– Сигнальный колокол! Солнечный огонь, о чем я только думал? Я совсем про него забыл! – подхватил О’Брайен.
– Отличная идея, – закивала Шена. – Один из нас может позвонить в колокол, пока остальные отчаливают.
– Что это за колокол? – спросила Зора.
– Древние колокола, которые мы вытащили из Города-Порта много поколений назад. Мы установили их на дозорных платформах по всему Племени, а самый громкий висит на платформе, которая выходит на Канал. Если в него позвонить, Племя поймет, что идет опасность, – пояснил О’Брайен.
Зора нахмурилась.
– Да, но ведь вдобавок они узнают, что мы крадем их лодки.
– Возможно. Но если Голубка говорит правду, они будут заняты свежевателями и их Богом Смерти, – сказал О’Брайен.
Зора вздохнула и провела рукой по волосам, глядя на безглазую девушку и чувствуя, что все взоры обращены на нее в ожидании ее решения. Впервые Зора поняла истинное значение ее статуса Лунной Жрицы. Если она примет правильное решение, они доберутся до Канала и сбегут, а заодно предупредят Племя о грозящей опасности.
Если она совершит ошибку, их всех ждет смерть или рабство.
Зора поймала взгляд Дэвиса.
– Я верю в сон Мари. Голубка говорит правду. Когда мы доберемся до Канала, беги к дозорной платформе. Предупреди Племя и убирайся оттуда как можно скорее. Я, Жрица Луны, приказываю тебе вернуться невредимым и догнать нас у воды.
– Слушаю, Жрица Луны. – Дэвис церемонно поклонился.
– Шена, ты отвечаешь за Голубку и Лили.
Воительница вскинула брови, но кивнула.
– Связать их?
– Нет. Они не пленники, и я решила поверить клятве Голубки. Но я все же не наивная дурочка.
– Поняла. – Шена встала рядом с Голубкой и Лили.
Остальным Зора сказала:
– А теперь в путь – быстро и тихо. Передайте остальным по цепочке то, что рассказала Голубка. – Она перевела взгляд на девушек. – Голубка, Лили, если вы отстанете, Шена не станет вас ждать.
– Да, Жрица Луны, – сказала Голубка, а Лили кивнула, распахнув глаза на мертвенно-бледном лице.
– Что насчет Ника и Мари? – спросил Антрес.
– Ничего не меняется, – сказала Зора спокойно, хотя внутри у нее все сжималось от страха. – Мы должны верить, что Мари вытащит Ника. О’Брайен, пусть Псобратья молятся Солнцу, чтобы оно помогло Нику. – Она посмотрела на Дэвиса. – Остальные будут молиться Богине Земли, чтобы она придала Мари сил. А теперь пошли! Мы и так потеряли слишком много времени. Поднимайте Стаю!
39
Пока Мари неслась вместе с Ригелем через лес, она приняла решение. Она не знала, что именно послужило толчком, гнев или дарованная Великой Богиней интуиция – ей хотелось бы верить, что и то, и другое, – но она точно знала одно. Ей надоело прятаться. Она не станет пробираться в Племя, как перепуганный вор. Она потребует освободить Ника, и горе тем, кто попытается ее остановить.
Землеступы были миролюбивым народом; они работали на земле и предпочитали тихую, спокойную жизнь. Даже страдающие от ночной лихорадки мужчины редко представляли угрозу для кого-то, кроме себя самих.
Но Мари была Землеступом лишь наполовину. Другая ее половина была родом из Племени. И чем дольше она бежала по тропе, по которой они с Ником шли меньше недели назад, тем сильнее крепла ее решительность.
Тадеус забрал у нее мать.
Тадеус забрал у Ника отца.
Такие, как Тадеус, забрали отца Мари у нее и ее матери.
Тадеус забрал слишком много.
И поэтому Мари и Ригель бежали, не останавливаясь. Когда энергия начала иссякать, ее охватила паника: у нее не было времени останавливаться и отдыхать – она не могла позволить себе даже замедлиться! Дыхание вырывалось у нее из груди неровными толчками, и Мари хваталась за бок, пытаясь унять колющую боль, когда Ригель вдруг замер перед ней, вынуждая остановиться и ее.
– Ригель! – закричала на него Мари, пытаясь отдышаться. – Уйди с дороги! Ты же знаешь, у нас нет времени на игры.
Но хотя молодой пес тяжело дышал и явно выбился из сил, он стоял на месте, глядя Мари в глаза, и вдруг солнечный свет вокруг них как будто замерцал таинственным заревом, и она поняла вдруг, что пытается сказать ей спутник.
– Прости, Ригель. Я поняла! – Мари скинула тунику и осталась в простых конопляных штанах. Она медленно добрела до пятачка земли, куда сквозь ветви величественных сосен пробивался луч вечернего солнца. Мари раскинула руки и уставилась на огненный шар.
– Я приветствую силу, которой жаждет моя кровь!
По телу прокатилась волна жара. Она опустила взгляд на Ригеля. Глаза ее щенка светились золотом; он уже перестал задыхаться.
Боль в боку исчезла. Потом дыхание выровнялось. А еще через секунду усталость после нескольких часов бега испарилась окончательно.
Ее тело пылало жаром и энергией.
Ее разум был чист.
Она сунула тунику в сумку. Не хватало еще прятать кожу, пока солнце в небе – еще наполняет их с Ригелем живительной энергией.
– А вот теперь – побежали, Ригель!
Жрица Луны и ее овчарка почти летели по лесу. Мимо проносились деревья, а в голове у Мари проносились планы.
Ох, мама! Как бы я хотела, чтобы ты была рядом. Ты бы подсказала мне, как поступить.
И вдруг – то ли это действительно был голос Леды, то ли просто эхо из прошлого, но слова зазвучали в голове у Мари так же четко, как если бы ее любимая мама бежала рядом.
Самый простой план зачастую самый верный. Представь, что перед тобой человек со страшной раной. Не раздумывай. Не паникуй. Действуй, девочка моя. Действуй!
– Спасибо, мама. Так я и поступлю.
Приближаясь к платформе для медитаций и тому, что осталось от гордого Древесного Племени, они убавили шаг. Мари бросила взгляд на небо. Солнце почти село, и она чувствовала, как луна терпеливо ждет своего часа. Определив направление ветра, Мари изменила дорогу так, чтобы он дул ей в лицо. Она не собиралась таиться, но и не хотела предупреждать Тадеуса о своем прибытии заблаговременно.
Сначала она почувствовала вонь разложения; потом до нее донеслись пронзительные крики. Судя по звукам, на поляне происходила какая-то игра, и в висках у Мари застучало от нарастающей ярости. Они схватили Ника. И теперь развлекаются, причиняя ему боль.
Настало время для талантов Землеступа. Пригнувшись, они с Ригелем совершенно бесшумно двинулись вперед, пока впереди не показалась платформа для медитаций. Внутри у Мари все вскипело.
Ей не стоило беспокоиться, что Тадеус и его люди ее учуют. Они были всецело поглощены своей жестокой игрой и не замечали ничего вокруг.
