– Ящер умер, заразив струпной болезнью огромную свинью. Потом она побежала за мной на территорию Других. Я видел, как они схватили ее. Я видел, как они радуются пище.
– Пище, которая отравлена так же, как было отравлено тело бедного Ящера, – закончил за него Смерть.
– Так вот оно что! – Голубка узнала голос Бунтаря. – Любой, кто попробует мясо этой свиньи, будет заражен. Господин, в городе просто не останется защитников!
Голубка перешла от рук Бога к Его ногам, тщательно омывая их и прислушиваясь.
– Их все равно будет гораздо больше, чем нас, но они будут больны и ослаблены. И уж тем более они не ожидают войска вроде нашего под предводительством Бога.
– Да! На войну! В Город-на-Деревьях! – закричали Жнецы.
Голубка почувствовала, как Смерть поднял руку, и крики смолкли. Она тихо перешла от Бога к первому из Жнецов, Клинку Смерти, Железному Кулаку, и быстрыми, умелыми движениями омыла ему руки и ноги, стараясь не выдать отвращения перед грязью и жиром, сходивших с него целыми пластами.
– Мы еще не готовы. В ближайшие дни Другие начнут слабеть, в то время как раскол между ними будет расти, но мы должны стать сильнее. Я хочу, чтобы каждый из вас взял Охотника или Сборщика, который еще не начал кашлять кровью. Отведите их подальше в лес, где пока еще нет мутантов и больных зверей. Сделайте с ними то же, что я сделал с вами. Освежуйте животное и объедините его плоть с плотью Сборщика или Охотника, чтобы они тоже могли стать Жнецами, Воинами, полубогами!
Мужчины повскакивали на ноги, и ведро полетело из рук Голубки на пол, а ее юбку и ноги обдало грязной водой.
– Иди внутрь, Голубка. Вымойся. Жми меня в спальне. Ты развела здесь грязь. Прочь с глаз моих! – рявкнул Бог.
Голубка встала и повернулась лицом к Смерти. Медленно и грациозно она присела в глубоком поклоне.
– Да, Господин.
Высоко подняв голову, она с царственным видом покинула балкон, а Помощницы с тарелками, от которых исходил соблазнительный аромат, бросились мимо нее к мужчинам. Голубка прошла в спальню, шагнула за занавеску и рухнула на пол, как подкошенная. Спрятав лицо в ладонях и дрожа от горечи, она мечтала о том, чтобы пролить слезы, а с ними выпустить хотя бы частицу переполнявшего ее отчаяния.
– Госпожа. – Голос Лили больше напоминал шепот. – Все в порядке?
– Нет, – простонала Голубка. – Ничего не в порядке. Я больше не могу.
– О госпожа! – Лили скользнула за занавеску и опустилась на колени рядом с Голубкой. Помедлив секунду, она коснулась ее плеч. Та не возражала, и Лили обняла дрожащую Голубку и принялась ее укачивать. Она запела нежную мелодию без слов – эту песню девочки пели перед тем, как предстать перед статуей Богини, когда у них начиналась первая кровь. Почему-то от песни Голубке стало спокойнее. А еще она задумалась над возрастом Лили.
– Сколько зим тебе минуло, Лили? – спросила Голубка, не поднимая головы с плеча своей Помощницы.
– Четырнадцать зим, госпожа.
– Такая юная и такая добрая. Прости меня, что бывала с тобой резка.
– Я знала, что на самом деле ты не такая, госпожа… – Лили замолчала, и Голубка почувствовала, как напряглось ее стройное тело.
– Давай. Спрашивай, – сказала Голубка.
– Что нам делать, госпожа? Он правда наш пробужденный Бог? – горячо зашептала Лили.
– Он просто бог. Есть и другие. Он хочет пробудить во мне еще одного, отнять мое тело, как отнял моего Верного Глаза.
– Ты исчезнешь? Как исчез наш Заступник?
– Да.
– Я… я буду верно тебе служить, госпожа, – всхлипнула Лили. – Даже когда тебя не станет.
– Спасибо, Лили. Но сейчас подруга мне нужна больше, чем служанка, – сказала Голубка. – Ты станешь мне подругой?
Лили обняла Голубку крепче.
– Я уже твоя подруга, госпожа. Только нужно было, чтобы ты это произнесла. И… я знаю, что говорить так – богохульство, но я не хочу, чтобы Богиня забрала себе твое тело.
– Я тоже этого не хочу, Лили, а после того, что рассказал мне сегодня Бог, я начинаю думать, что и Богиня этого не хочет.
Голубка подняла голову. Ее рука нашла нежное лицо Лили. Голубка мягко коснулась ее скул.
– Ты мне поможешь?
– Да, госпожа. Что мне нужно сделать?
Голубка вдруг поняла, как ей следует поступить.
– Скажи, Помощницы уже собрали жертвенных животных, как приказал Бог?
– Конечно, госпожа. Они стараются ловить только здоровых животных – как велел твой Верный Глаз, пока Бог не заставил его замолчать.
В Голубке затеплилась надежда.
– И сейчас эти животные в Храме? Их приготовили для утреннего жертвоприношения?
– Да, госпожа. Они в клетках этажом ниже.
– Отведи меня туда – быстро и тихо. Нельзя, чтобы Жнецы или Бог нас заметили.
Не говоря ни слова, Лили взяла Голубку за руку. На цыпочках они вышли из покоев к разрушенной лестнице. Лили помогла своей госпоже осторожно спуститься вниз. На этаже было пусто, не считая нескольких клеток, в одной из которых сидели предназначенные в жертву животные.
– Кого они поймали? – спросила Голубка, быстро ощупывая деревянные клетки.
– Голубей, – ответила Лили. – Шесть голубей, все в одной клетке.
Голубка подняла голову и почувствовала ветерок из одного из разбитых окон.
– Помоги мне дотащить клетку до окна – вон там, напротив.
– Да, госпожа.
У окна Лили замялась, и Голубка остановилась.
– А что дальше?
– Дальше мы будем молиться, – сказала Голубка.
Она склонила голову и начала молитву – сперва неуверенно, но растущая убежденность в своей правоте придала ей сил.
– Великая Богиня, я Голубка – сосуд, который твой Супруг, Бог Смерти, подготовил к твоему пробуждению. Но, Богиня, я верю, что ты не хочешь пробуждаться, как я не хочу лишиться себя. Если я права, я молю тебя о помощи, Великая Богиня! Спаси меня от Смерти. Прошу тебя. В знак уважения и верности к тебе я выпускаю этих созданий, которых должны были принести в жертву Смерти, и отдаю их тебе, Жизни, как отдаю тебе себя и свою жизнь!
Голубка нащупала задвижку на клетке и распахнула дверцу. Шумно хлопая крыльями, голуби вырвались из заключения и устремились через окно в ночное небо.
– Она говорила с тобой? – благоговейно спросила Лили.
– Пока не знаю, – призналась Голубка. – Но я чувствую свою правоту, а этого подношения должно быть достаточно. Будем надеяться, что Ей по душе сон и она не желает просыпаться.
Маленькая рука Лили легла на ладонь ее госпожи.
– Я пойду за тобой, госпожа, и если ты почитаешь Великую Богиню, то и я тоже.
