«Запечатаны?! — Алексей даже замер, поняв совершено очевидную вещь — кто-то не так давно побывал а подземелье, открыл схрон с книгами, и темная энергия древних магических гримуаров сочится из-под земли, отравляя сам воздух города. — Что же получается? Достаточно только найти место выхода этой магической энергии, и станет ясно, где находится Либерия».
— Что с тобой?! — лесавка дернула молодого человека за рукав. — Чего застыл как столб? Идем, давай, а то опять толпа соберется.
— А..? — Алексей вынырнул из своих мыслей и огляделся — они уже были недалеко от центра, Торг шумел и гомонил где-то за поворотом узкой улочки. — Да, конечно, идем. Извини, задумался.
Размышляя, молодой человек не заметил, как они миновали Белый город, прошли через ворота между круглыми, пузатыми башнями и оказались в Китай-городе. Унылые серые заборы и прокопченные избы ремесленных и стрелецких слобод сменились высокими в три яруса теремами и каменными палатами. Крыши были крыты не гнилой соломой или дранкой, и вычурным лемехом, на них красовались затейливые башенки и коньки с петушками. Резные ставни расписаны цветами и диковинными птицами — не дома, а пасхальные яички. Чувствовалось, что хозяева богаты и денег на похвальбу перед соседом не жалеют.
— Лепота! — хмыкнул Алексей. Но вся это сказочная, лубочная красота не радовала, чувство тревоги не исчезло — молодой человек каждую минуту ждал, что яркую картинку затянет черная паутина, и окружающих людей начнет корчить от лютой злобы.
— Мешок давай! — Леся оглядывалась по сторонам и даже принюхивалась, напоминая охотничью собаку, выслеживающую дичь.
Помахивая мешком, лесавка направилась к торговым рядам. Здесь было тесно и шумно, люди продавали, покупали, громко торговались, просто общались, встретив знакомого — на Торгу в Москве все пути сходятся. Народ мельтешил, словно муравьи в муравейнике, мелькали бородатые лица, богатые шубы и засаленные кожуха, крытые дорогой тафтой ферязи и рваные армяки. Люди размахивали руками, толкались, локтями прокладывая себе дорогу. Алексей старался не потерять в этом людском море лесавку, которая мелькала впереди, иногда останавливалась, присматриваясь к чему-то, видимому только ей, и шла дальше.
— Леся, подожди! — окликнул девушку молодой человек. — А то потеряешься еще, где я тебя в этой сутолоке искать буду? Скажи хоть, что ты ищешь, может, я помогу.
— Нет, не поможешь, — лесавка мотнула головой, продолжая высматривать в толпе свою «дичь». — Ты даже не увидишь… не сможешь. Я видела нескольких злыдней, но они не подойдут, кроме гадостей от них ничего не дождешься. Буду искать других, а ты просто не отставай.
Теснота деревянных прилавков и лотков сменилась более широкой улицей с новыми каменными лавками, построенными по приказу царя Бориса. Здесь и покупатели более степенные, и товар побогаче, да и купцы не такие крикливые — знают цену и себе, и своему товару, не хватают покупателей за полы, а важно стоят у лавок, да изредка раскланиваются со знакомыми.
— Ах, вы, бабоньки мои, девки раскрасавицы!
Выбирайте бусы, кольца — кому что понравится!
Знакомый задорный голос легко перекрывал гул базара и летел над торговыми рядами. Алексей закрутил головой и увидел шагавшего с коробом Демида в распахнутой шубе и лихо заломленной на затылок шапке. Выбившиеся из-под нее рыжие кудри трепетали на ветру, как языки пламени.
— Малой! — окликнул Алексей.
Парень обернулся, весело оскалился и двинулся к ним.
— Здрав буди, Алешка! — коробейник заинтересовано взглянул на лесавку. — А это, что за диво дивное? Экая красавица, прямо глаз не отвести!
Леся скромно опустила глаза и спряталась за спину Алексея.
— Это…э-э-э, — замялся молодой человек, — родственница моя… дальняя. Вот, решил Москву ей показать.
— Угу… — понимающе кивнул Малой, — ладная у тебя родственница. Ты что, девица, прячешься? Меня, что ли, боишься? Так я совсем не страшный, поди, не кусаюсь. А товар-то, гляди-ко, у меня какой! Али не любо?
Демид зацепил из короба пригоршню бус, сверкнувших разноцветными искрами. Леся несмело улыбнулась и осторожно шагнула к коробейнику, в глазах лесавки вспыхнули заинтересованные огоньки. Да и какая же девушка, будь она хоть лесная или болотная, не растает при виде нанизанных на нитку цветных камушков, сережек и перстеньков.
— Вот, погляди-ко, — приговаривал Малой, пропуская сквозь пальцы яркие, переливающиеся огоньки. — Это скатный жемчуг. Сколько раковин на дне речном надо найти, да жемчужин из них добыть — а сия редкость, хорошо, если в каждой десятой раковине встречается — чтобы такую нитку собрать. А вот это, словно застывшие капельки меда, сердолик-камень, говорят, он в любви помогает. — Демид хитро глянул на Лесю. — Только тебе, мыслю, в этом деле помощь не требуется. Еще, смотри, какой дивной красоты бусины — и лазоревые, и алые, и словно весенняя мурава, а эти и вовсе золотые. Загляденье просто, даром, что обычное стекло, а как искусно расцвечено. Ты, Алешка, не стой, рот разиня, купи девице подарок. Ей — радость, а мне — прибыток.
Лесавка, как завороженная, перебирала в руках нитки бус, ее глаза светились восторгом, щеки порозовели, а на губах играла отстраненная улыбка.
— Леся! — молодой человек, тронул девушку за плечо. — Что тебе нравится?
— Нравится… — девушка вздрогнула, словно очнувшись от сна, и удивленно оглянулась на Алексея. — Не знаю… Красивые, как цветы на летнем лугу… только неживые. А эти на гроздья рябины похожи.
Лесавка погладила бусы, собранные из круглых красных бусин разного размера.
— Это королек, сиречь коралл, — с готовностью пояснил Малой. — Чудная штука, вроде травы, только каменная и растет на морском дне. Его издалека привозят, сказывают, из самой Индии.
— Ну, пусть будет коралл, — кивнул головой Алексей и отсыпал коробейнику пригоршню серебряных монет. — Держи подарок, Леся. Довольна?
Лесавка осторожно, словно опасаясь разбить, взяла сверкавшие каплями свежей крови бусы, кивнула головой и улыбнулась Малому.
— Ты — хороший.
— Эка! — удивился парень. — Дык, я знаю, что хороший. Только ты не мне, а вон, Алешке улыбайся. Он тебе подарок купил. Ну, застоялся я с вами, надо двигаться дальше. Про мужичка-истопника я помню. Постараюсь разузнать, где его найти можно. Свидимся еще! И ты, красавица, наведывайся на Торг-то. Глядишь, серьги к твоему ожерелью подберем.
Внезапно крик боли, переходящий в звериный вой, перекрыл гул торговых рядов, вспугнул стаю ворон, которая сорвалась с крестов Покровского собора и заметалась над площадью, заполошно хлопая крыльями. Крик раздался снова, и в нем была такая мука, что Алексей вздрогнул и начал озираться по сторонам. Леся прижалась к нему, вцепившись в руку ледяными пальцами.
— Что это, Малой?! — окликнул молодой человек собравшегося уже уходить коробейника.
Демид обернулся, лицо его было неожиданно мрачное и даже злое.
