассыпался серебряными льдинками. — А разве ты меня не узнал? Я, между прочим, спасла тебя, а ты даже «спасибо» не сказал.
Лесавка обиженно надула губы, но в ее зеленых глазах плясали смешинки.
Оборотень смущенно засопел, подошел к девушке и уткнулся носом в колени, виновато вильнув хвостом.
— Какой ты смешной, волчонок! — Леся опустилась рядом с ним на снег и обняла за шею. — Досталось тебе, милый. Но ты хорошо дрался, я только чуть-чуть помогла.
Алексей вздохнул. Как жалко, что природа не наделила волков даром речи, он бы столько хотел сказать и о многом спросить. Девушка ласково гладила оборотня по голове, мягким пушистым ушам, перебирала слипшуюся от крови шерсть. Волк, совсем разомлев, ткнулся носом в мягкую грудь, вдохнул дурманящий запах женского тела, смешанный с ароматом лесных ягод и подумал, что дар речи — это ерунда, без него вполне можно обойтись. Природа лишила волков куда более важных вещей, например, рук, чтобы ласкать девичью грудь и мягких нежных губ, чтобы целовать. Алексей решил уже плюнуть на мороз и перекинуться в человека, завозился пытаясь вывернуться из кольца рук, но девушка взяла его голову в ладони, заглянула в глаза и звонко чмокнула в мокрый нос.
— Глупый, милый волчонок! Погоди…
Она вскочила, крутанулась на месте, на миг исчезла в снежном вихре, и на месте рыжеволосой девушки появилась волчица, небольшая, поджарая, с бурыми подпалинами на морде и веселыми желтыми глазами.
— Так лучше? — прозвучало в голове Алексея.
— Да! — обрадовано рыкнул он и лизнул волчицу в нос.
— Тогда догоняй!
Через мгновение две серые тени мелькнули и исчезли в чаще леса.
* * *
Высокий худощавый мужчина лет сорока задумчиво смотрел в окно. Сквозь мутные стекла можно было рассмотреть огороженный высоким забором двор, желтый от конской мочи и навоза снег и пару стрельцов, играющих в зернь на дубовой колоде для рубки дров. Унылая и скучная картина, надоевшая до тошноты, так же, впрочем, как и бесконечное ворчание пана Сапеги.
— Да вы не слушаете меня, пан Аркудий!
Человек у окна повернулся к говорившему.
— Что вы, пан Сапега, я вас внимательно слушаю и даже понимаю. Мне, поверьте, тоже надоело торчать в этой заваленной снегом, варварской стране. Но что вы от меня хотите? Вы возглавляете посольство — вам и решение принимать.
Дородный седой мужчина, одетый в красный, отороченный мехом кунтуш, разгневанно стукнув кулаком по столу, резко встал.
— Решение?! — лицо пана Сапеги покраснело от гнева. — Да это решение можно было принять еще до отъезда в Московию! Ведь совершенно очевидно, что русские никогда не подпишут Унию в том виде, в каком она составлена. Зачем нужно было включать обязательным пунктом договора предоставление католической церкви равных прав с православной? Ладно бы, был просто договор о дружбе и военном союзе, хотя и в этом случае возникли бы проблемы — слабая и нищая Польша ничего не может дать Москве в обмен на обещание поддержки и военной помощи. А вот требование разрешить строительство католических церквей на территории Московского царства вообще абсурдно! Особенно теперь, когда царь Борис добился установления в Москве патриаршества. Русские помешаны на своей вере, они консервативны, фанатичны и ненавидят католиков. Даже мы — послы — не можем без опаски проехать по городским улицам, того гляди с коней стащат, да морду бить начнут.
Пан Сапега раздраженно прошелся по горнице, тесовые половицы жалобно скрипнули под тяжелой поступью канцлера Великого Княжества Литовского. Его гнев был понятен. Он — родовитый боярин, известный политик и воин вынужден почти год хитрить, выкручиваться, лебезить перед чванливым московским боярством и терпеть снисходительное отношение «худородного» московского царя.
Петр Аркудий — доверенное лицо кардинала Сан-Джорджо, прекрасно понимал канцлера. Сапега прав — посольство заранее было обречено на провал, но главная цель его не в заключение Унии и даже не в распускании слухов о выжившем царевиче Дмитрии, чем люди Сапеги активно занимались весь этот год.
— Успокойтесь, пан канцлер. — Аркудий подошел к столу, наполнил серебряную чарку дорогим фряжским вином и подал Сапеге. — Вот, выпейте. Гнев разъедает душу и туманит разум, да к тому же он совершенно бесполезен. У вас сложная миссия, и я преклоняюсь перед вашим терпением и умом. Но, думаю, вы и сами понимаете, зачем мы здесь.
Казна короля Сигизмунда пуста, и как бы он не желал союза с Московией, у него просто не хватало средств, чтобы снарядить посольство, тем более такое. Ваша шляхта не спешит оплачивать долги своего короля. За него это сделал Рим. Но у католической церкви в Московии свои интересы, и вы не можете не считаться с ними. Папский нунций Клавдий Рангони, который привез деньги, вам это ясно сказал. И кардинал Сан-Джорджио, и сеньор Рангони не глупее вас и понимают, что статьи Унии, касающиеся прав католической церкви на территории Московского государства, русские никогда не подпишут. Включение этих статей, наряду с другими, более привлекательными для царя Бориса, сделает переговоры непростыми и продолжительными. А это даст время осуществить то, ради чего, собственно, и затевалось посольство.
— Пся крев! — выругался Сапега, гневно сверкнув глазами. — Я хочу заключить договор, который выгоден моему народу! Да, что там выгоден — он жизненно необходим стране, пока ее не разорвали на клочки. А я не могу это сделать из-за дурацких статей, навязанных нам Римом. Меня совершенно не интересуют авантюры церкви, точнее, некоторых ее прелатов!
