Постепенно восторги Демида поутихли, он замолчал, только сосредоточенно пыхтел и чихал — от мелкой книжной пыли першило в горле и свербело в носу. Сундук следовал за сундуком, а книга все не находилась. Вот ларец, о котором говорил Чурила, молодой человек нашел быстро, он стоял в углу рядом с парой таких же древних, изъеденных жуками-короедами ящиков. Алексей произнес Слово, по рунам пробежала искорка магии, и крышка открылась как на пружине. Книга с отпечатком медвежьей лапы лежала сверху. Книгой, правда, это можно было назвать с большой натяжкой — просто стопка тонких дощечек, связанных полуистлевшим ремешком, который был продет в отверстия на одной стороне «листов». Но магия, исходившая от этой странной книги, была настолько сильной, что у Алексея зарябило в глазах. Он с опаской провел пальцем по контуру медвежьего следа, ощущая, как кожу покалывает и щиплет, словно от легких электрических разрядов. На миг перед глазами мелькнула оскаленная морда лесного хозяина, а потом наваждение исчезло. Спрятав книгу в сумку, молодой человек продолжил поиски. Но они, к сожалению, оказались безрезультатны.
— Пошли к господину Аркудию, Алешка. Может, там твоя книга найдется, — в очередной раз чихнув, сказал Демид, — а то не нравится мне это… Слышишь?
Молодого человека и самого беспокоили непонятные звуки, словно где-то вдалеке в огромном котле варилась и хлюпала каша. Едва слышные сначала, эти звуки постепенно усиливались, и даже ощущалась слабая вибрация пола.
— Да, идем, — согласился Алексей.
Он старался не думать о том, что сочинение итальянского алхимика может вообще храниться в другом месте. Сен-Жермен был убежден — Фиорованти спрятал книгу здесь, но никаких доказательств этому не было. Подозрение, что все усилия были напрасными, вызывали страх и растерянность. Где искать книгу, если здесь ее нет, молодой человек не знал.
В соседней комнате были все те же ларцы и сундуки с книгами, только в центре стоял массивный стол, покрытый слоем пыли и горело пара оплывших свечей в серебряном подсвечнике. Возможно, во времена Ивана Грозного это помещение использовалось как рабочий кабинет. Сейчас за столом сидел Петр Аркудий и внимательно изучал пожелтевший свиток. Рядом с ним высилась солидная стопка фолиантов и несколько нераскрытых скриниц
[24].
— О, Алексей! — воскликнул посланник. — Я в полном восторге! Это… это… невероятно! Тут столько всего, что считалось утерянным. Смотри, это же «Историариум» Цицерона! А еще я видел «Историю» Публия Корнелия Тацита, сочинения Вергилия, «Римскую историю» Тита Ливия…
Аркудий закашлялся, то ли от вездесущей книжной пыли, то ли от восторга. Глаза посланника возбужденно блестели, он напоминал кота, добравшегося до крынки со сметаной.
— Господин Аркудий, у нас нет времени на изучение всей этой библиотеки, — нетерпеливо сказал Алексей. — Ты нужную мне книгу не нашел?
— Кто говорит об изучении? На это потребовались бы годы! Хотя бы, бегло просмотреть… Тут же такие бесценные сокровища!
— Значит, книги не видел… — разочарованно протянул молодой человек, чувствуя, как холодеет внутри от дурного предчувствия.
— Книга? — рассеянно пробормотал посланник. — Ах, да! Я ее видел вон там, на полке… Или не там? Но я же держал ее в руках, еще подумал, как книга по низменному ремеслу могла попасть в эту сокровищницу мыслей. А, вот же она!
Аркудий протянул Алексею небольшой томик в кожаном переплете с металлической застежкой. Молодой человек облегченно вздохнул и нежно погладил золотое тиснение на обложке, подумав, что ни одна книга не вызывала у него такого восторга. Радость от того, что цель, наконец, достигнута, омрачалась все возрастающим чувством опасности.
— Все! — решительно сказал Алексей. — Уходим!
— Да как можно?! — возмутился посланник. — Я здесь еще и десятой части книг не просмотрел, а в соседней палате и не бывал вовсе. Нет, так не годится.
— Годится, не годится, а надо уходить. Слышишь, что-то происходит в коридорах?
— Ну… — протянул Аркудий, — шумит, вроде. Здесь-то пока тихо.
— Ты, господин, тут желаешь быть похороненным?! — заорал не на шутку встревоженный Малой. — Я вот еще на воле пожить хочу, да на небушко посмотреть. Давай, хватай его, Алешка! Коли сам не хочет — силой потащим. А сопротивляться будет, так одного здесь оставим.
— Да как ты смеешь, холоп! — взвился посланник, хватаясь за шпагу. Но прислушался и махнул рукой. — А, ладно! Похоже, и верно, надо убираться отсюда.
Запах опасности перебивал даже уже привычную вонь, и Алексей торопил своих спутников. На каменном полу сводчатого коридора тоже появились зловонные лужи, а ведь раньше здесь было чисто. Они булькали, пузырились, иногда между плит прорывались фонтанчики, словно что-то выдавливало черную жижу из-под земли.
— Там тоже нужник прохудился? — хмыкнул Алексей.
Демид, сосредоточенный на том, чтобы случайно не вступить в лужу, не ответил. Повернув в широкий коридор, молодой человек замер, пораженный открывшейся картиной. Вонючая дрянь сочилась с потолка, местами стекая струйкой, плюхалась на пол, разливалась лужами. Они бурлили, время от времени выбрасывая струйки жижи. Ей был залит почти весь пол, осталось лишь несколько сухих островков, да полоска вдоль стены. Перед глазами мелькали нити паутины, толстые как корабельные канаты. Они рождались из странной вязкой жидкости и уходили в потолок и стены, переплетаясь в пространстве коридора в причудливую ловчую сеть.
— Что это?! — с ужасом выдохнул Аркудий.
— Ну, уж точно, не нужник… — пробормотал Демид. — А паутина-то эдакая откуда?
Алексей молчал, потрясенной догадкой. Так вот, оказывается, где источник черной паутины! Он не в подземельях, а в самом городе. Правы были и настоятель монастыря, и отец Паисий — все зло в людях. Видимо, магия древнего святилища, усиленная колдовскими книгами Либерии аккумулирует негативные эмоции людей, преобразует их в странную черную жижу и возвращает энергию зла и ненависти обратно в город. «Круговорот зла в природе», — мелькнуло в голове Алексея, но размышлять над этим было некогда.
— Так, движемся по стенке. Осторожно, но быстро, — сказал он и побежал вперед.
Но успел сделать всего несколько шагов, как сзади услышал оханье и испуганный крик Аркудия. Обернулся и увидел, что Демид, видимо, поскользнувшись, барахтается в черной жиже, которая с хлюпаньем и чавканьем засасывает его. Бледный Аркудий крестился, прижавшись к стене.
— Чего ты стоишь?! — заорал на него Алексей. — Тащи его!
Но посланник только трясся и мотал головой, плотнее прижимаясь к кирпичной кладке.
— Держись, Малой! — крикнул молодой человек и кинулся на помощь.
Обходя Аркудия, он сам угодил в лужу. Она забурлила, из вязкой как кисель жижи вырвалось длинное щупальце. Но коснувшись Алексея, оно задергалось, с треском посыпались ярко-зеленые искры, и осклизлый жгут испарился. Молодой человек не успел даже испугаться — похоже, сработала защита колдовского оберега. Одним прыжком он добрался до Демида, который погрузился в жижу уже по горло и хрипел, дико вращая глазами, схватил его за руку, дернул, но черная дрянь держала крепко. Алексей тянул изо всех, скользил ногами по каменному полу, ругался, затем почувствовал, что тело начинает понемногу поддаваться. Сзади схватили за пояс, и голос Аркудия прохрипел:
