Голубка работала быстро. Широкие плечи Бога укрывал плащ из оленьей шкуры, но кроме этого плаща и штанов на Нем не было ничего. Ее руки чувствовали, как изменилось Его тело. Верный Глаз был крупным, мускулистым и сильным, но за то недолгое время, что его телом владел Бог, он стал еще больше. Плечи раздались в ширину. Мышцы уплотнились. Он стал невероятно высок. Когда она попыталась обхватить Его руками, чтобы нанести краску Ему на спину, Смерть отвел ее руки в сторону, но прежде она успела нащупать олений мех, который теперь полностью покрывал Его спину.
– Только спереди, пташка.
Хотя внутри у нее все сжималось, руки ее не дрожали. Голубка сосредоточилась на работе, быстрыми и умелыми движениями покрывая тело Бога густой краской. Он не позволил ей коснуться волос, но пожелал, чтобы она расписала Ему лицо, и, пока она это делала, она поняла, что Он прикрепил к плащу капюшон и натянул его на голову.
«Он прячет рога, – подумала она. – Интересно, как сильно они выросли?»
– Все готово, Господин, – наконец объявила она и отступила на шаг.
– Отлично, – сказал Он и потерял к ней всякий интерес.
Первым делом он обратился к двум мужчинам:
– Помяните мои слова, следующие секунды навсегда изменят наш Народ.
Голубка услышала, как Он развернулся и Его плащ захлопал подобно крыльям птицы. Она представила, как Он смотрит на Народ, который собрался внизу и теперь жадно ловил каждое Его движение. Она сделала еще один крошечный шаг назад, вытянула руку, нашарила запястье Лили и, потянув девушку за собой, зашептала:
– Опиши мне то, чего я не вижу. Только тихо, чтобы не испытывать Его терпение.
– Хорошо, госпожа, – откликнулась Лили так тихо, что расслышать ее могла одна Голубка. – Твой Верный Глаз идет к краю балкона.
Голубка сдавила запястье Лили.
– Никогда больше не зови его Верным Глазом.
– Д-да, госпожа. Как мне его называть? – прошептала Лили.
– Господин. Или так, как Он прикажет. Только не Верный Глаз. Только не мой Верный Глаз. Что Он делает сейчас?
– Он запрыгнул на парапет.
– Мой Народ, сегодня первый день вашей новой жизни! – Голос Бога налился силой. В тишине, повисшей после первых его слов, Голубка слышала, как забормотали собравшиеся внизу, когда все их внимание обратилось на человека, которого они знали прежде как Верного Глаза, а ныне – как своего Заступника.
– Капюшон у него на голове? – прошептала Голубка.
– Да, госпожа, – тихонько откликнулась Лили и с недоумением добавила: – Госпожа, он разворачивается к людям спиной.
– Узрите же своего пробужденного Бога! – проговорил Смерть, а потом воздух разорвал чудовищный рев – сильнее, чем рев оленя, страшнее, чем наступающая армия. Это был рев Бога, пробудившегося после миллионов лет дремы.
– Ох, госпожа! Он сбросил плащ и… и… Он так изменился!
Голубка почувствовала, как рука Лили задрожала, но она цеплялась за ладонь своей госпожи, как за спасительную соломинку.
– Я знаю, Лили. Опиши мне Его – быстро и тихо.
Но когда Лили дрожащим голоском начала описывать ей то, что видит, Голубка не услышала ничего нового: ее руки уже рассказали ей о том, что остальные только что увидели собственными глазами.
Она уже знала, что скрывается под сброшенным плащом. Она слышала, как шушукаются во дворе люди, потрясенные видом оленьей шкуры, сросшейся с человеческой кожей.
Когда Он исторг свой нечеловеческий рев, Голубка услышала, как бормотание внизу оборвалось судорожным «Ах!». Ей не нужна была Лили, чтобы понять, что Он повернулся к толпе и продемонстрировал рога, растущие из густой гривы, которая когда-то была волосами ее любимого.
– О госпожа! Теперь Народ видит его целиком. Его голова… у него растут рога! И… и волосы его тоже изменились. Они… они… – Она осеклась, пытаясь сдержать испуганный всхлип.
Голубка пожала своей Помощнице руку.
– Тс-с, я знаю. Сдержи свои чувства или привлечешь Его внимание.
Голубка почувствовала, как Лили кивнула и прижала другую руку к губам, приглушая потрясенные всхлипы.
А потом они услышали голос Смерти, усиленный его темной божественной природой.
– Мой Народ! Запомните мои слова, ибо я не стану повторять их дважды. Вы почитали меня в одном из моих обликов – в облике Богини-Жницы – и были так верны и так искренни в своей вере, что я пробудился в теле своего Заступника! Узрите же мою истинную форму! Я Бог Смерти, и я явился из царства снов в царство смертных, чтобы повести вас, избранный мною Народ, прочь из этого отравленного Города к новой жизни, в новый мир, в новый день! Кто из вас сохранит преданность мне? Кто из вас поклянется мне в верности?
Повисла ужасная, долгая тишина. Голубка знала, что медлить больше нельзя. Воля к жизни толкнула ее вперед, и она на негнущихся ногах, которые, казалось, вот-вот ее подведут, подошла к краю балкона, подняла руки и прикоснулась к Нему.
Сильным, звонким голосом Голубка проговорила:
– Я клянусь тебе в верности, Господин!
С легкой грацией она почтительно поклонилась Ему, и люди внизу загудели, как встревоженный рой насекомых.
Бог коснулся ее подбородка, заставляя выпрямиться. Она стояла, не шевелясь, гордо расправив плечи и повернув к Нему невидящее лицо с тем же открытым и кротким выражением, с которым она сочиняла видения, чтобы задобрить старух, от которых зависела ее жизнь.
– А, моя верная Голубка. Твой энтузиазм мне по душе, пташка. Обещаю, когда моя Супруга пробудится в тебе, ты сможешь наблюдать мое величие глазами Богини. Ты рада?
– Да, Господин, – солгала она.
– Я же, в свою очередь, вечно буду верен тебе.
Вместо того чтобы помочь ей подняться на парапет и встать рядом с Ним, как сделал бы Верный Глаз, Бог Смерти отвернулся от нее, вновь обращаясь к Народу:
– Голубка первая признала меня. Кто станет следующим?
Железный Кулак бросился вперед, оттолкнув Голубку, и она отлетела в сторону. Она потеряла равновесие и упала бы, но Лили схватила ее за локоть и поддержала, а Жнец тем временем воскликнул:
– Я признаю тебя, Господин! Я буду верен тебе до конца!
– Железный Кулак, я принимаю тебя и нарекаю тебя Клинком Бога. Знайте же, что отныне Клинок говорит голосом своего Бога.
– Спасибо, Господин!
Голубка знала, кто будет следующим. Она чувствовала гнилостное дыхание бедного Ящера.
– Я признаю тебя и буду тебе верен, Господин! – Голос Ящера дрожал и был полон боли, но его громкий крик легко разнесся по двору над наблюдающей толпой.
– Ящер, я принимаю тебя и обещаю, что скоро твоим страданиям придет конец.
