– Ублала Панг, добрый вечер, мой друг!
Громадный тартенал-полукровка вдвинулся в комнату, сгорбившись под низеньким потолком.
– Что ты делаешь?
– Ищу деревянную ложку – или хотя бы часть ее. Ей суждено играть центральную роль в приготовлении сегодняшнего завтрака. Боюсь допустить, что Бугг бросил ее в очаг… А, вот она, видишь? И на ней еще комочек жира!
– Как по мне, так это грязь.
– Ну, даже у грязи есть вкус. – Тегол подполз к кипящему на очаге котелку. – Наконец мой суп приобретает нежность… Веришь, Ублала Панг? Посмотри, я скатился до черной работы, сам готовлю! Говорю тебе, мой слуга слишком много о себе возомнил. Может, надаешь Буггу по ушам ради меня? И я вовсе не такой невнимательный, как ты думаешь – я вижу, как светится от радостного возбуждения твоя простая физиономия. Что случилось? Шурк Элаль вернулась?
– Пришел бы я тогда сюда? – фыркнул Ублала. – Нет, Тегол Беддикт, она уехала. В море, со своими молодыми пиратами. Я оказался чересчур велик, видите ли. Мне приходилось спать на палубе в любую погоду, а пираты то и дело крепили на мне паруса и смеялись, как будто это забавно.
– Да, дружище, моряки – простой народ. А пираты, как правило, – неудавшиеся моряки, доводящие простоту до небывалой крайности…
– Чего? Знаешь, у меня новости.
– Неужели?
– Да.
– Я могу их услышать?
– А ты хочешь?
– Хочу, а то бы не спросил.
– Правда хочешь?
– Слушай, если ты не собираешься мне рассказывать…
– Нет, собираюсь. Рассказывать. Именно для этого я пришел, хотя съел бы и супу, если мне предложат.
– Ублала Панг, предложу с радостью, только сначала давай выловлю тряпку, на которой я варил бульон, а то подавишься.
– Тряпку? Какую тряпку?
– Ну, практически квадратную. Ею вытирали полку на кухне, так что она впитала разнообразные пищевые продукты.
– Тегол Беддикт, в город прибыл чистокровка.
– Это твоя новость?
Гигант торжественно кивнул.
– Чистокровка?
Еще кивок.
– Значит, тартенал…
– Нет, – прервал Ублала Панг. – Чистокровка. Чище, чем любой тартенал. И у него каменный меч. Самые устрашающие татуировки и лицо будто потрескавшаяся плитка. У него много шрамов, за ним вьются бесчисленные ду́хи…
– Ду́хи? А ты способен видеть сопровождающих его духов?
– Видеть? Конечно, нет. Я чую их запах.
– Серьезно? А как пахнут ду́хи? Впрочем, неважно. Итак, тартенал, который больше тартенал, чем любой тартенал, прибыл в город. Чего он хочет?
– Ты не понимаешь, Тегол Беддикт. Он поборник. Он здесь, чтобы бросить вызов императору.
– Ох, бедняжка, не повезло человеку.
– Да. Бедняжка, только он ведь не человек? Он тисте эдур.
Тегол Беддикт нахмурился:
– А, так мы говорим о разных бедняжках… Ну что ж, недавно прибегал посыльный от Рукет – похоже, Крысий дом рухнул во время того землетрясения. Причем это было не обычное землетрясение; впрочем, обычных здесь и не бывает. Ублала Панг, есть еще один поборник, куда страшнее, чем любой чистокровный тартенал. Крысоловов объял великий ужас – все они, похоже, знают больше, чем им положено. Выходит, на сей раз сети императора притащили гибельный улов.
– Ну, про это мне ничего не ведомо, – сказал Ублала Панг, задумчиво почесывая щетину на подбородке. – Зато у этого чистокровки каменный меч. Со сколами, как те старые наконечники копий, которые продают на Нижнем рынке. Меч длинный, с него самого ростом, а чистокровка ростом выше меня. Я видел, как он взял и отшвырнул летерийского стражника.
– Отшвырнул?
– Как мешочек с… с грибами какими-нибудь.
– Значит, у него характер хуже твоего.
– Чистокровки не знают страха.
– Верно. Так откуда же ты знаешь о чистокровках?
– Серегалы. Наши боги, которых я помог убить, – падшие чистокровки. Изгнанные.
– Значит, тот, который только что прибыл, равнозначен одному из твоих богов, Ублала Панг? Пожалуйста, только не говори, что ты попытаешься убить его. Все-таки у него каменный меч и все такое.
– Убить?.. Ты не понимаешь, Тегол Беддикт. Этот чистокровка достоин того, чтобы ему поклоняться. И не так, как мы ублажали Серегалов – просто чтобы они не лезли. Вот посмотришь, вот посмотришь, что будет. Едва разойдется молва, как соберутся мои родичи.
– А если император его убьет?
Ублала Панг покачал головой.
Тут они оба повернулись ко входу: в дверном проеме появился Бугг, неся на руках обнаженную женщину.
– Ну вот, – произнес Тегол, – теперь котелок недостаточно велик. Кроме того уж на что я голодный, но для меня есть определенные пределы в еде, и до ученых мне далеко…
Слуга нахмурился:
– Вы ее знаете?
– Знаю по прошлой жизни, полной безжалостных наставников, случайных юношеских развлечений и прочего. Увы, она выглядит сильно потрепанной. Правду говорят, что научный мир беспощаден… Интересно, какая же утонченная дискуссия довела ее до такого?
Бугг отнес женщину на свой тюфяк.
Когда слуга сделал шаг назад, Ублала Панг подошел к нему и треснул сбоку по голове, отчего старик качнулся к стене.
– Стой! – закричал Тегол на гиганта. – Хватит!
Потирая висок, Бугг заморгал.
– Это что за дела? – спросил он, обиженно глядя на Ублалу.
– Тегол сказал…
– Ты слишком серьезно относишься к моим словам, Ублала. Просто мимолетная мысль, рассуждения ни о чем, небрежное замечание, не имеющее никакой связи с физическим действием. Я вовсе не собирался…
– Ты сказал, что ему нужно треснуть по голове, Тегол Беддикт. И попросил меня – потому что он слишком много возомнил – ему врезать, чтобы он возомнил поменьше. Так ты сказал.
– Я сказал… Слушайте, оба, перестаньте так на меня смотреть. Я лишь высказал несколько легковесных замечаний касательно ведения домашнего хозяйства. Я даже подумать не мог, что Ублала Панг поймет меня так буквально.
– Хозяин, это же Ублала Панг.
– Да, похоже, блиставшие когда-то грани моего интеллекта за последнее время поистерлись. – Он просиял, что-то сообразив. – Но теперь у меня есть наставник!
– Жертва Патриотистов, – сказал Бугг, опасливо косясь на Ублалу, и подошел к котелку на очаге. – Бездна под нами, хозяин, это же просто грязная вода!
– Увы, точно так, и она крайне нуждается в твоем кулинарном волшебстве. Говоришь, Патриотистов? Ты вытащил ее из тюрьмы?
