– Зовите остальных, – сказал Чик. – И побыстрее. Вокруг собираются скованные духи, служащие тисте эдур. Они мечтают освободиться – увы, этого мы дать им не можем. Но хозяева духов, эдур, смотрят их глазами, а это нехорошо.
Сэрен Педак повернулась к остальным. Чик отступил в сторону и низко поклонился.
– Силкас Руин, приглашаю тебя проследовать первым и вновь ощутить доброе объятие истинной Тьмы. Кроме того, – добавил он, выпрямляясь, когда Руин шагнул к вратам, – ты послужишь нам путеводной звездой…
Один из мечей Силкаса Руина, свистнув, с быстротой молнии прочертил место, где только что находилась шея Чика, но юный воин отклонился… и клинок пропел в воздухе.
Раздался тихий смех юноши, спокойного до отвращения.
– Он предупредил, что ты рассердишься.
Силкас Руин какое-то время смотрел на Чика, затем повернулся и прошел во врата.
Медленно вдохнув, чтобы утихомирить сердце, Сэрен Педак пристально посмотрела на Чика:
– Ты даже не представляешь…
– Правда?
Подошли остальные с лошадьми в поводу. Удинаас, держа одной рукой Кубышку, мельком взглянул на Чика и повел лошадь в прореху.
– Хочешь скрестить мечи с богом, Чик?
– Он выдал себя – да, он очень быстр, и с двумя мечами он очень трудный противник…
– И устав-мастер, пославший тебя, одобрит твою наглость?
Чик засмеялся:
– Ордант мог выбрать любого из сотни воинов для этой миссии, летери.
– И все же выбрал тебя. Значит, он или непроходимо тупой, или предвидел твою неуважительность.
– Напрасно теряешь время, аквитор, – сказал Фир Сэнгар, проходя мимо и разглядывая Чика. – Это тисте анди. У него в голове только тьма, в которой процветают невежество и глупость.
Юный воин поклонился и Фиру:
– Проходи, пожалуйста, эдур. Тьма ждет тебя. – И он показал на врата.
Когда Фир Сэнгар провел лошадь через врата, цепочка Чика сделала еще один оборот, и кольца звякнули друг о друга.
– Зачем ты это делаешь? – раздраженно спросила Сэрен.
– Делаю что? – Чик поднял брови.
Выругавшись про себя, аквитор шагнула к вратам.
Книга вторая. Пласты мертвых
Кто бежит по моим следам,
неизбежно догоняя,
как бы я ни летел, мое
дыхание уносится ветром,
и эти псы победят и
потащат меня с радостным воем,
ведь звери рождены обреченными,
приучены к жестокой мести
моим хлыстом и рукой,
и ни один бог не заменит меня,
не предоставит убежище, даже
если я буду молить о прощении —
гончие моих деяний принадлежат
только мне, они гнались долго,
и погоне конец.
Бет’нетраск, «Песни вины»
Глава седьмая
Вдвое дальше, чем ты думаешь.
Вдвое ближе, чем боишься.
Слишком тонок, чтобы держать тебя,
и выше твоей головы.
Не в пример умнее,
но совершенно без мозгов,
теперь послушаешь мою историю?
Рыбак, «Сказки Пьяного Барда»
Стоя у планшира, атри-преда Йан Товис, прозываемая солдатами Сумрак, глядела, как проплывают пологие берега реки Летер. Чайки бродили по мелководью. Рыбацкие лодки бороздили камыши, рыбаки, замерев с сетью в руках, провожали взглядами потрепанный флот, идущий к порту. Вдоль берега птицы облепили голые ветви деревьев, погибших от прошлогоднего наводнения. За мертвыми деревьями по береговой дороге погоняли лошадей верховые, спеша доставить донесения разным чиновникам, хотя Йан Товис не сомневалась, что во дворце уже известно: первый флот на подходе, а второй отстает на каких-то полдня.
Хотелось вновь ощутить под ногами твердую сушу и увидеть вблизи незнакомые лица, а не усталые физиономии за спиной и по бокам – их она изучила слишком подробно и порой, надо признать, презирала.
Последний океан, который они пересекли, остался далеко за кормой. Мир оказался… огромен. Даже старые летерийские карты, отмечавшие великий путь переселения с земель Первой империи, открывали лишь часть истинной картины. Масштабы подавляли, как будто великие драмы не имеют никаких последствий, как будто настоящий смысл намазан слишком тонким слоем и неуловим для понимания жалким умишком. И за путешествие заплачена чрезмерная пошлина. Потеряны десятки кораблей, мертвы тысячи матросов – им встречались воинственные и очень умелые народы, и мало кто отказывался испытать мастерство и упорство иноземных захватчиков. Если бы не жуткое колдовство эдур и новых летерийских магов, записи сохранили бы больше поражений, чем побед, и еще меньше солдат и моряков узрели бы родину.
Хандари Кхалаг, Урут и Томад Сэнгары везли императору ужасные вести, способные перевесить скромные успехи, и Йан Товис была рада, что не обязана присутствовать на докладе. Впрочем, ей хватало забот и по своей части. Необходимо известить семьи погибших, раздать пособия по утрате кормильца, оценить уничтоженное имущество и долг повесить на наследников и родственников. Угнетающая и утомительная работа, и атри-преда уже мечтала о том миге, когда появятся подпись и печать на последнем свитке.
Деревья и кусты на берегу сменились рыбацкими лачугами и пристанями, а потом огороженными имениями элиты. Атри-преда отошла от борта и, оглядев палубу, подошла к стоявшему на корме Таралаку Виду.
– Уже близко, – сказала она. – Летерас, резиденция императора, крупнейший и богатейший город континента. А ваш поборник так и не выходит на палубу.
– Я вижу мосты впереди, – заметил варвар.
– Да. Ярусы. Город покрыт сетью каналов. Я не рассказывала про Утопалки?
Мужчина поморщился, затем повернулся и плюнул за ограждение кормы.
– Они умирают бесславной смертью, а вы забавляетесь. Хотите, чтобы увидел Икарий, Сумерки?
– Ему понадобится гнев, – негромко ответила она.
Таралак Вид провел двумя руками по голове, приглаживая волосы.
– Когда он в следующий раз проснется, вопрос о решимости стоять не будет. Ваш император будет уничтожен, а с ним бо́льшая часть этого бурлящего города. Захотите посмотреть – тоже умрете. Как и Томад Сэнгар, и Хандари Кхалаг.
– Увы, – отозвалась атри-преда. – Я не буду присутствовать при схватке. Мои обязанности уведут меня обратно на север, в Предел Фентов. – Она пристально посмотрела на Таралака. – Скакать верхом больше месяца. Достаточное расстояние?
Он пожал плечами:
– Обещать ничего не могу.
– Вернее, только одно, – поправила она.
– Неужели?
