Баст поднялась не сразу. Мари могла бы поклясться, что услышала, как кошка вздохнула. Она подошла к Хлое и лизнула ее еще раз, а потом лизнула и руку Мари. Мари заулыбалась и осторожно погладила рысь по голове.
– Ого, ты даже мягче, чем кажешься.
Баст довольно зачирикала, снова лизнула напоследок щенка и растворилась в лесу вслед за своим спутником.
Мари спрятала Хлою за пазуху, как это делала Зора. Щенок почти мгновенно заснул. Веки Мари тоже потяжелели, и наблюдать за Зорой и Данитой, которые в упоении тянули руки в небо, становилось все сложнее.
«Ох, мама, – сонно подумала Мари. – Как бы я хотела, чтобы ты была здесь и видела, как мы, такие разные люди и животные, вместе создаем Стаю». Она закрыла глаза и погрузилась в сон, а ветер шелестел в ветвях у нее над головой и нашептывал: «Я здесь, девочка моя… я приглядываю за вами…»
* * *
Обычно сны Мари представляли собой обрывки ее жизни, смешанные с безумными фантазиями вроде отрастающих у Ригеля крыльев, которых не могло быть в реальном мире.
Этот сон был другой. С самого начала он ощущался как-то иначе. Мари словно наблюдала его издалека, через нежную, красивую дымку. Она увидела себя, стоящую на высоком холме перед Городом-на-Деревьях. Половина города превратилась в черные развалины. Она видела Псобратьев, которые должны были трудиться над восстановлением своего города в облаках, но вместо этого неприкаянно бродили по земле, как персонажи ожившего кошмара.
Вдруг небо потемнело, и, подобно приливной волне, на Племя хлынули расписанные краской Воины. С ужасом наблюдая за бойней, Мари попыталась проснуться, как вдруг серебристо-серая, как глаза Жриц Луны, голубка вырвалась из самой гущи сражения и, отчаянно хлопая крыльями, полетела прочь от резни – прямо к Мари!
«Ты мне поможешь? В одиночку мне далеко не улететь!»
Голос голубки звучал у Мари в голове, а птица металась вокруг нее, и силы ее явно были на исходе.
Первым порывом Мари было поднять руку, чтобы голубка могла сесть, но тут в голове у нее зазвучал голос матери:
«Помоги ей, но сперва она должна поклясться, что не будет лгать».
Мари посмотрела в серые глаза голубки.
«Я помогу тебе, но ты должна пообещать, что никогда не будешь мне лгать».
«Если ты этого хочешь, я буду говорить только правду, – но ты должна меня об этом попросить, Жрица Луны».
«Тогда я тебе помогу».
Мари подняла руку, и голубка благодарно устремилась к ней.
Мари почувствовала на руке тяжесть и распахнула глаза.
– А ну просыпайся! Ну и лежебоки вы с Хлоей! – Зора трясла Мари за руку.
Мари уставилась на нее и поморгала, пытаясь прогнать сонливость и рассеянность.
– Ты не голубка.
– Чего?
Мари помедлила с ответом, а потом, все еще не до конца проснувшись, сказала:
– Если увидишь голубку, будь начеку. Помоги ей. Думаю, это важно. Но только пусть она пообещает, что будет говорить правду.
– Гладкие бедра Богини, что ты несешь?
Мари потерла глаза и выпрямилась, из-за чего щенок сонно захныкал. Тон Зоры прогнал последние остатки сна.
– Прости. Мне приснился сон.
Зора посерьезнела.
– Сны часто несут предзнаменования и символы – особенно сны Жрицы Луны.
– Да-да, я знаю.
– Расскажи мне, что ты видела.
– Я видела, как раскрашенные воины уничтожают Древесное Племя. Вдруг из самой гущи сражения вылетела голубка. Она подлетела ко мне и попросила о помощи. Голос мамы велел, чтобы я помогла голубке, но только если она поклянется Жрице Луны всегда говорить правду. – Мари пожала плечами. – Тебе это о чем-то говорит?
– Абсолютно ничего, но я буду поглядывать вокруг – вдруг увижу голубя.
– А если увидишь, помоги ему.
– Но только если он поклянется говорить правду. Понятно, чего уж тут.
С чувством странного облегчения Мари причесала пальцами волосы и огляделась. Данита все еще была у ручья и тщательно выписывала на поросшей мхом поляне свое имя.
– Хорошо, что у нее есть возможность порепетировать, прежде чем делать это на глазах у всех. Кажется, у нее неплохо получается.
– Да. Единственное, что меня беспокоит, – это что ее стремление сделать все идеально помешает ей получать удовольствие от танца. А ведь ты говорила, что удовольствие очень важно.
– Так меня учила мама. Как ты смотришь на то, чтобы станцевать сегодня вместе с ней? Тогда она будет чувствовать себя спокойнее.
– Неплохая идея. Значит, сегодня мы омываем Стаю?
– Вообще говоря, я собиралась омыть только раненых, – призналась Мари. – Третья ночь будет завтра. Здоровые вполне могут подождать еще день.
– Это верно. Не стоит приучать их к омовению каждый день. Это довольно сильно изматывает. Тебя тоже? – спросила Зора, устраиваясь рядом с Мари и забирая у подруги все еще спящую Хлою.
– Бывает и такое, но мама бы напомнила нам сохранить часть лунной силы и для себя, хотя сама она частенько забывала следовать своему же совету, – сказала Мари.
– Это тяжело. Я до сих пор чувствую, что могу призывать лунную силу ограниченное время, а потом ее становится слишком много. И мне хочется всю ее отдать Стае.
– Думаю, с практикой это изменится. И потом, нас теперь двое. Вполне возможно, даже трое. – Мари кивнула на Даниту. – Так что можно начинать делить обязанности. Знаешь, что Баст сказала Антресу? Что у Даниты достаточно сил, чтобы призвать луну!
– Эта кошка знает, что говорит, – сказала Зора. – Жуть, правда? Собаки куда лучше.
Она потерлась носом о шерстку Хлои, и та недовольно запыхтела, как пыхтит щенок, которому мешают спать.
– Да неужели? Всего несколько дней назад ты жаловалась на Ригеля и всех собак на свете.
– Так я и сейчас жалуюсь. Но эта малышка просто чудо. – Зора поцеловала Хлою, и та, окончательно проснувшись, принялась подвывать. – Ох, зря я ее разбудила. Она проголодалась. Нужно отнести ее к Фале.
– Я пойду с тобой. Мне нужно проверить раны Лидии и Сары.
– Позвать Даниту?
Они посмотрели на серьезную темноволосую девушку, сосредоточенно выписывающую на мягкой земле буквы своего имени.
– Пусть практикуется, – помотала головой Зора. – Это поможет ей справиться с волнением. И она совсем недалеко от Стаи, так что за нее можно не бояться.
– Хорошо. – Два Жрицы Луны двинулись вдоль ручья к норе. – Знаешь, я начинаю думать, что Антрес все-таки в ней заинтересован – я имею в виду, романтически.
– Он довольно внимательно слушал, когда я рассказывала ему, как ухаживать за женщиной-Землеступом.
