– Ладно, пошли. Но уж в следующий раз давай обойдемся совсем без приглашений в твою комнату, ладно?
– Неприятности в мелочах, Тегол Беддикт. Вот увидишь.
Венитт Сатад, развернув пергамент, прижал углы камнями.
– Как видите, магистр, на участке шесть разных строений. – Он начал показывать на чертеж. – Конюшни для хозяйства и для постояльцев. Ледник. Сушилка с погребом. Жилище для слуг. И, разумеется, сама гостиница…
– А это что за квадратное строение? – спросил Раутос Хиванар.
Венитт нахмурился:
– Насколько я понимаю, внутри оно содержит какой-то предмет культа. Здание старше самой гостиницы. Попытки передвинуть его провалились. Сейчас на свободном месте хранится всякая всячина.
Раутос Хиванар откинулся на спинку кресла.
– Насколько выгодно такое приобретение?
– Не больше и не меньше, чем любая другая гостиница, магистр. Можно было бы обсудить инвестиции в реставрацию с другими акционерами, включая Кароса Инвиктада.
– Ладно, я подумаю. – Раутос Хиванар поднялся. – А пока разложите новые артефакты на верстаке на террасе.
– Слушаюсь, магистр.
В четырнадцати лигах к западу от Драконийских островов штиль опустился на океан, покрыв морскую поверхность ровной сальной пленкой. Одинокий корабль с низко сидящим черным корпусом не подавал никаких признаков жизни. Вся оснастка со сломанной грот-мачты унесена, рулевое весло закреплено.
Скорген Кабан по прозвищу Красавчик медленно опустил подзорную трубу, но продолжал щуриться единственным целым глазом на далекое судно. Он почесал вентиляционные дырки – все, что осталось от когда-то большого орлиного носа, – и поморщился, царапнув ногтем чувствительное место. На самом деле ничего не чесалось, но открытые ноздри имели обыкновение подтекать, и фальшивое почесывание должно было дать сигнал о сырости. Как и многие другие, Скорген считал, что исполняет этот жест деликатно.
Увы, капитан обладала слишком острым зрением. Она перестала искоса изучать Скоргена и вновь посмотрела на собравшийся экипаж. Штиль, понятное дело, всех угнетает, однако трюмы рейдера набиты добычей, и благоволению Странника не видно конца.
Раз уж они нашли очередную жертву.
Скорген шумно, со свистом выдохнул:
– Да, это эдур. Полагаю, отбившееся от своих судно, потрепанное ураганом, который мы вчера видели на западе. Экипаж, наверное, болен или покинул судно на спасательных лодках-кнарри. Если так, то многое забрали с собой, а если нет, – он улыбнулся капитану почерневшими зубами, – мы сможем завершить то, что начал шторм.
– В любом случае, – сказала капитан, – мы поглядим. Командуй весла на воду, Скорген, но пусть впередсмотрящий крутит головой во все стороны.
Скорген взглянул на капитана:
– Думаете, могут появиться и другие?
Она скорчила гримасу:
– Сколько кораблей отправил император?
Скорген выпучил глаз и снова приложился к подзорной трубе.
– Думаете, это один из них? Странникова задница, капитан, если вы правы…
– Приказ ты получил, и, похоже, я должна снова напоминать, старший помощник: никаких ругательств на моем судне.
– Виноват, капитан.
Старший помощник торопливо направился отдавать распоряжения команде.
От полного штиля моряков охватывал своего рода суеверный трепет; казалось, громкий звук может расколоть зеркало моря.
Капитан слушала, как двадцать четыре весла погрузились в воду. Мгновение спустя раздалась приглушенная команда рулевого, и «Бессмертная благодарность» двинулась вперед. Тучи сонных мух взвились над кораблем, как только колыхнулась ровная поверхность моря. Проклятые создания, оказавшись на свету, старались снова найти темное убежище. Моряки кашляли и плевались – капитан им даже позавидовала, когда жужжащая туча закружилась вокруг ее головы и бессчетные насекомые поползли по носу, в уши, по глазам. Мало того что солнце и море, соединившись, подвергали унижению гордость и крохотную толику тщеславия, которую может позволить себе мертвая женщина, но мухи для Шурк Элаль представляли сущее наказание.
Пиратка, божественная немертвая, ненасытная шлюха, ведьма глубоких вод – ей везло с тех пор, как она впервые двинулась из гавани Летераса вниз по длинной широкой реке к западным морям. Та первая галера, изящная и гладкая, стала ее пропуском к славе, и Шурк до сих пор с тоской вспоминала галеру, захваченную эскортом маров в заливе Лафтеров. Впрочем, «Бессмертная благодарность» вполне ее устраивала. Великовата для немногочисленного экипажа, конечно, но по возвращении в Летерас эту проблему удастся легко разрешить. Жаль, что с ней уже нет Багровой гвардии, хотя, конечно, Стальные Прутья с самого начала однозначно заявил, что они только отрабатывают проезд. И все равно они стали огромным плюсом в том океанском переходе, не давая крови закиснуть и успокоиться. Захваченные торговые суда одно за другим обдирались до нитки, а потом, как правило, шли на дно. И дело не только в смертоносных мечах, но и в магии Корлоса – магии, куда более чистой и умелой, чем все, что Шурк доводилось видеть прежде.
Тот переход открыл ей глаза – и разум. Мир огромен. И во многих отношениях Летерийская империя, дитя Первой империи, оказалась тихой заводью – в мышлении, в стиле работы. Унизительное открытие.
Расставание со Стальными Прутьями и его воинством получилось не сильно эмоциональным. Честно говоря, Шурк Элаль тяготила их компания. Стальные Прутья не из тех, кто долго терпит субординацию. Разумеется, все иначе, когда он общается с друзьями, Поклявшимися из Багровой гвардии или с их легендарным командиром князем К’аззом. Но она не из Поклявшихся и даже не из их роты. Так или иначе, пока все шло гладко, Шурк старалась не лезть на рожон, чтобы не вызвать конфронтацию.
Наемников высадили под ледяным ливнем на каменистом восточном берегу земли, называемой Якуруку. В последний раз Шурк видела, как Стальные Прутья и его солдаты, двинувшись в глубь суши, наткнулись на дюжину спускающихся по изломанному склону воинов в массивных латах, в больших шлемах с опущенными забралами. Хотя выглядели они грозно, Шурк надеялась, что их воинственность показная. Серое полотно дождя закрыло подробности происходящего на берегу, когда Шурк возвращалась на весельной лодке на «Благодарность».
Скорген клялся, что расслышал звон клинков – легкое эхо – своим целым ухом, но сама Шурк не слышала ничего.
В любом случае пираты торопились убраться из этих вод, и Шурк утешала возбужденную совесть, вспоминая, как Стальные Прутья говорил о Якуруку со знанием дела – по крайней мере, упоминал название. Что же до истовых молитв Корлоса нескольким дюжинам божеств… ну, он склонен к театральности. Дюжина рыцарей – маловато, чтобы остановить Багровую гвардию, намеренную совершить то, что требуется; в данном случае пересечь Якуруку от берега до берега и подыскать себе другой корабль.
