И наконец, патологическое, или патохарактерологическое, развитие личности. Если два фактора: наличие собственно психопатии и беспросветная, постоянно действующая неблагоприятная внешняя обстановка — сошлись воедино, то возможно настолько глубокое, стойкое и необратимое изменение личности, что ее адаптация в обществе будет практически невозможна. При этом носитель психопатии словно сам отыскивает для себя те факторы, что бьют больнее и дезадаптируют глубже, оставаясь невосприимчивым к прочим.
Имеется и возрастная динамика психопатий. В период полового созревания, будучи подогретыми гормональным фоном, с одной стороны, и поиском места своего «Я» в реестре мироздания — с другой, черты личности и характера заостряются, принимая порой вид чего-то несовместимого со здравым смыслом. В дальнейшем этот пик сглаживается, все более или менее устаканивается — до инволюционного периода (проще говоря, климакса). В это время сгладившиеся было черты снова пытаются проступить, заостриться и всячески растопыриться. А их носитель — соответственно, хорохориться и ерепениться. Но это ненадолго: сначала уляжется все, включая гормональный фон, а потом тихо подкрадутся атеросклеротические изменения, которые сделают похожими и истероидов, и шизоидов, и некогда возбудимых психопатов.
Неврозы
Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении. Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное — беседа.
© К/ф «Формула любви»
Неврозы. Малая психиатрия. Раздолье для психологов и психотерапевтов, они оживляются, смахивают пыль с конной статуи Зигмунда Фрейда, нашептывают про себя мантры особенно эффективных психотехник, делают бровью ТАК и зазывно, с хрипотцой вопрошают: «Поговорим?» Психиатры меланхолично курят кальян, пересыпая из горсти в горсть транквилизаторы вперемешку с антидепрессантами, и заводят пространные разговоры на тему психогенности и конфликтогенности этой нозологии, вспоминают взгляды РПЦ на природу невроза и всячески подчеркивают отсутствие ургентности
[66] и фатальности сего расстройства для пациента, ДАЖЕ ЕСЛИ НЕ ЛЕЧИТЬ. Последнее спорно, но спор тоже философический, без турнирных горнов и взятия оппонента за грудки. Итак, приступим.
Дословно термин переводится с греческого, как «нервная болезнь» (neuron и — osis). Впервые он был введен в обращение шотландским ученым В. Кулленом
[67] в 1776 году. Он выделил группу болезней, при которых, несмотря на жалобы пациентов на те или иные недомогания, выявить, что же, собственно, болит, не удавалось. Опять же, что бы там пациента ни мучило, оно его не убивало и даже не калечило, к несказанной радости докторов и недоумению родных. Неврозы довольно разнообразны в своем внешнем проявлении, тем не менее, есть общие для всех групп критерии.
1. Психогенность — то бишь есть более или менее четкая взаимосвязь значимой для человека конфликтной ситуации и возникновения симптомов болезни (в отличие от эндогенности, когда хрен его знает, что откуда взялось и когда закончится).
2. Функциональность, или, говоря языком юзеров и сисадминов, «глюки софта», а не следы от кирзовых сапог на материнской плате. Могут возразить — мол, а как же генетическая предрасположенность и все такое? А вы что — генетический код человека можете прям сейчас, как таблицу умножения, озвучить? Я вот не могу, потому и не пускаюсь в дебри резонерства.
3. Обратимость — это важно для понимания: то есть дайте человеку отдохнуть, на воды целебные съездить, пролить рижский бальзам на душевные раны, обрести любимое занятие, нарисовать на жизненном пути внятные ориентиры и начать к ним двигаться — и все пройдет. И может быть, даже не вернется.
4. Специфичность — при всем многообразии симптоматики, характерной для каждого конкретного типа невроза, на первом плане любого из них фигурирует наличие эмоциональных и аффективных расстройств (если русским языком — то снижения настроения, тревоги, страха). А также соматовегетативных нарушений: вспомните нейроциркуляторную или вегетососудистую дистонию — этакая свалка в неврологии: тут и потливость, и приступы жара, и сердцебиение, и его замирание, и обморочные состояния. Так вот ни один уважающий себя невроз не обходится без нее, а вегетососудистая дистония без невроза — это нонсенс.
5. Непсихотический уровень расстройств: если снижение настроения — то без той раздирающей душу тоски, что характерна для психотической депрессии и, соответственно, без риска суицида (ну разве что у истерика — родным и близким демонстрашечку устроить). Если разные идеи — то навязчивые, максимум — сверхценные, но никак не бредовые. Галлюцинациями, соответственно, и близко не пахнет. Ценное дополнение, для вящего спокойствия пациента: невроз в психоз не вырастает.
6. Наличие характерного типа невротического конфликта. Всего, если верить В. Н. Мясищеву
[68], можно выделить три основных типа невротических конфликтов, которые будут соответствовать трем типам неврозов. Истерический — это когда несознательная и незрелая личность слишком много хочет от окружающего мира — и при этом совершенно не желает чего-то требовать от себя, любимого. Весь мир и так ей по жизни должен. Обсессивно-психастенический (характерный для обсессивно-фобического невроза) — это когда чувство долга, воспитание, морально-этический комплекс и многоэтажная система ценностей говорит: «Низзя!» — а подсознание дуется и капризничает: «А я хочу!» Неврастенический — это когда человек, взвалив на себя кучу обязательств и ответственности, карабкается к сияющим вершинам торжества разума и долга, подстегивая себя нагайкой самодисциплины, а изможденная психика хрипит: «Все, командир, дальше без меня!» и сползает по склону. Вообще же, если брать в целом, любой невроз — это кризис мировоззрения, того, каким пациент располагает на текущий момент.
