• навязчивый счет (номеров машин (например, суммируем), номеров домов (а эти — вычитаем), номеров телефонов (это уже пойдет высшая математика, эти просто запоминаем);
Дополнительными, факультативными симптомами обычно выступают:
• душевный дискомфорт — поскольку навязчивые явления всегда ощущаются, как чуждые, неприятные, насильственные по отношению к человеку;
• эмоциональное напряжение — поскольку человек прилагает усилия, чтобы противостоять этим явлениям;
• чувство бессилия и беспомощности — поскольку навязчивые явления, несмотря на усилия, возникают вновь и вновь;
• субдепрессивный фон настроения — ну, так откуда ему быть радужным!
Фобический синдром (от греч. phobos — страх)
Всем бояться!
© Сигнал со станции «Фобос-грунт»
Основной симптом — навязчивый страх. Тематики фобий мы уже касались, когда речь заходила о симптомах расстройства мышления. Чаще всего фобии представлены какой-то одной тематикой, хотя могут встречаться и сложные — как систематизированные (боязнь вечером пятницы тринадцатого числа встретить покойника, несущего пустые ведра), так и хаотично-бессистемные (всем всего бояться!).
Дополнительные симптомы:
• сомато-вегетативные: тахикардия, гипергидроз, или потливость, повышение артериального давления, поносы (раньше такую реакцию на сильный испуг называли «медвежьей болезнью»), рвота;
• поведение, направленное на избегание ситуаций, в которых может возникнуть страх (хорошо, когда фобия одна, плохо, если даже с ней одной приходится мучиться постоянно, — страдания клаустрофоба, снимающего внаем кладовку полтора на полтора на двадцать пятом этаже, не описать словами);
• все те же душевный дискомфорт, эмоциональное напряжение, чувство бессилия перед страхом, субдепрессивный фон настроения.
Компульсивный синдром (от лат. compello — принуждаю)
— Юдифь, солнышко, что значит — «рука сама дернулась»?
© Голова Олоферна
Основной симптом — навязчивые влечения, действия и движения. Если они изолированы и не являются ритуалами, облегчающими состояние пациента, то это собственно компульсии, но в таком виде они встречаются не столь часто. Это может быть стремление прыгнуть с балкона, убить кого-нибудь из любимых, в общем-то, людей — если речь о влечениях. Это могут быть почесывания, подмигивание, перешагивание трещин на асфальте, облизывание губ — если речь идет о действиях и движениях.
Чаще всего можно наблюдать сочетание их с обсессиями или фобиями, и тогда это будет обсессивно-компульсивный синдром, в котором навязчивые мысли (обсессии) или страхи (фобии) будут сочетаться с навязчивыми действиями или же ритуалами: «Я мою руки, чтобы не заразиться. Что с того, что они кровоточат от мочалки и щетки и начали гноиться, — надо еще чаще мыть. И боже упаси поздороваться с кем-то за руку!»
Ритуал может быть и более сложным, охватывая, при определенной степени педантичности, весь распорядок дня — от пробуждения с четко отмеренными сантиметрами зубной пасты и алгоритмом чистки зубов (плюс обязательный кофе с двумя с половиной ложечками сахара на завтрак) до вечернего отхода ко сну и запланированного (безопасного, естественно) секса с четкой последовательностью смены поз и строго дозированным лимитом фрикций. Что любопытно, далеко не всегда ритуалы вторичны по отношению к обсессиям или фобиям. Не так давно выяснилось, что зачастую возникает вначале непреодолимое желание мыть руки, а уже потом мозг находит обоснование этому действию в виде страха заражения — ведь пустоту, даже если это пустота в объяснении поведения, надо чем-то заполнять.
Синдромы деперсонализации и дереализации
Снимок за снимком, дым, клочки,
скулы, виски, очки, зрачки,
дети, отцы, мужья, зятья…
Кто же из оных — я?
Разве, быть может, тот, в углу,
что, прижимая лед к челу,
битые сутки, гриб грибом,
тупо глядит в альбом.
© М. Щербаков
Подобные синдромы встречаются при целом ряде психических заболеваний, как психотического спектра (например, шизофрении), так и при неврозах либо депрессиях. Объединяет эти синдромы одно: при деперсонализации ведущим является ощущение изменения либо утраты собственного «Я», а при дереализации — нарушение восприятия реальности окружающего мира. Оба синдрома могут встречаться как вместе, и тогда речь будет идти о синдроме деперсонализации-дереализации, так и по отдельности.
Некоторые авторы, например, Ю. Л. Нуллер
[33], предлагают не выделять дереализацию а рассматривать, как частный вариант деперсонализации (так называемая «аллопсихическая дереализация»). Это не меняет сути вопроса, являясь одной из точек зрения.
Синдром деперсонализации
Обязательным, или облигатным, симптомом здесь является собственно дереализация. В чем же она заключается?
Прежде и чаще всего — это утрата либо изменение эмоциональной окраски, которая ранее сопровождала все то, что человек делал, то, как воспринимал окружающий мир и результат своей деятельности: теперь он вроде бы и продолжает любить жену и детей — но не так, как раньше: не конкретно, а в принципе, а совесть щелкает бичом и приговаривает: «Ай, какая сволочь, ай, какой нехороший мальчик!» Он смотрит на красивую девушку, идущую мимо, любуется формами — но как-то все неярко: «Ну, красивая, ну, формы, ну и все» — ни тебе подъема в душе и прочих локализациях, ни тебе фантазий с собой в главной роли. Жена, правда, говорит, что это мудрость… Да и прочие краски, запахи, ощущения и вкусы доносятся словно сквозь пелену. Или презерватив на всего любимого себя. Пресно, тускло и без той остроты, что придавала жизни вкус. И от всего этого плохо и больно — это ощущение называют болезненной психической анестезией, или anaesthesia psychica dolorosa.
Сами эмоции тоже меняются. Точнее, возникает ощущение, будто их яркость убавили либо вовсе отключили. Причем не только радость: гнева, печали, тревоги и тоски это тоже касается: вроде бы они в общих наметках есть, вроде бы формально человек понимает, что вот в этом месте нужно хлопнуть сервиз об пол, а вот тут уже пять минут как бить морду, но нужный настрой так и не появляется — и это гнетет. Но опять же — на среднем уровне, даже не взвыть.
