– Так и есть, но, как бы сказать… по умолчанию. Мама не успела закончить мое обучение – как и обучение Зоры, второй ее ученицы. Честно говоря, это я виновата. Я отказалась брать на себя мамины обязанности, когда она умерла. Мне надо было заботиться о Ригеле, а Клан не знал ни о нем, ни о том, что мой отец был Псобратом. Мама скрывала это от них: боялась, что меня изгонят, если они узнают правду. – Тут Мари вскинула подбородок и призналась: – После смерти мамы я не хотела быть Жрицей Луны. Я хотела только, чтобы меня оставили в покое.
– Но Зора отказалась оставлять тебя в покое, – заметил Ник.
Мари усмехнулась.
– Как и ты. Зора, Ник и Ригель вернули меня к жизни, напомнили о моих обязанностях Жрицы Луны и целительницы Клана плетельщиков. Но ущерб уже был нанесен. Мужчины обезумели от ночной лихорадки, и я не уверена, что ритуал сможет очистить их от боли и ярости и вернуть в нормальное состояние.
– А если они и вернутся в норму, как они будут жить, зная, что наделали? – добавила Данита.
Мари грустно кивнула.
– Именно.
– Возможно, поэтому ваши мужчины напали на нас у трупа оленя, – сказал Дэвис Нику. – Мари знает?
– Нет, не было случая рассказать.
– Рассказать что? – спросила Мари.
– Как О’Брайена ранили и заразили паршой. Это случилось еще до нашей вылазки в Город-Порт – до того, как ты нашла меня после схватки со свежевателями. Мы с Дэвисом и О’Брайеном искали Ригеля и наткнулись на убитого оленя – кто-то подвесил его на дереве и бросил гнить.
– Хочешь сказать, целую тушу? Кто-то убил оленя и просто его бросил? – недоверчиво спросила Мари.
– Да, но что самое странное – там были Землеступы. И они как будто ждали нас в засаде, – сказал Ник.
– Не может быть. Наши мужчины никогда не охотились на Псобратьев и уж точно не стали бы разбрасываться оленьими тушами, – нахмурилась Дженна.
– И все же это так, – сказал Ник.
– Да уж, попали мы тогда в переплет, – добавил Дэвис.
– Вы уверены, что это были Землеступы, а не свежеватели из Города-Порта? – спросила Мари.
– Абсолютно, – кивнул Ник.
– Поддерживаю, – подтвердил Дэвис. – Я там был. Мы чуть с жизнью не распрощались. Еле-еле избежали западни.
– Наши мужчины делают вещи, которых раньше никогда не делали, – раздался испуганный голосок Даниты.
– Она права, – согласилась Дженна. – Даже на третью ночь мужчины, как правило, сохраняют рассудок – по крайней мере, их можно спокойно омыть.
– Их нужно остановить, – сказала Данита.
– И мы их остановим, – кивнула Мари.
Луной ли, оружием, но мы их остановим.
– Итак, ты хочешь, чтобы мы охраняли поляну и не убивали Землеступов, которые прорвутся внутрь, а, наоборот, позволяли им пройти, чтобы ты могла их омыть? – подытожил Ник.
– Именно так. И все-таки держи арбалет наготове, Ник. Дэвис, Антрес – вы тоже будьте начеку. Я омою мужчин, но если это не сработает – или окажется, что они слишком агрессивны и ритуал не помогает, – стреляйте. Я не хочу, чтобы пострадал кто-то еще.
– Понял, – сказал Ник. Дэвис и Антрес мрачно кивнули.
– Простите. Я знаю, что это моя вина. Я должна была отыскать мужчин, когда убили маму. Я должна была подумать о Клане, а не упиваться своим горем, – сказала Мари Дженне и Даните. Девушки обменялись долгим взглядом, прежде чем Дженна заговорила за них обеих:
– Леда была для тебя всем, Мари. Неудивительно, что ты оплакивала ее; ты и сейчас скорбишь. И потом, в то время Клан не знал многих вещей – тех, что невозможно было бы объяснить ошалевшим от лихорадки мужчинам. Но теперь все по-другому. Мы понимаем, что ты скрывала и почему.
Данита кивнула.
– Теперь ты наша Жрица. Мы пойдем за тобой куда угодно.
Мари почувствовала, как их доверие камнем легло ей на сердце. Оно согрело ее, но и напугало. Что если я их подведу? Если я приму неправильное решение и принесу Клану еще больше вреда, чем уже успела принести?
Вдруг из-за поворота до них донеслись нежные женские голоса, и в ночном воздухе зазвучала радостная песня.
– Ой! Они поют! – воскликнула Дженна и восторженно захлопала в ладоши.
– Это женщины Клана! Видимо, Зора их уже омыла, – Данита склонила голову набок, внимательно прислушиваясь. На ее лице расцвела радостная улыбка. – Это песня Бельтейна!
– Бельтейн? Неужели уже Бельтейн? Богиня великая, я совсем потеряла счет времени, – сказала Мари.
– Зора вспомнила! – Данита вскочила на ноги, готовая бежать вперед, но сдержалась и повернулась к Мари. – Мари, как ты считаешь, можно мне побыть с Кланом, а не оставаться в норе?
– Если ты этого хочешь, то, конечно, можно, – сказала Мари. – Зора уже омыла Клан, так что если к кострам пришли Землеступы, ты будешь в безопасности, но, Данита, ты должна понимать, что там могут быть мужчины.
Данита вжала голову в плечи и заговорила, обращаясь к пальцам собственных ног:
– Те, что на меня напали?
– Не исключено.
Данита подняла голову.
– Я не позволю произошедшему отравить мне всю жизнь. Я хочу праздновать Бельтейн, как прежде. – Поглаживая Баст, она обратилась к ней: – Баст, ты вернешься ко мне, когда Мари представит вас с Антресом Клану?
Баст издала свой странный кашляющий лай и потерлась о ее ноги, загудев, словно осиное гнездо.
– Это значит да, – сказал Антрес.
Данита метнула на него раздраженный взгляд.
– Я знаю. Не ты один ее понимаешь.
– Что происходит? – спросил Ник.
Тяжесть, которая сдавила Мари сердце, немного ослабила хватку.
– Это Клан. Они радуются Бельтейну, и девочкам хочется присоединиться к празднованию.
– Бельтейн? Это еще что такое? – спросил Антрес.
– Это веселье, вот что это такое! – Данита обернулась на него, переминаясь с ноги на ногу: им с Дженной не терпелось скорее оказаться на поляне.
– Это один из наших сезонных праздников, – пояснила Мари, когда они свернули в сторону и вышли к широким камням, которыми много поколений назад выложили лестницу, ведущую к родильной норе. – Бельтейн – это праздник плодородия как для урожая, так и для Клана. В конце февраля и начале марта всегда рождается особенно много детей, которых зачали на Бельтейн. – Она почувствовала на себе взгляд Ника, и в животе у нее что-то затрепетало, как это бывало, когда он брал ее за руку. – Бельтейн празднуют между весенним равноденствием и летним солнцестоянием, и в эту ночь Клан плетельщиков всегда собирается на омовение, а потом устраивает пир с танцами и песнями.
– И весенним медом! Какой же праздник без весеннего меда! – добавила Дженна.
