Андрей, как и французы, считал события октября 1917 года переворотом, а не революцией. Впрочем, сути это не меняло. Сразу же направился в отделение известного парижского банка. Андрей знал, до Второй мировой войны далеко, вклад пропасть не должен. Открыл счет по «нансеновскому» паспорту, золото положил, а бумажные деньги оставил.
Как только часть своих ценностей вернул, мозги заработали – куда и как вложить, чтобы сохранить? Урок, преподанный Настей, пошел впрок. Первой мыслью после посещения банка – купить квартиру. Свое жилье – это главная ценность в жизни. Причем оформить документы не на себя, а на Ивана. Как будто вел его кто-то по жизни, подсказывал. Почему не на себя, понял позже, через десять лет. Жениться? Ну нет, если женщины способны на подлость за спасенную жизнь, то рядом им не место. Были у него женщины, все же живой человек, но на вечер. Француженки меркантильны, за вечер – подарок. А с русскими эмигрантками связываться опасался. Мимолетное увлечение может перейти в серьезную плоскость.
Через несколько дней завел разговор с Иваном.
– Ваня, ты где хотел бы жить?
– На Родину вернуться.
– Это невозможно. По паспорту ты уже француз. А если вернешься, и кто-либо опознает, что ты в Белой армии был, большевики тебя расстреляют. Надо школу тебе закончить, университет, хорошую специальность приобрести, чтобы на работу потом удачно устроиться.
После Первой мировой войны Франция по договору вернула себе индустриальные районы Эльзас и Лотарингию, а также получила контроль над немецкими и турецкими колониями – Того, Камерун, Марокко, Ливан, Сирия. Однако воспользоваться колониями в полной мере не смогла. За период войны Франция потеряла 1 млн 30 тыс. человек убитыми, подавляющее большинство потерь – мужчины трудоспособного возраста. В промышленности застой. В 1926 году к власти пришли правые партии во главе с Раймоном Пуанкаре. А за период с 1929 по 1932 год сменилось восемь правительств. Европу, как и Америку, накрывала Великая депрессия. На этом фоне во многих странах к власти пришли правые или откровенные фашисты.
Но автозавод работал, наращивал выпуск автомобилей. В 1924 году на всех выпускаемых машинах стали устанавливать тормоза на всех колесах. До этого тормоза стояли только на задних. Привод был механический, тягами. Но все же это был шаг вперед. В СССР машины еще долго, до Второй мировой войны, выпускали с тормозами на задних колесах, когда Европа и США перешли уже на гидравлические тормоза.
Вот что не нравилось Андрею, на машинах не было значков марки. Только знаток мог сказать, какая машина перед ним – «Испано – Сюиза» или «Делано – Бельвиль». Андрей подал письменное предложение начальству – на все машины ставить фирменный знак. Видимо, предложение долго обсуждали, наверняка выбирали лучший из предложенных вариантов, но уже в 1925 году автомобили «Рено» получили стилизованный граненый алмаз на капоте, ставший логотипом на долгие годы.
Между тем Андрей узнал цену на золото. Тройская унция стоила 21 доллар США. Он пересчитал во франки, потом прикинул стоимость украденных у него золотых червонцев, а их было 320 штук. Сейчас удалось вернуть сорок монет. Сумма выходила очень приличная. Даже мысль мелькнула, получив деньги, уехать в Канаду, в провинции Квебек французский язык государственный и никакие войны Канады не коснутся.
Подошло время получить деньги. В выходной день Андрей направился к магазину Насти. Постоял на другой стороне улицы, понаблюдал. Магазин работает, периодически в него заходят покупатели, ни полицейских, ни крепких ребят поблизости не видно. Быстрым шагом пересек улицу, толкнул дверь – и первая неожиданность.
Вместо Насти другая женщина.
– Добрый день, мсье! – поздоровалась продавщица.
– Бонжур! Я бы хотел увидеть Настю.
– Боюсь, это невозможно.
– Почему?
– Она продала магазин и уехала. Куда – не знаю.
– И давно?
– Две недели назад.
Опять провела Настя Андрея! У него в душе буря эмоций. Кое-как выдавил:
– Извините.
И вышел. До чего же хитра и изворотлива! А он дурачина и простофиля, как старик в известной пушкинской сказке. Можно нанять частных детективов, они смогут ее найти, но это серьезные затраты, а стоит ли овчина выделки – неизвестно. Черт с ней, пусть живет. Даст бог – свидится. Сам виноват, надо было нанять мальчишек последить за Настей, чтобы не ускользнула. В душе и досада на себя, и злость на Настю. Хорошо, что никому не говорил, а то бы стал посмешищем. Андрей, как и все эмигранты, никого в свои денежные дела не посвящал. Друзьями Андрей в Париже не обзавелся. Знакомые были, да и те все из русской эмиграции, не французы. Андрею, как и другим эмигрантам, не нравились их привычки. Без приглашения посещать не было принято, а если пригласили, стол скудный – бокал вина на весь вечер, и бутерброд. Русские привыкли к обильному застолью. Прижимисты французы. Почти все эмигранты со временем нашли постоянную работу. Но были и те, кто стоял на паперти, у храмов – инвалиды или после тяжелых ранений. И когда Андрей приходил в храм пообщаться с соотечественниками, узнать новости о России, слышал:
«Подайте кавалеру Ледяного похода Христа ради!»
«Подайте русскому дворянину на кусок горького хлеба изгнания».
И даже если было плохо с деньгами, всегда подавал. Кто еще поддержит русского, кроме соотечественника? Русскими называли всех выехавших из России: малороссов, татар, черкесов. Всех, кто присягал царю и воевал в Белой армии.
Через несколько лет после бегства из России эмигранты стали умирать – от возраста, от ранений или болезней, от тоски по Родине. На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа был православный сектор, где стали хоронить русских. Даже образовались участки: см-1 – дроздовцы, см-4 – алексеевцы, см-6 – донские казаки. И к 1927 году русских захоронений было уже 15 тысяч.
В январе 1930 года всю русскую эмиграцию потрясло исчезновение главы РОВС генерала Александра Павловича Кутепова. Кутепов 26 января вышел из дома и отправился в церковь на панихиду по случаю смерти своего сослуживца, генерала Каульбарса. Свидетели потом рассказали, что генерала втолкнули в автомобиль, который скрылся на улице Удиню в сторону бульвара Швонкеров. Похитителями была специальная группа агентов НКВД под руководством Якова Серебрянского и их пособников – французских коммунистов. В частности, прикрывал операцию и стоял на перекрестке настоящий офицер полиции из французов. Кутепову еще в машине укололи морфий, дозу не рассчитали, ввели очень большую, и сердце генерала не выдержало, он умер в этот же вечер. Но похитители хотели вывезти его тайно на пароходе, и смерть спутала НКВД все карты. После Кутепова РОВС возглавил генерал Евгений Карлович Миллер.
Андрей, будучи офицером и активным участником Белого движения, в работе РОВС участия не принимал. Подрывная деятельность против своей страны ему претила. Жил во Франции, паспорт был «нансеновский», а все равно в душе считал себя россиянином, временно попавшим на чужбину.
