Небо из угольно-черного стало темно-серым, словно в него плеснули ложку белил. Началась метель, и непроглядный мрак сменился мутной снежной мглой, сквозь которую проступали тени изб и покосившихся заборов. Долгая зимняя ночь уходила. В деревне слышались голоса сонно переругивающихся женщин, скрип колодезного журавля и ленивый лай собак, где-то замычала корова, встречая хозяйку с подойником. Нужно было торопиться, и инстинкт зверя, и здравый смысл требовали немедленно уходить в лес. Но Алексей, плюнув и на то, и на другое, повернул к запомнившейся бане старосты.
Открытая настежь дверь болталась на одной петле. Судя по следам на снегу, народу тут топталось много, но это могли быть и следы стрельцов, вчера вечером тащивших колдуна. Оборотень осторожно подкрался к двери и сунул нос в теплую влажную темноту. Пахло гарью, березовыми вениками, мокрым деревом и еще чем-то резким, возможно, щелоком, который использовали вместо мыла. Колдуна там не было, хоть его чуть заметный запах Алексею все же удалось уловить. Если старик там и находился, то недолго, а вот куда потом делся, непонятно — то ли сам сбежал, то ли по приказу старосту куда-то увели.
Волк покрутился немного, а затем, посмотрев на светлеющее небо, решительно побежал к лесу. Старика Алексею, конечно, было жалко, но не настолько, чтобы вот прямо сейчас кинуться на его поиски. И так из-за этого колдуна он вляпался в неприятную историю, которая еще неизвестно, чем может обернуться. Мысли об исчезнувшем колдуне быстро выветрились из головы — думать о чем-либо, кроме еды, стало совершенно не возможно. Жрать хотелось так, что Алексей даже позабыл о слабости.
Лес встретил тишиной и особым сонным покоем, который бывает только зимой, когда деревья спят, скованные морозом. В зимнем лесу человек попадает в колдовские сети Зимы-Мораны, ступает осторожно и даже говорить старается шепотом, чтобы не потревожить этот сон, так похожий на смерть.
Покрутившись между тонкими осинками с обглоданной зайцами корой, волк поймал самую свежую ниточку знакомого запаха и чуть не захлебнулся слюной. Больше ничего не существовало, ни деревни, ни старосты, ни старика-колдуна, только этот упоительный аромат добычи и азарт погони. Заяц путал следы, но оборотень не поддался на хитрость, срезая замысловатые петли, и быстро нагнал зверька. Прыжок — и теплое, еще живое тельце бьется в зубах, а в пасть течет такая вкусная, сладкая, живительная кровь.
Первого зайца Алексей сожрал целиком, вместе с костями и шкурой, оставив только маленький пушистый хвостик. Облизнул измазанную кровью морду и отправился на поиски следующего. За ним, правда, пришлось побегать. То ли зверьки, почуяв волка, стали осторожнее, то ли с наступлением дня попрятались. А скорее всего, вместе с чувством лютого голода утихли звериные инстинкты, а из самого Алексея охотник был никакой.
Но вот мелькнуло между еловых лап белое пятнышко — поднятый с лежки заяц бросился наутек, и оборотень устремился за ним. Но когда до желанной добычи оставался один прыжок, что-то несильно стукнуло его по голове. Алексей затормозил, с удивлением посмотрел на крупную сосновую шишку, отскочившую от его лба, раздраженно рыкнул и продолжил погоню. На миг ему почудился издевательский женский смех, но раздумывать над этим было некогда, а вскоре странное происшествие и вовсе забылось в азарте погони. Наконец шустрый зверек был пойман и съеден.
Алексей почувствовал усталость, сытую истому и желание вздремнуть, зарывшись носом в пушистый хвост. Волк нырнул под полог густых еловых веток, свернулся клубочком и погрузился в сладкую дрему. Но уснуть по-настоящему не удалось. Если сытый волк оказался вполне доволен жизнью, наслаждался свободой и удачной охотой, то человеку было тревожно. Беспокоило не только неясное будущее и необходимость вернуть украденные старостой вещи. Пугало то, что в теле волка придется находиться довольно долго. Конечно, браслет-татуировка Сен-Жермена — сильный артефакт, и Алексей надеялся, что даже через сутки сможет вернуть человеческий облик… Но вот, захочет ли? Уж слишком хорошо ему было в зверином теле. Бегая по лесу, он чувствовал такую легкость и свободу, каких в человеческой жизни никогда не испытывал. Алексей думал о том, насколько привольна жизнь дикого зверя без повседневных забот и хлопот.
«Граф снова заставил решать задачу со множеством неизвестных, — грустно размышлял молодой человек. — Сейчас же заказ стал практически невыполним. Ни денег, ни одежды, ни письма, ни мыслей о том, как все это вернуть. А потом… достать книгу — это всего лишь этап, знать бы еще на пути к чему?» Что его ждет в родном двадцать первом веке? Пожизненное рабство у мага-авантюриста, который может в любую минут сгинуть в очередной исторической авантюре? Тогда оберег быстро утратит свою силу, и Алексей превратится в кровожадного монстра. Не в благородного зверя, убивающего только ради пропитания, а в чудовище. В этой шкуре парень уже побывал однажды, недолго, правда, но ему хватило, чтобы до дрожи в коленях бояться повторения этого кошмара. Так, может лучше бегать свободным волком? «Маму жалко!» — с тоской вздохнул Алексей и прикрыл нос лапами.
В момент горестных раздумий он снова получил удар по лбу. От неожиданности оборотень подскочил, удивленно рыкнул, рассматривая сосновую шишку. Раздался веселый смех, и вторая шишка щелкнула по носу. Вот это было и больно, и обидно. Алексей рассердился и закрутил головой в поисках обидчика. Меж стволов берез мелькнула девичья фигурка, осенней листвой вспыхнуло пламя распущенных волос, и незнакомка скрылась в зарослях орешника. Злость мгновенно прошла, и заинтригованный Алексей бросился в погоню.
Задорный смех раздавался то справа, то слева, мелькала среди кустов рыжая грива волос, но девушка ускользала, как туман. Оборотень крутился в густом подлеске, проваливаясь по брюхо в глубокий снег и оставляя клочки шерсти на цепках ветках. Наконец он выдохся и остановился, тяжело дыша и высунув язык. В незнакомке было что-то странное, кроме, конечно, того, что она в одиночку ходит по лесу и швыряет шишками в волка. Немного отдышавшись, Алексей понял — девушка не пахла человеком. Вокруг полно запахов, но человеческого среди них не было. Да и следов она тоже не оставляла. На истоптанном снегу остались только волчьи следы. «Странно все это, — удивился парень. — Или это последствия удара кочергой, и с головой у меня не в порядке. Мало того, что оборотень, так еще и свихнувшийся!» Алексей нервно хихикнул. Как ни странно, настроение заметно улучшилось, по крайней мере, чувство тоски и безысходности прошло.
Видимо, в погоне за незнакомкой он убежал довольно далеко от своей лежки. Лес заметно изменился: исчез подлесок, а вместо берез и маленьких елочек росли дубы. Огромным, в три обхвата исполинам, наверное, не одна сотня лет. Их стволы были покрыты мхом, толстые корявые ветки нависали так низко, что человеку пришлось бы наклоняться. Молодой поросли совсем не было, а древние великаны отживали свой век. Некоторые уже упали, их стволы гнили, рассыпаясь трухой, а ветви казались скрюченными пальцами мертвых гигантов. Упавшие деревья приходилось обходить, продираясь сквозь сухой валежник, перелезая через завалы из сучьев и корней. Видимо, когда-то здесь росла прекрасная дубрава, превратившаяся теперь в кладбище деревьев.
