Баню я вчера пропустил, поэтому решил затопить её сегодня, в воскресенье. Да и какая разница, когда топить? Я сам себе хозяин, хочу — затоплю, не хочу — не затоплю. Вон, душ есть. Пока чайник вскипал на кухне, я в одних семейных трусах, а что, я у себя дома, натаскал в баню дров и, используя прикупленную газету, такая муть, что даже на подтирку не пойдёт, затопил баню. Проверил заслонку и осмотрелся. Баня состояла из трёх частей. Сам старик, похоже, был большой любитель попариться, и делал её под себя. Я в принципе тоже не был чужд этой истинно русской забаве. В общем, сначала был предбанник, утеплённый, там лавки и стол, можно посидеть и пиво попить, на стенах сруба висели многочисленные заготовленные веники. Я уже один дубовый отобрал, положил отмачиваться в тазик с кипятком. Из предбанника дверь вела в саму баню с печкой, тут было две невысокие скамеечки, парочка тазиков, мочалки, ковши и всё остальное для помывки, бак с нагретой водой тут же. Печка стояла к правой стене, чуть ли не прижимаясь, а вот слева была врезана дверь, что вела в парную с пологом и каменкой. Полог ступенчатый, ширины хватало, чтобы сидеть или лечь по одному человеку. Все окна вели во двор. Их два, из предбанника и бани, а в парной было электрическое освещение.
Убедившись, что дрова занялись, можно перестать подкладывать газету, я прикрыл дверцу печки, и направился домой. Чайник уже кипел, так что, заварив свежего чая, пока он доходил, нарезал шесть бутербродов, сверху сыру и докторской колбасы и все это по очереди в микроволновку, больше трёх за раз не влезало, надо было большую брать. Но ничего и так поел чаю с бутербродами, где изумительно пахла горячая колбаса и растекающийся по краям сыр. Ум за ум съешь, как моя бабушка говорила.
После завтрака, подкинув поленьев в печку, я закрыл её, пусть доходит, сел в машину, дождь ночью закончился и сейчас с неба морило солнышко, успев подсушить землю, но ещё пока не совладав с лужами. Нормально выехав на асфальт, я поехал закупаться. Заехал в гипермаркет, запас продуктов пополнил, а что он у меня реально как трубу улетал. Потом немного погулял в парке Горького, мороженого с придвижного лотка поел, в киоске вкусного лимонада попил, и только потом направился обратно. Баня была готова. Натоплена так что волос трещал, так что сложив покупки в холодильник, я приготовил запасное бельё и пошёл париться.
Оторвался, как говорится от души, почти четыре часа с тремя заходами и просидел, что уж говорить про пять бутылок пива да под воблу, что в предбаннике уговорил. А что, завернулся в простыню и давай наяривать, причём ни в одном глазу, потом всё в парилке с потом выгонял. В общем, и веником поработал, и отдохнул душой и телом. Не-е, всё же хороша банька, даже жаль будет с ней расставаться, а придётся.
Утром в понедельник я был на своём боевом посту, сидел в машине недалеко от офиса работорговцев, снимая на планшет всех, кто работал в нём. К вечеру у меня были снимки всех. Их и оказалось всего четверо, три мужика и уже виденная девка. Собрав нужную информацию, я поехал в парк Горького. В прошлой жизни я тут редко бывал, с дочерью если только когда, всё занят был, работа, семья, а тут прогулявшись вчера, солнце, девушки красивые, вот и решил повторить, понравилось мне.
Уже когда завечерело, у центрального фонтана я вдруг увидел молодого офицера, вернее бывшего офицера. Парень лет двадцати пяти с лейтенантскими погонами и голубым беретом на голове сидел на скамейке, а рядом лежали аккуратно сложенные костыли. В глаза бросалось, что одной ноги у него нет. На груди сверкал эмалью боевой орден нового государства, что возник из пепла Советского Союза. Он просто сидел, и чуть прищурив глаза, смотрел на фонтан, его лицо было таким умиротворённым, как будто он медитировал. Даже не хотелось его беспокоить и, судя по движению других отдыхающих, они так же решили не трогать парня.
Я застыл, размышляя, машинально разглядывая его, пришла мне тут одна мысль, как вдруг обнаружил, что тот тоже смотрит на меня. Причём настороженно, видимо что-то уловил в моём взгляде. Чуть помедлив, я направился к нему. С каждым шагом моё движение становилось всё более и более уверенны. Я принял решение, и оно меня вполне удовлетворяло. Подойдя, я приветливо кивнул и спросил, подбородком указав на свободное место на лавке.
— Можно?
— Садись, — коротко ответил тот, продолжая изучать меня. Видимо что-то во мне привлекло его внимание.
— Валентин, — протянул я руку.
— Артём, — спокойно ответил тот на рукопожатие.
— Ничего что на ты?
— Можно.
— Ты на меня так смотрел, немного странно. Не прояснишь в чем дело? А то я ловлю на себе взгляды прохожих, патрули тормозят, документы проверяют. Что не так?
— Ты видел, как гепард ходит, переливаясь из одного положения в другое? В тебе что-то похожее, опасное, как от хищника готового к броску. По движению вижу, что ты опытный рукопашкник. Самбо?
— А-а-а, — задумчиво протянул я, сообразив, наконец, в чём дело.
Раньше нейросеть контролировала мои движения, я мог даже режимы ставить и, например, машинально изображать хромоту или сутулость, но с пропажей сети эта функция пропала, и движения я уже не контролировал, всё делая машинально. Нужно теперь присматривать за собой. По крайней мере, когда я не один.
Заметив, что тот продолжает вопросительно смотреть на меня, пояснил последний вопрос:
— Самбо не изучал, но любого мастера этого вида боевой борьбы уделаю на раз, даже против группы выйду. Называется этот стиль боя, специализированный бой, собравший в себе всё лучшие из других стилей, при этом он постоянно совершенствуется.
— Когда повестка придёт, или ты из этих, что косят?
— Повестка была уже, два месяца как дембельнулся.
— О как? — по-настоящему удивился собеседник. — По виду не скажешь. Где служил.
— Двести первая мотострелковая. Водилой на «бэтре» был.
— Таджикистан, — понимающе кивнул тот. — Как там?
— Да нормально, — нехотя ответил я, демонстрируя нежелание продолжать эту тему. — Стреляют… Слушай, чего я подошёл. У меня проблемы, но я их сам решу. Я не знаю где находиться представительство ветеранов вооруженных конфликтов. Скажешь адрес, думаю, он тебе известен.
— Да, знаю. Проблемы серьёзные? Помочь?
— Сам справлюсь, — серьёзно ответил я. — Спасибо.
Артём продиктовал адрес и телефон Совета Ветеранов, я запомнил на слух, после чего ещё раз посмотрев на парня, вдруг спросил у него:
— Слушай, Артём, если бы тебе дали выбор, плохо жить, но с обеими ногами, или никак, но с одной, чтобы ты выбрал?
— Конечно же первое. Прочувствовать роль инвалида я успел вот так, — слегка ударил он себя по горлу.
— Тогда есть предложение. Я знаю, как тебе вернуть потерянную ногу, но сразу скажу, вернуть её не в моих силах, и о нашем разговоре молчать.
— Будет забавно послушать, — криво усмехнулся тот, как-то не хорошо посмотрев на меня.
