В комбинезоне и унтах тепло, снег пока неглубокий, по щиколотку. Другое беспокоило. Немцы здесь или наши? Потому шел осторожно, старался не шуметь. Кустарник обошел, уж больно сильно ветки трещат. Вышел на опушку. Деревья хоть и голые, а все же их стволы какое-то укрытие дают. Осмотрелся. Впереди метров двести открытого пространства, потом три избы у ельника. Какой-то хутор, из труб дымок идет, печи топят. Техники – мотоциклов, грузовиков, тягачей – у хутора не видно. Там полицаи могут быть. Понятное дело, власть советскую любят не все, уж очень многих она незаслуженно обидела. Но одно дело – не любить власть, другое – предать Родину. Но предатели всегда находились: дезертировали из армии, шли в услужение из гражданских лиц. Стараясь выслужиться, лютовали хуже немцев.
Постоял четверть часа, надоело, решил – перестраховывается. Направился к хутору. Успел пройти десяток шагов, как послышался нарастающий звук мотора, к хутору выехал полугусеничный бронетранспортер. Андрей сразу упал. Комбинезон у него темно-синий, почти черный, заметен. Транспортер остановился у изб, из него выскакивали солдаты. Сразу обыскали хозяйственные постройки – сарай, дровяник, коровник. Другие обшарили избы. Только тут до него дошло, что ищут его. Немец, сбивший Андрея, сообщил наземным войскам район, где русский летчик выпрыгнул с парашютом. И надо как можно быстрее уносить отсюда ноги. Пока на его розыск двинули солдат Вермахта. Если подключат ГФП или егерей, будет плохо. Собаки-ищейки не помогут, снег запахи не хранит. Зато на нем отчетливые отпечатки следов. Для понимающего человека – открытая книга, только читай. Солдаты уселись в транспортер, и он двинулся через поле к лесу. Командовал отделением явно фельдфебель, ибо офицер на топографическую карту посмотрел бы. А на карте той ручей обозначен, приток Угры. Ныне все белое, под снегом ни дорог, ни ручьев не видно. Ручей покрылся тонким льдом, сверху припорошен снегом.
Бронетранспортер самый массовый в Вермахте SdKfz, выпущено их в разных модификациях больше пятнадцати тысяч. Рассчитан на отделение солдат. Бронированный кузов похож очертаниями на гроб. Движитель – гусеничный, с каждой стороны по шесть катков в шахматном порядке, а направление движения задавалось передними колесами. Из вооружения спереди на шкворне 7,92-мм пулемет «MG-34».
Лед веса боевой машины не выдержал, провалился. Все же девять тонн сама машина весит, да десяток солдат с вооружением – тонну. Весь передок – колеса, двигатель, в воду ушли. Водитель попытался сразу задний ход дать, но западня оказалась серьезной. Дно илистое, узкие гусеницы скользили беспомощно, мало того – зарывались, кузов погружаться стал. Весь ручей четыре-пять метров шириной, да метр-полтора глубиной, а транспортер засел прочно. С руганью и хохотом солдаты выбрались через заднюю дверь на берег, ног не замочив. С берега осмотрели застрявшую машину – самим не вызволить. Была бы рация, помощь пришла быстро. Но половина бронетранспортеров выпускалась без радиостанций. Не предполагали этот бронетранспортер для разведывательных рейдов, а в бою идет следом за пехотой, поддерживая огнем пулемета. Старший в команде решение принял, отдал команду. Солдаты назад, к хутору отправились по следам гусениц. Андрей сразу вывод сделал – опытные фронтовики. Такие идут по следу, чтобы не подорваться на мине.
Выждал Андрей, пока солдаты в избах скроются, отполз в лес поглубже. Укрываясь за стволами деревьев, отбежал в сторону не меньше полукилометра, снова к опушке. Здесь никого не видно. Подосадовал о своей оплошности. Надо было стянуть с дерева купол. Он белый, если вырезать кусок и накинуть, получилась бы хорошая маскировка. Да что теперь об этом сожалеть? Короткими перебежками к ручью кинулся. Ногой на лед ступил, держит ледяной покров, не меньше десяти сантиметров. Перебрался и, озираясь по сторонам, отправился к далекому лесу. До него километра два. А не дошел, снова на землю упал. Потому что впереди грунтовка идет, и на ней грузовик показался. Пришлось лежать, пока он проехал. Тем временем темнеть начало. Для Андрея это благо. Пока еще видно было, изучил карту. Карта для летчиков, мелких деталей нет. Но запомнить особенности местности надо, как стемнеет, не посмотришь. Он не курил и при себе ни зажигалки, ни спичек – подсветить. А фонарики летчики при себе никогда не имели. Передовая нанесена пунктиром, синим карандашом.
Летчикам обозначение передовой нужно, чтобы иметь приличную высоту над ней, иначе обстреляют. А теперь жизненно необходимо. Судя по карте, передовая через десять километров, если не успела за сутки переместиться. Он помнил Первую мировую войну, тогда все по-другому было. Война позиционная. Войска закопались глубоко и обстреливали друг друга из пушек. Пехота в атаку идти не могла. Проволочные заграждения в несколько рядов и пулеметы. Два «Максима» могли остановить наступление роты. А танков практически не было. Применили их англичане на Сомме с успехом, да только сколько их было? Сейчас войска насыщены танками, самолетами, война маневренная, ситуация за сутки может измениться кардинально.
Медлить нельзя, каждый час работает против него. Зашагал бодро. Периодически останавливался, прислушивался. Ночь, а видимость относительно неплохая из-за снега. Нет того мрака, какой в ноябре бывает. Периодически на часы поглядывал. Судя по времени, уже должна быть передовая в том виде, какой она должна быть. Если из тыла идти к передовой, сначала вторая линия обороны – траншея, окопы, ДОТы, землянки. Метров через двести-триста, а то и более – первая линия, оборудованная посерьезней. А только зима изменила все. Земля промерзла, плохо поддается даже лому, лопата просто отскакивает. Непривычны немцы к таким условиям. Заняли позиции вдоль дорог, толом рвали землю, потом рыли землянки, это первое дело, иначе замерзнут солдаты. Для землянок из фатерланда поступали чугунные печи и брикеты с топливом – прессованными опилками, отходами деревопроизводства, все же немцы рачительная нация. После землянок делали ДОТы. В оттепели, редкие в ноябре, рыли окопы, мелкие, не полного профиля. Зачем утруждаться, когда Вермахт идет вперед и завтра или через несколько дней рота или батальон будут на другом месте? Конечно, слева и справа от шоссейных дорог на главных направлениях инженерная подготовка была более серьезной. И вторая особенность была Андрею на руку. Из-за постоянного движения вперед немцы не ставили мины. Можно сказать – повезло, как везет в картах дуракам, пьяницам и новичкам.
Сначала он врага учуял. Дымом занесло. Андрей насторожился сразу. Далеко не видно, но голое поле, деревни или хутора нет, откуда дыму взяться? Лег, пополз. Береженого бог бережет. Справа, в полусотне метров, мелькнул свет, послышался разговор. Андрей замер. Оказалось – смена караула. Фигуру солдата было смутно видно. Он направился в другую сторону, Андрей сразу пополз, как мог быстро. О возможных минах даже не вспомнил. В комбинезоне от физических усилий сразу жарко стало, вспотел. Но полз и полз. Он полагал, что миновал вторую линию обороны, а получилось – первую. В ожидании передовой на пузе километра два прополз, потом встал. Десять шагов делал, потом замирал, вслушивался, осматривался и снова на Полярную звезду, как на маяк.
Заметил слева какие-то постройки, обошел их стороной. К утру изрядно устал, хотелось есть. Жажду утолял снегом. Сколько километров прошагал и где сейчас находится, не знал. Когда начало светать, решил найти укромное место, передохнуть, а утром определиться с положением. Вовремя попался неглубокий овраг, спустился туда. Со стороны его не видно. Сел в снег, спиной на заснеженный склон оперся. Устал, глаза сами закрывались, но спать себе не позволял, не чувствовал себя в безопасности. Как рассвело, выбрался наполовину, осмотрелся. Километрах в двух длинные постройки, похоже – коровник колхозный. Наблюдать решил, а из коровника люди вышли, строем по дороге направились. Из-за дальности невозможно различить цвет шинелей, принадлежность к армии. Немцы или русские?
