– Глушители! Залп! – прорычал Толиман и высадил в голову Лейкоцита оставшиеся четыре патрона.
Сестры принимали на себя пули и тут же падали перед Лейкоцитом, сраженные глушителями. Они тихо извивались в конвульсиях, скаля отвратительные механические морды.
– Добить, – уголки губ Толимана задрожали от удовольствия, когда он отдал приказ. Свора палила по лежащим на вагонных путях репликантам, пока те не прекратили дергаться. В наступившем затишье Толиман сунул пистолет Стрелковскому, чтобы тот перезарядил.
– Ты добрарся сюда отнюдь не на удаче, да! – Лейкоцит склонился над четырьмя мертвыми репликантами. Еще пять сестер встали вокруг него кольцом. – У меня к тебе просьба, Ториман.
– Уже не приказ? Чем заслужил такое обращение? – Толиман принял из рук Стрелковского перезаряженный пистолет.
– Умом. Теперь высрушаешь меня? – поднялся Лейкоцит.
– Вполне.
– Убей сестер.
Толиман опешил от такой глупости.
– Убей их всех. Мне стыдно просить чужака решать наши пробремы, но…
Не сдерживаясь больше, Толиман расхохотался и опять направил пистолет на Лейкоцита.
– Да, пожалуйста!
– Но! – Лейкоцит важно поднял указательный палец. – Никаких поддавков борьше. Я не уступрю власть срабому.
– Это мне по нраву! Залп!
Хлопок. Толиман выстрелил, но его свора не двигалась.
Лейкоцит стоял невредимый, а рядом с ним одна из сестер держала в когтистой лапе пулю. Стало так тихо, что Толиман не слышал даже дыхания своих солдат. По телу пробежали мурашки, когда он различил едва слышимый звон.
– Потрясающе! – Лейкоцит выпучил глаза. – Это и есть козырь, о котором ты так громко кричар?
– Нет, – Толиман убарал пистолет, сбросил контейнер со спины и откинул крышку. В одном из двух отделений его дожидался Магр. – Массовый глушитель репликантов. Последний был произведен Агломерацией больше века назад. Знаешь, Рейкоцит, я выполню твою просьбу.
– Убить!
Толиман нажал кнопку запуска Магра, схватил контейнер и поспешил спрятаться среди толпы обездвиженных солдат. Отовсюду раздавались вспышки. На активацию Магру требовалось ровно пятнадцать секунд. Солдаты должны были стать щитом Толимана на это время.
Запахло железом. Сестры вырезали пушечное мясо слишком быстро. Сердце забарабанило в груди, правая рука задергалась, перед глазами опять расстелился красный туман. Толиман втянул носом воздух и нервно усмехнулся:
– Это не туман. Это кровавый дым.
Последний солдат, заслонявший Толимана, бесшумно упал. Его голова превратились в красно-серую массу с торчащими обломками костей и лоскутами скафандра, а из вспоротого живота, хлюпая, вываливались кишки.
– Три! – выкрикнул Толиман.
Стены искрили так часто, что он едва различал силуэты сестер.
– Два, – он выхватил Магр здоровой рукой и зашвырнул его в Лейкоцита, когда с потолка в его сторону метнулась тень. Сестра извернулась в полете, пытаясь заслонить Лейкоцита и одновременно зацепить клинком горло Толимана.
– Один.
Вспышка. Свет погас.
– А-а! – Боль пронзила правую руку Толимана.
Сестра рухнула к его ногам. Он включил осветитель и осмотрел руку. Десятки тончайших клинков торчали из плеча. Четыре из них прошли кость насквозь. Несколько клинков скользнули по ребрам.
– Сука, – он пнул лежащего репликанта.
С потолка в двух метрах от Толимана рухнула другая сестра. Еще три безжизненно повисли на стенах.
– Второй козырь! – уважительно кивнул Лейкоцит. – Ты действитерьно насредник Икса. Даже оборвар мое подкрючение к Рейкоциту, да! Давно я не чувствовар такой тишины в горове.
– Спасибо, но есть одно "но"! – Толиман закинул контейнер обратно за спину, снял с магнитного замка пистолет. – Это не второй козырь.
– Ну, так это и не все сестры! – криво ухмыльнулся Лейкоцит. – Еще два десятка идут. Помоги нам выжить, выпорни мою просьбу, да! И я гарантирую тебе место гравы департамента безопасности. Нам нужны такие рюди. Что ты дераешь?! Мы не враги! Опусти писторет! – попятился Лейкоцит.
Толиман с наслаждением вдавил спусковой крючок.
Хлопок.
На лбу Лейкоцита появилась маленькая черная точка. Он замертво рухнул на спину.
Толиман опустил пистолет.
***
Раздалась слепящая вспышка, запахло железом. Сестры не атаковали, просто стояли рядом и издавали едва слышный звон.
Аркус лежал парализованный не в силах даже вдохнуть. Легкие горели, а перед глазами проносились обрывки старого сна, где он, уже морщинистый старик, прилег отдохнуть у двух вымахавших до неба дубов. Видение становилось все четче, и Аркус терял чувство реальности: вырисовывались усеянные домиками склоны гор и зеленые леса, покрывшие все, насколько хватало взгляда.
– Говорят, старики остро чувствуют приход смерти, – обратился он к сросшимся дубам. Аркус взглянул на свои непривычно загорелые руки, как на чужие. – Постойте! Я не нашел Толимана! Я не должен быть здесь!
Аркуса выбросило из видения. В легкие ворвался холодный воздух, глаза слезились от света. Он жадно дышал, пока голова не закружилась.
– Звон стих? – опираясь на руки, Аркус встал на колени, затем поднялся, выпрямился и подал руку Даре. С десяток сестер неподвижно стояли вокруг них. Пускай Аркус уже не боялся, но в груди все еще щекотало.
– Что с ними? – Дара робко протиснулась между сестер, стараясь не касаться их.
– Сломались? – Аркус закашлялся: видимо, еще не пришел в себя.
Сестры одновременно сверкнули глазами, встали на четвереньки и в две секунды исчезли в том тоннеле, из которого пришли, оставив после себя царапины на камне и трупы патрульных с размозженными головами и вспоротыми животами. Только одна из сестер убежала в тоннель, ведущий наверх.
Аркус не мог различить лиц патрульных, лежащих в луже крови. Он зажал нос и поспешил отвести взгляд:
– Так вот откуда железный запах… Дара! Там Мороз!
– Аркус, что с тобой?! – она подбежала и принялась ощупывать его дрожащими руками. – Говорила, улетать надо! Так больно? А так?
– Ты чего? – засмеялся Аркус, перешагнул патрульных и прошел в длинную узкую комнату уставленную рядами стеллажей с аппаратурой, реагентами и канистрами. – Так вот что они звали "хранилищем".
В конце комнаты лежали копии Мороза-Два, а рядом с ними в прозрачной упаковке Мороз-перчатка.
Аркус зашагал к ним, но его с силой одернули. В груди вспыхнула боль.
– Да стой ты! – крикнула Дара. – Ой, прости. Больно?
Он оглядел себя и от шока на пару секунд забыл, как дышать. В правом боку на синем скафандре разрасталось черное пятно. Причина щекотки в груди стала понятна. Голова закружилась, ноги ослабли, Аркус оперся спиной о стеллаж и медленно сполз на пол.
