* * *
Меня действительно не трогали шесть дней, парни таскали еду и мазь, и сами накладывали её, только вчера её отказались выдавать, мол, хватит тратить, был бы человеком, а тут холоп, не подох, и ладно. Я запомнил, к тому же считал, что прерывать процедуры с мазью ещё рано, её бы ещё неделю накладывать. Жаль, портится быстро, дней десять после изготовления, и всё. В последний раз мазали подпорченной уже, а местному травнику, или, как оказалось, травнице, той старушке с неприятным лицом, было лень для меня новую порцию делать. Ну и фиг с ней, воспаление сбить удалось, и это главное, теперь уже выживем.
А под вечер этого шестого дня, я как раз поверху ходил, разминался, но осторожно, чтобы не тронуть коросту на спине, чтобы сукровица не потекла, на сеновал забежал перепуганный парнишка, один из захолопленных сирот-бродяг. Его Петром звали, тот, посмотрев на меня, прошептал помертвевшими губами:
– У Прошки корова в болоте утопла. Там, где заливной луг. Его же теперь забьют насмерть.
Прошка – это тот парень, которого я встретил в первый день с гусями. Проступок действительно очень серьёзный, и забить насмерть, то есть высечь, его действительно могли. Тем более Прошка и так здоровьем слаб был, и кнута не выдержит, и ему однозначно бежать нужно, а судя по нервам прибежавшего Петра, они все были на измене и собирались рвать когти, как говорил мой сосед по лестничной площадке в позапрошлой жизни. То есть пацаны явно собирались податься в бега, ну и вот гонца ко мне прислали, Петра. Я уже наслушался, каков тут суровый нрав у боярина, поэтому, быстро проанализировав ситуацию, сказал:
– Уходить надо, всем вместе, пока не прознали беду такую. Одежду, что есть, забрать, что сразу не заметят, кошму эту, чтобы спать в лесу, еды побольше и, главное, что из оружия. Ножи или лук.
– Ножи и лук в боярском доме, кто же нас туда пустит? – резонно возразил тот.
– А кто их спрашивает? – спокойно спросил я. – Заберитесь незаметно да пошарьте по сундукам. Старайтесь поискать там, где охотничьи трофеи есть. Вроде боярин, как дворня говорит, охотиться любит, значит, всё у него есть. Рогатину найдёте, тоже берите, штука нужная. Как выжить в лесу, я знаю, но нужно хоть что-то, чтобы там не помереть. Кресало с трутом не забудьте. Тут во всём я вам не помощник, сам видишь, в каком я состоянии, но иду с вами. Сейчас я по-тихому дойду до выхода, надо, чтобы меня вывели незаметно с усадьбы. Подумай, как это сделать.
– Угу, я сейчас.
Голова мальчонки скрылась внизу, а я, осторожно ступая, подошёл к соломе и поднял рубаху. У Михайло она всё же была, я теперь спал на ней, и, завязав рукава на поясе узлом, я присел и стал осторожно скручивать войлочный коврик кошмы в валик. Когда я подошёл к провалу люка вниз, там послышалось шуршание, и появилась голова Петра, тот быстро зашептал:
– Сейчас Немой навоз со двора повезёт, можно там всё спрятать. Нас троих как раз грузить поставили навоз из коровника.
– Отлично, я спрячусь под навозом, и всё, что сможете набрать, там же и укроем, а когда навоз вывезем за тын… а куда его возят?
– К дальнему оврагу, – сразу же ответил Пётр, я, например, этого не знал и тут же попытался выяснить расстояние. – Много полётов стрелы от имения будет, там кустарник у оврага, от ворот его еле видно.
– Угу, пара вёрст, получается. Там и встречаемся. Вы выбирайтесь сами, но так, чтобы вас не заметили, найдите работу какую за тыном, а потом тикайте. Всё ясно?
– Угу.
Тот подхватил у меня кошму и помог спуститься, и дальше провёл по двору к коровнику, укрыв за ним. Дворня меня приметила, но никто ничего не сказал, болезным меня считали, коим я и являлся. Особо боярина и его людей мы не опасались, те отсутствовали в имении, боярин к соседям уехал в гости, там общая охота какая-то намечалась, и вернуться должен дня через два-три, так что время у нас есть, а потом, скорее всего, начнётся охота. Ну, я-то лесной житель, меня не найдут, а вот парням придётся туго. Бросить я их не могу, значит, будем помогать. Жаль только, что поля одни вокруг.
Пётр наконец позвал меня, телега пустая стояла, тот указал на уже положенную кошму, и я устроился на ней, дальше парни сунули мне в руки какие-то вещи и лук с уже надетой тетивой. А я и не надеялся, раз боярин уехал на охоту, значит и все охотничьи принадлежности взял с собой, но оказалось, не всё взял. Или у него несколько охотничьих луков было, честно говоря, в полутьме коровника я не рассмотрел, что мне сунули, вместе с колчаном, сюда же накидали мешок и несколько вещей – что попалось на глаза, то и прихватили, и накрыли другим краем кошмы. После чего по ней дробно застучал навоз, сначала подсохший накидали, потом свежий пошёл. Это я по возгласам парней понял, быстро сработали, а я ведь ими и не руководил, главное – поставил задачу, а те всё сделали. Наконец слой уже хорош был, я на боку лежал, прижал тот меня, тут подошёл Немой, так звали сына травницы, он тут подсобным работником был, и мы покатили к выезду. Причём один из парнишек ехал со мной, он разгружать навоз будет. Да обычная работа, которую они делают раз в два дня, правда сегодня другие работы были, и вывозили навоз не утром, а вечером, но и в этом не было ничего удивительного.
Меня чуть не укачало, тем более навоз садился и сдавливал меня чем дальше, тем больше, а поднимать его, освобождая себе место, я опасался. Тем более оставленное отверстие, чтобы дышать, сделали небольшим, а потом при тряске его навозом завалило, и я постепенно стал задыхаться от недостатка воздуха. Со мной ехал Тимоха, но тот молчал, может, возница и был немым, но со слухом у того было всё в порядке. Наконец мы, немного подвигавшись туда и обратно, встали, и я почувствовал тычки, похоже, Тимофей снимает с телеги навоз и сбрасывает его. Это длилось довольно порядочно времени, да и задышалось теперь легче, когда столько груза сбросили, свежий воздух стал поступать, такой живительный и вкусный. Тут ещё Тимоха зашептал:
– Михайло, Немой отошёл в кусты, видимо прихватило его. Сейчас я тебя откопаю и выбирайся.
Бить лопатой по голове Немого, как предполагалось, не пришлось. Тимоха помог откинуть полу кошмы, и, схватив вещи, да и саму кошму, мы побежали прочь, скрывшись в кустарнике. Кстати, я осмотрелся, вокруг поля, засеянные пока ещё зелёной рожью, а вдали виднелось имение. Леса я тут что-то совсем не наблюдал. Интересно, а река тут есть? То, что озеро небольшое имеется, я в курсе, туда гусей и коров на водопой гоняют, а вот река где может быть? Убежали мы недалеко, метров на сто, и, устроившись в густом кустарнике, стали переводить дыхание. Остальные парни должны прийти сюда, так что нужно подождать их. Велев Тимохе приглядывать за окрестностями, я осмотрел наконец лук, что мне смогли достать, да колчан, и тут же ругнулся под нос. Лук был боевым, то-то я чувствовал, что что-то не так. Вздохнув, выбирать не приходилось, я стал внимательно изучать его. Тот был среднего качества хранения, лак кое-где потрескался, но лук ещё в порядке. В колчане я нашёл всего восемь стрел, причём только у трёх были наконечники, специальные, против бронных воинов, против щитов тоже ничего идут. Ни запасных наконечников, ни запасной тетивы – ничего этого не было. Я даже спрашивать не стал, обычно с луком кожаный мешочек в комплекте идёт, там и наконечники, и тетивы хранятся, но, видимо, парни так спешили, что или не заметили его, или посчитали, что тот не нужен. Это они зря.
