Голубка больно сжала запястье Лили и жарко зашептала:
– Поклянись Ему в верности. Сейчас же! Позови остальных Помощниц – пусть клянутся тоже.
– Но, госпожа, я…
– Ты хочешь жить? – выпалила она.
– Да, госпожа.
– Так иди! Быстрей!
Голубка отпустила Помощницу, легонько подтолкнув ее вперед.
– Ко мне, Помощницы! Поклянемся в верности нашему Богу! – воскликнула Лили.
Голубка услышала мягкие шаги босых ног: ее Помощницы спешили исполнить приказ. Их юбки зашуршали, как опавшие листья, которые ворошит зимний ветер, и Голубка поняла, что они приседают перед Богом в поклоне.
– Превосходно! Я с радостью принимаю Помощниц Голубки. Будьте рядом со своей госпожой, женщины, и готовьтесь приветствовать Богиню, когда она присоединится к своему Богу!
– Да, Господин, – пропели они вслед за Лили.
– А вы? Что вы, мой Народ? – прогремел с балкона Бог, когда Лили поспешила назад к Голубке.
– Вели остальным Помощницам вернуться в покои, – горячо зашептала ей Голубка.
Девушка не колебалась ни секунды. Голубка почувствовала, как та сделала несколько быстрых неприметных жестов, и услышала, как Помощницы юркнули мимо них в относительно безопасные покои.
– Я признаю Тебя!
– Я пойду за Тобой!
– Я буду сражаться за Тебя!
Когда во дворе зазвучали крики, Лили начала описывать происходящее своей госпоже:
– Мужчины, которых Он сделал Жнецами, выходят вперед, падают на колени и клянутся Ему в верности.
– И я!
– И я тоже!
Клятву Жнецов подхватили новые голоса. Голубка попыталась вычленить их обладателей, но их было слишком много, и их обещания сливались в какофонию звуков.
– Все ли признают Его? – спросила она Лили.
– Не все, госпожа, но большинство. Я вижу группу Охотников, которые держатся в стороне и молчат.
– Довольно! – рев Бога оборвал остальные голоса. – Я рад, что столь многие из вас остались верны своему Богу.
В воцарившейся внизу тишине раздался одинокий голос, сильный и уверенный. Голубка узнала его обладателя: это был старый Охотник по имени Кулак.
– Но ты не похож на нашу Жницу. Мы поклоняемся женщине, а ты, хоть ты и могуч, а в твоей божественности не приходится сомневаться, – мужчина. Ответь: наш ли ты Бог или просто один из богов?
По спине Голубки пробежала дрожь. Голос Бога звучал добродушно, создавая впечатление, что он приветствует вопрос и готов ответить на другие, если они появятся. Но Голубка знала, что это не так. Если она в чем-то и была уверена, так это что Смерть никому не позволит в себе усомниться.
– Да, Заступник, – подхватил другой мужчина. – Я Ручей. Я присоединяюсь к вопросу Кулака.
– А я Мясник. Я тоже хочу спросить, – раздался еще один голос.
– Прекрасно! Я отвечу на ваш вопрос. Выйдите вперед, Кулак, Ручей и Мясник, чтобы я видел, с кем говорю.
Голубка услышала, как толпа зашевелилась и зароптала.
– Что происходит? – спросила она Лили.
– Три Охотника отделились от толпы и вышли к центральному огню, на котором жарили кабана.
Голубка опустила голову и стала ждать.
– Вот вам мой ответ: вы ошибались. Эта статуя – никакой не бог. Это просто мертвый металл. Неважно, кого она изображает, мужчину или женщину, потому что она никогда не была богом. Я Смерть – и я ваш Бог. Не из-за статуи. И не по какой-либо иной причине. Я ваш Бог, потому что я выбрал вас. И я благодарен вам за возможность продемонстрировать свою божественную силу тем, кто действительно мне верен.
Раздался чудовищный металлический скрежет, утонувший в панических криках, и Голубка услышала, как Бог метнул во двор что-то тяжелое.
Лили ахнула от ужаса и, уткнувшись лицом в плечо Голубки, всхлипнула.
– Что такое? Что случилось? – Голубка затрясла девушку, требуя ответа.
– Он… вырвал т-трезубец из рук статуи и метнул его во двор. Он убил Кулака, Ручья и Мясника!
– НИКОГДА НЕ СОМНЕВАЙТЕСЬ В СМЕРТИ! – прогремел Бог.
– Народ бежит? – спросила Голубка.
– Нет, госпожа. Народ падает на колени и кланяется Ему… – Лили осеклась и всхлипнула, но сумела взять себя в руки. – Что нам делать, госпожа?
– Спасать свои жизни.
Она обняла Помощницу и позволила той разрыдаться у себя на плече, а ее острый изобретательный ум принялся искать выход.
22
Рассвет выдался пасмурный и прохладный. Тяжелый привкус дыма висел в воздухе и забивался Уилксу в горло; в глаза словно насыпали песка. Он потянулся и развернул кокон-гамак, который подвесил поздним вечером для себя и Одина среди огромных ветвей древней сосны, не пострадавшей от пожара. Уилкс закашлялся и услышал, как ему вторят другие Воины.
– Уилкс! Ты там?
Уилкс посмотрел вниз и увидел Клаудию и ее овчарку Марию. Девушка высматривала его в ветвях, задрав вверх мрачное пепельно-серое лицо.
Он прокашлялся – в горле запершило – и приготовился к дурным новостям.
– Я здесь. Дай нам минуту. Мы с Одином сейчас спустимся.
Клаудия кивнула и тяжело опустилась на землю рядом со своей овчаркой, обнимая пса худенькой перемазанной в саже рукой. Тем временем Уилкс с помощью дорожного плаща спустил Одина вниз и осторожно спустился за ним сам по широкому стволу.
– Держи. Это тебе.
Клаудия протянула ему деревянную кружку горячего чая с медом.
Уилкс благодарно кивнул, подул на чай и сделал большой глоток, наслаждаясь тем, как травы смягчают его поврежденное дымом горло. Потом он посмотрел на Клаудию.
– Выкладывай.
– Мы нашли Итана.
Желудок Уилкса свело судорогой. Итана не видели больше суток. До Канала он не добрался – Уилкс уже это знал, но надеялся, что Итан был среди раненых, которые заблудились в лесу из-за дыма и огня и начали по одиночке возвращаться в Племя, когда пожар закончился.
– Где он? Он сильно пострадал?
Клаудия поднялась на ноги и положила руку ему на плечо.
– Мне очень жаль. Итан погиб. Мы нашли его недалеко от того места, где умерли Старейшины.
Уилкс повесил голову и отдался горю. Они с Итаном были вместе десять лет. Уилкс часто в шутку жаловался, что Итан донимает его придирками, но в действительности он всегда ценил в партнере его способность не терять связь с реальностью. А теперь – теперь Итана больше нет, и Уилкс словно потерял путеводную звезду.
