Андрей временно «безлошадный», как называли летчиков без самолетов. Побрел в столовую, съел две тарелки супа, соскучился по горячей пище. А потом отсыпаться. Землянка для летчиков на окраине аэродрома, в ней печка-буржуйка горит постоянно. Стоит ей погаснуть, и через час холодно, все тепло через трубу вытягивает. На такую печь дров не напасешься. Позже приспособились, вернее – подсказали механики. В ведре с керосином или соляркой замачивали на несколько часов кирпич от разрушенных зданий. Потом в печи они горели долго, давали ровный жар, и одного кирпича хватало на час-полтора. Век живи – век учись, не зря поговорку придумали. Однако – нет худа без добра. На несколько дней Андрей получил отдых. Ел, спал, отирался возле штаба в попытке узнать, что ожидает «безлошадников».
Кроме него в полку были еще трое пилотов без своих машин. В боях самолеты их изрешетили так, что едва дотянули до аэродрома. После осмотра механики вынесли вердикт – под списание. Кое-какие детали сняли на запчасти. Двигатели свой ресурс выработали, только и сняли что вооружение и колеса. Моторесурс у моторов М-105ПА всего 125 часов, фактически на тридцать вылетов. Часто и этот ресурс не вырабатывался по причине гибели самолета. Военная техника при боевых действиях долго не живет. Танковая дивизия рассчитана на полчаса-час в атаке. Потому техника дешевая, пусть немного уступающая технике противника, востребована. У немцев танки и самолеты значительно дороже в производстве, чем наши, но и моторесурс больше, как и тактико-технические характеристики.
«Як-1» в производстве стоил заводу 158 300 руб., а закупочная цена Наркомата авиапрома была 310 000 руб. кстати, 150 тысяч стоил «Т-34» в сорок третьем году, после доработок и усовершенствования. А первоначальная его цена была 250 тысяч. Снизить цену удалось за счет конструкторских и технологических решений. Академик Патон внедрил автоматическую сварку, отказались от обрезиненных катков в пользу металлических с внутренней амортизацией. И таких нововведений было много. Танк стал надежнее, проще, дешевле и менее трудозатратным. Тоже важное обстоятельство. На сборку «Як-1» тратили 567 человеко-часов. И это при том, что многие узлы приходили готовыми – вооружение, моторы, винты, колеса, бронестекла, бронеспинки, приборы и многое другое.
Многое зависело еще от объема выпуска. Чем больше объем, тем меньше цена. Деньги играли важную роль. О финансах и банках во время войны известно немного. Деньги любят тишину. Но еще Бонапарт Наполеон говорил: «Для победы в войне нужны три условия – деньги, деньги и еще раз деньги!» О стоимости вооружения и боевой техники мало кто задумывается, меж тем стоит узнать.
Так, автомат «ППШ» в 1941 году стоил 500 рублей, а в 1943-м – 142 рубля, выпущено всего было 6 млн штук. А немецкий «МР-40» стоил 40 рейхсмарок, пистолет «Вальтер-Р-38» 31 марку, карабин «Маузер 98К» 70 марок, пистолет «Люгер 08», больше известный как «Парабеллум», 18 марок, а продавался Вермахту заводом за 32 марки. Маржа, прибыль, без нее ни одно предприятие не обходится.
Наша дивизионная пушка «ЗИС-3» 76 мм калибром обходилась в 15 тыс. рублей, а гаубица «М-30» калибром 122 мм в 94 тысячи. Штурмовик «ИЛ-2» в 1941 году стоил 236,1 тыс. рублей, а в 1943 году уже 165,5 тыс. рублей, всего их было выпущено 42 329 штук.
Для сравнения – «Мессершмитт Bf-109» при себестоимости на заводе 15 тыс. рейхсмарок продавался Люфтваффе за 56 тысяч. Довольно выгодный бизнес на войне!
По танкам. В начале войны немецкий танк «Т-III» стоил 96 163 марки, «Т-IV «Пантера» 117 000, а «Т-VI «Тигр» 250 800 марок и выпустили их всего 1394 штуки.
Сопоставимый с «Тигром» наш «ИС-2» стоил 347 900 рублей.
Если нашим воинам за уничтоженную вражескую технику выплачивалось единоразовое вознаграждение, то немецким деньги не полагались. Но за уничтоженный танк или самолет семье от имени фюрера вручалась продуктовая посылка. Была большая разница в денежном довольствии воинов РККА и Вермахта.
Боец РККА, рядовой, получал 10 рублей в месяц. За эти деньги можно было купить одно яйцо. Командир взвода получал 800 рублей, командир роты 1000, комбат 1900. Но в боях под Сталинградом в 1942 году рядовой жил на передовой одни сутки, командир взвода трое, командир роты неделю, комбат 11 дней, а командир полка 20 суток. Поэтому на фронте деньги имели символическое значение. Чаще всего наши бойцы и командиры отсылали денежные аттестаты в тыл, своим семьям, там деньги помогали выжить. А в армии обмундирование, питание – за счет государства.
У немцев ситуация другая. Такого разрыва в денежном довольствии, как в РККА, не было. Рядовой получал 120 марок, лейтенант 220 марок, капитан – 460 марок, майор – 640. И немцы переводили свои деньги в специальный банк под проценты. Воспользоваться ими ни сами, ни семьи не смогли. Многие погибли, а после капитуляции Германии исчезли сами банки, сменились деньги.
Кстати, по неофициальному курсу одна рейхсмарка стоила 2,17 рубля. Официального курса не было, во время военных действий противоборствующие страны не торговали друг с другом.
Во время войны население СССР сдавало в фонд обороны деньги, ценности. На эти средства покупалась боевая техника, причем на бортах писали «На средства артистов Большого театра». Или – «от колхозника Головатова». Так что деньги воевали тоже.
Андрея с «безлошадными» летчиками его полка откомандировали в Москву, вернее – в Химки, на авиазавод № 301. В 1941 году здесь собирали «Як-1». С осени производство почти прекратилось, была задействована другая схема. По железной дороге из Саратова, с авиазавода № 292, перевозились под брезентом на платформах недособранные «Яки». В Химках ставили крылья, доукомплектовывали. По-современному сказать – логистика в действии. К Москве сходились все дороги, впрочем, сейчас ничего не изменилось. И проще было привезти недостающие детали в Химки, дособирать. Предприятия по осени эвакуировались из Москвы, та же участь постигла авиазавод. Оставшиеся сотрудники вполне справлялись с выпуском небольших партий. И пилоты вот они, далеко возить не надо, Западный фронт в сотне километров от столицы. Основные потребители самолетов как раз были здесь – Московское ПВО, ВВС Московского военного округа, ВВС Западного фронта.
Когда схема была достаточно отработана, приказом наркома авиапромышленности от 13.01.42 г. отправку самолетов в Москву по железной дороге запретили – долго! Собранные самолеты стали перегонять заводские летчики Саратовского авиазавода. С одной стороны, даже неплохо – проверка. Выявленные недочеты устранялись заводом № 301. С Химкинского аэродрома боевые летчики получали самолеты, вылетали в свои полки. Получалось намного быстрее, чем доставлять пилотов на завод в Саратов, потом своим ходом гнать в полки.
Андрей даже удивился, насколько быстро получилось. Связным самолетом «У-2» летчиков перебросили в дивизию, оттуда транспортным «ПС-84» на аэродром в Химки. Транспортник был полон, собрали «безлошадников» со всех полков. В Химках самолеты уже готовы – заправлены топливом и прочими жидкостями, боекомплект по норме. Летчики самолеты осмотрели, расписались в ведомостях и на вылет в этот же день. Бюрократия была и тогда. По выпуску из завода самолета производитель получал 80 % от стоимости, когда передавал в армию, остальные 20 %. Андрей при приемке сразу обратил внимание на нужные новшества. Во-первых, два самолета из четырех, получаемых в полк, уже имели рации. И все самолеты имели посадочную фару, чего не было раньше. Были раньше случаи, когда вылетали на задание посветлу, а садиться приходилось в сумерках, а то и в темноте. Каждый полк выкручивался как мог. Кто-то ставил вдоль посадочной полосы грузовики технических служб с включенными фарами. Другие ухитрялись включить зенитный прожектор из приданной батареи, направив его луч вниз, на полосу. Понемногу истребитель становился лучше. Однако и минусы были. Радиостанция за счет веса, как и посадочная фара, съели из максимальной скорости 9 км/час. Да и не только вес был причиной. Антенна тоже съедала за счет аэродинамического сопротивления.
