– А Джинджер? Она была с ним?
Клаудия печально вздохнула.
– Его овчарка погибла вместе с ним. Они лежали рядом друг с другом.
– Где они? Я хочу их увидеть.
Клаудия сдавила ему плечо.
– Нет, Уилкс. Не надо. Итана и Джинджер положили к Старейшинам, их псам и тем, кто погиб на пути к Каналу. Охотники сооружают погребальный костер. К закату все должно быть готово.
Уилкс стер с лица слезы, а Один заскулил и прижался к его ноге.
– Ты его видела?
Клаудия устало кивнула.
– Видела.
– Как думаешь, он страдал?
– Это случилось быстро, и он был не один. Он обнимал Джинджер, а рядом было еще несколько человек. Надеюсь, тебя это немного утешит.
Уилкс печально кивнул и уронил руку на голову своего пса, черпая утешение в его присутствии. Сейчас нельзя думать об Итане и Джинджер. Не время их оплакивать. У меня слишком много работы – слишком много жизней еще можно спасти. Он снова прокашлялся и поднял голову.
– Вы нашли выживших целителей?
– Нет. Здесь Эмма и Лиам – ученики Кэтлин, которых она отослала из лазарета, прежде чем пожар уничтожил всех, кто был внутри. Третья ученица, Оливия, добралась до платформы для медитаций поздно ночью, но едва не погибла в огне и сказала, что трем другим ученикам, которые шли за ней, повезло меньше.
– Итак, у нас три целителя-недоучки. Что ж. Это лучше, чем ничего, но им понадобится наша помощь. – Он сложил ладони рупором, задрал голову к ветвям ближайших деревьев и закричал: – Воины! Сюда!
В ту же секунду ветви закачались под весом людей и собак, вырванных из столь желанного сна.
– Дождись, пока Воины проснутся, и отведи их к платформе для медитаций. Ты видела Латрела? Я хочу, чтобы он собрал Охотников.
– Латрел мертв. Тадеус взял на себя обязанности Главы Охотников. – Прорезавшая лоб Клаудии складка явственно свидетельствовала о том, что именно она думает о такой смене руководства.
Уилкс провел рукой по грязным волосам.
– Не самые приятные новости.
– Просто никто из Охотников не стал с ним спорить. И я их не виню. Неприятный тип. Почти такой же неприятный, как его терьер.
– Я-то думал, после ранения Одиссея Тадеус будет занят им.
– Это было бы замечательно, но, похоже, рана приструнила только Одиссея, а не Тадеуса.
– Будем надеяться, когда мы соберем новый Совет, они назначат Главой Охотников кого-нибудь более достойного, – покачал Уилкс головой и пробормотал: – Весь этот ужас – дело рук Тадеуса.
– Этот сукин сын! Меня трясет от одной мысли о нем. Не понимаю, почему он до сих пор на свободе, да еще и называет себя Главой Охотников. Это просто невыносимо – видеть, как он разгуливает тут, словно не…
Уилкс махнул рукой.
– Забудь. Зря я это сказал. Сейчас не время искать виноватых и представлять, что могло бы пойти иначе. Я пошел на платформу.
Клаудия встряхнулась.
– Ты прав. Тадеус подождет. Я соберу Воинов и тебя догоню.
Уилкс попытался благодарно улыбнуться, но его лицо словно потрескалось и рассыпалось на части. Смогу ли я когда-нибудь улыбаться снова? Так что он просто кивнул и двинулся через подлесок, раскинувшийся вокруг старых сосен – слишком древних, чтобы строить на них гнезда, но еще достаточно крепких, чтобы не торопиться с вырубкой и засевом молодых саженцев.
Эта часть леса вплотную подступала к Городу-Порту и всегда навевала на Уилкса жуть. Должно быть, когда их предки обнаружили, что с помощью священного папоротника они могут жить на деревьях, построить новый город у самой границы старого казалось им разумным решением, но шли годы, и Племя все сильнее удалялось от разрушенного города на север и запад. Платформа для медитаций была последним из реликтов прошлого, которые использовались и по сей день, и Племя нечасто заходило дальше этого рубежа. Уилкс тревожно огляделся, не в силах подавить ощущение, что призраки тех самых, первых поселенцев наблюдают за ним… осуждают его.
По мере того как Племя расширялось, а деревья старели, сердце города смещалось к деревьям понадежнее, которые только-только вступили в период зрелости, а древние сосны-великаны стояли, покинутые, в тишине, с остатками старых гнезд, из которых давно уже вынесли все, что могло пригодиться постоянно растущему Племени.
«Это раньше мы постоянно росли, – мелькнула у Уилкса безрадостная мысль. – А теперь просто пытаемся выжить».
Ноги словно налились свинцом, и он заставил себя допить крепкий чай в надежде, что мед придаст ему энергии. В желудке у него вдруг заурчало. Он был слишком занят, чтобы думать о еде, когда он и Воины, дежурившие вместе с ним вечером, смогли наконец завернуться в плащи и урвать несколько часов сна. Один заскулил, и Уилкс потрепал его по голове.
– Да-да, я тебя слышу. Скоро мы поедим.
Мысль о еде напомнила Уилксу, что он собирался проверить, не осталось ли у Племени садков с кроликами. Надеюсь на это. Понятия не имею, как прокормить голодных псов, если кролики погибли. Плечи Уилкса поникли. Пожар создал столько проблем, которые теперь нужно было как-то решать. Солнечный огонь! Как же ему хотелось, чтобы Сол был жив – или, по крайней мере, чтобы Ник и его целительница остались с ними. Присутствие Ника – а тем более выбравшего его Лару – создало бы хоть какую-то иллюзию безопасности. А Мари? Уилксу было плевать на то, что думают идиоты вроде Тадеуса: девочка была одаренной целительницей и могла управлять солнечным огнем. Она нужна Племени!
– Он вернется, – заверил Уилкс Одина. – И на этот раз я постараюсь подобрать аргументы получше и убедить его остаться.
Уилкс добрел до временного лазарета, который они организовали на платформе для медитаций, служившей границей между старой, незаселенной частью леса и окраиной того, что осталось от Города-на-Деревьях. Он услышал раненых еще до того, как вышел на поляну вокруг старой сосны. Он постарался себя подготовить, но, выйдя из леса и увидев, что вся поляна заполнена расположившимися вокруг дерева ранеными, понял, что подготовиться к осознанию потерь, которые потерпело Племя, было невозможно.
Воины и Охотники, чья утренняя смена подходила к концу, тяжело плелись со стороны еще дымящегося города. Уилкс знал, что они засыпали землей участки, которые могли разгореться снова, и искали выживших среди гигантских почерневших сосен и того, что осталось от прекрасных гнезд и платформ, которые служили домом целым поколениям Древесного Племени. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: выживших не было.
– Вот. Поешь. Ты отвратительно выглядишь.
Уилкс поморгал и сфокусировал взгляд на Ралине, Сказительнице Племени, которая, судя по всему, решила взять на себя заботу о раненых. Она вложила ему в руку деревянную миску с кашей, миндальным молоком и медом.
