– У тебя получится. Я знаю, что получится. Ты сделала все, что делает Жрица Луны. Ты позаботилась о раненых и в последний момент организовала празднование Бельтейна. – Изабель бросила на нее хитрый взгляд и добавила: – Ты даже вспомнила, где закопали весенний мед.
– Ну, это было легко. Я видела, как его закапывали.
– И ты наготовила рагу на всех.
– Это тоже было нетрудно. Корнеплоды были уже готовы, от меня требовалось только руководить процессом. Я даже ложку в руки не брала.
– Ты руководила процессом, потому что обрабатывала раны, продумывала расположение костров и разбрызгивала лавандовое масло, выкапывала мед, ходила за водой и приводила в порядок тюфяки, потому что до тебя тут был… – Изабель оглядела прибранную родильную нору, – жуткий хаос. Зора, даже не думай о том, похожа ли ты на настоящую Жрицу Луны и сумеешь ли ты призвать луну. Ты и есть настоящая Жрица Луны. Помни об этом, и все будет хорошо.
– А что насчет Джексома? Я боюсь, что… – начала Зора, но приступ неприятного мокрого кашля заставил ее замолчать.
Изабель помрачнела.
– Как ты себя чувствуешь? Я уже не в первый раз за сегодня слышу, как ты кашляешь. Да и румянец у тебя какой-то нездоровый.
– Я в порядке. Просто простудилась.
– Береги себя. Ты нам нужна здоровой. А что Джексом? Ты можешь только его омыть. Остальное зависит от него.
– Если я тебе кое-что расскажу, обещаешь, что никому не расскажешь?
– Жрица Луны, я даю слово, что со мной твои секреты в безопасности.
– Мне ужасно стыдно, но я не хочу, чтобы сюда пришел кто-то из Землеступов. Один Джексом чего стоит! Я… я не знаю, что сделаю, если на праздник явится толпа мужчин, одержимых ночной лихорадкой в несколько раз сильнее обычного. Изабель, я их боюсь.
Изабель взяла ее за руку.
– Конечно, боишься! Я видела, что они сделали с тобой и Данитой. Но, Зора, для беспокойства нет причин. Если Землеступы придут, ты сделаешь то, что сделала бы любая Жрица Луны. Ты прикажешь им встать на колени и омоешь их от лихорадки.
– Так и сделаю, – сказала Зора и взмолилась, чтобы это было правдой.
– Думаю, первым делом тебе нужно омыть Джексома. Тогда если мужчины нас найдут, он поможет тебе с ними справиться. Я знаю, что ты поручила О’Брайену и Шене патрулировать границу, но… – Она замолчала, покусывая губу.
– Но они убьют членов нашего Клана.
Изабель, тревожно распахнув глаза, медленно кивнула.
– Я не хочу, чтобы это случилось.
– Этого не будет. Я этого не допущу. Если они придут, я их омою. Я их Жрица и поступлю так, как подобает поступить Жрице. Спасибо, что напомнила мне об этом. Теперь я готова.
– Тогда позволь мне проводить тебя к твоему Клану, Жрица Луны.
– Веди, – твердо сказала Зора.
Прогнав из головы все сомнения, Зора покинула родильную нору и двинулась за Изабель по выложенной камнями тропе, ведущей на небольшую поляну, по которой бежал чистый, спокойный ручей. Еще не доходя до поворота, за которым скрывалось это непривычное для собраний место, Зора услышала ритмичный бой барабанов и высокий, хрустально-чистый звук флейты. Легкий ветер донес до нее запах костров и знакомый аромат лаванды и соли – смеси, которую разбрызгивали в ночь собрания, чтобы отпугнуть стаи волкопауков.
Изабель добралась до обзорной точки первой. Девушка повернулась и поймала взгляд Зоры. Та кивнула:
– Я готова.
Изабель повернулась к Клану, и над поляной, перекрывая игривую музыку, разнесся ее сильный, молодой голос:
– Наша Жрица здесь! Зажигайте факелы! Готовьте Клан!
Объявив о прибытии Жрицы Луны, Изабель сбежала по каменным ступеням и присоединилась к празднующим.
Зора заняла свое место, глядя на Клан сверху вниз. О’Брайен и Шена зажгли факелы и разошлись по противоположным сторонам круга, очерченного смесью лаванды и соли и цепочкой костров. В центре круга, рядом с идолом Богини Земли, пылал главный костер. Этот идол Зоре нравился больше других. Богиня сидела, скрестив ноги и положив руки на округлившийся живот. Кожа ее была из мха, волосы – из нежных побегов плюща, которые водопадом спускались до ее полной талии. Лицо ее было с изумительным мастерством вырезано из цельного опала, цветом напоминающего нутро устричных раковин. Укажи мне путь, Мать-Земля. Помоги мне стать настоящей Жрицей Луны.
Раненые Псобратья отдыхали у одного из костров по правую руку от статуи Богини. Зора видела, что они наблюдают за происходящим, но скорее осоловело, чем с тревогой или напряжением. Ничего удивительного – после макового-то чая и весеннего меда!
Остальные рассыпались на группки внутри круга и выжидающе смотрели на нее. Что-то в их лицах напомнило Зоре птенцов в гнезде, и ей пришлось подавить неподобающий случаю смех.
Ее взгляд выхватил из толпы единственного Землеступа-мужчину, и вся ее веселость разом испарилась. Джексом сидел, привалившись спиной к толстому бревну, к которому его привязал О’Брайен. Он уже пришел в себя, но был еще слаб. Он повернул к ней лицо, но в его глазах она увидела только красные отблески ночной лихорадки. Разумеется, при первой же возможности она влила в него чай, щедро сдобренный маковым молоком. Зора припомнила безнадежное выражение, застывшее в глазах Джексома, когда она молча и споро осматривала его, подмечая странные нарывы на сгибах локтей, запястьях и коленях и то, как он пытался разодрать себе кожу, хотя руки его были надежно связаны. Никогда не видела, чтобы ночная лихорадка проявлялась на коже так, как у Джексома. Нужно будет обсудить это с Мари, полистать дневник Леды, а потом…
– Жрица! Наша Жрица здесь!
Призыв Клана прогнал из головы Зоры все мысли. Она собралась с духом и начала спускаться по прохладным каменным ступеням, чувствуя, как легкий ночной бриз ласкает обнаженную кожу. Она хотела подыскать подобающее Жрице Луны одеяние – что-нибудь наподобие красивого плаща Леды, – но времени не было, а потому Зора оставила ноги голыми и надела одну лишь простую тунику с вышивкой в виде цветов и плюща, которую отыскала в родильной норе. Вдобавок к ракушкам и перьям, которыми она неизменно украшала волосы, она вплела в свою копну веточки качима, лаванды и плюща.
Зора приблизилась к статуе Богини и отвесила ей низкий поклон.
– Приветствую тебя, о Великая Мать, как Клан приветствует меня, Жрицу Луны, твою служительницу – с любовью, почтением и благодарностью.
Она выпрямилась и посмотрела на замерший в ожидании Клан. Сейчас следовало вызвать мужчин Клана – их всегда омывали первыми, чтобы облегчить их боль и обезопасить Клан.
Подавив страх, Зора подошла к Джексому. Глаза у него горели красным, по лицу струился пот. Он был грязен, от него исходил омерзительный запах; зловонное дыхание вырывалось из его груди неровными толчками, и она видела, как натянулись веревки у него на запястьях. На секунду ее охватила паника. А если он освободится? Каждый дюйм ее тела, искусанного, избитого, исцарапанного Джексомом и двумя другими Землеступами два дня назад, отзывался болью. При мысли о том, что они могли с ней сделать, если бы не Ник, к горлу подступила желчь. Они хотели меня изнасиловать. Джексом хотел меня изнасиловать. И он бы напал на нее снова. Зора прочитала это в его искаженном ненавистью лице, увидела в сероватом налете, проступившем на его потрескавшейся коже.
