При слове «драгоценности» фрейлины заметно оживились и активней заработали челюстями. А стоило мне подняться из-за стола, как они тоже дружно повскакивали, и, опережая друг друга, понеслись в библиотеку добывать себе цацки.
А вот я не понеслась — поплелась за Йекелем в зал советов, где должно было состояться закрытое заседание, на которое были приглашены старейшины, семья обвиняемого и несколько мужчин в тёмных мантиях, назвавшихся «Коллегией справедливости». Что-то вроде присяжных, хоть последнее слово всё равно оставалось за Скальде. Муж настоял на том, чтобы слушанье проходило без обвиняемого. Уверена, Ариэлле и её родителям так будет проще. Уже не говорю о себе. Увидеть Адельмара сейчас означало заново пережить тот кошмар. В безумных глазах мага поймать отражение девушки, которой не стало…
Я сидела в глубоком алькове, ожидая, пока Скальде, наговорившись с членами Коллегии, присоединится ко мне, и суд начнётся. Несколько раз ловила взглядом взгляд Ариэллы. Впрочем, алиана на меня почти не смотрела. По большей части она стояла, отвернувшись к окну, и, наверное, мечтала сбежать из этого замка.
В прошлое, в те времена, когда её брат ещё не был одержим идеей избавить мир от Огненных и Ледяных.
Погружённая в свои мысли, я не заметила приближения Тригада. А когда он кашлянул, привлекая к своей персоне внимание, пожелала себе терпения и поинтересовалась:
— Что-то хотели, советник?
Старейшина склонился над креслом и вполголоса проговорил:
— После того, как Его Великолепие вынесет приговор, к вам обратятся с вопросом: согласны ли вы с решением супруга. Такова традиция. Если окажется, что вы не поддерживаете его волю, разбирательство продолжится. Или будет отложено до тех пор, пока правители не придут к соглашению. Но я очень надеюсь, Ваша Лучезарность, что на этот раз вы поступите правильно, — припомнил мне прошлое моё участие в суде интриган, выдержал многозначительную паузу и только потом сказал: — Не позволяйте своей жалостливости воспрепятствовать правосудию. Будьте разумны.
Не дожидаясь моего ответа, Тригад поклонился и отошёл от трона, присоединившись к другими советникам, что стояли у самого его подножия.
Минута, другая… Время не текло, а тянулось подтаявшей на солнце жвачкой, и каждое мгновение, проведённое в этом месте, казалось мне длиннее вечности. Два месяца назад я точно так же сидела на троне рядом с тальденом, будучи одновременно и судьёй, и жертвой, и считала суд над Крейном одним из самых непростых испытаний в моей жизни. Но теперь понимала, что отправить человека на каторгу намного проще, чем на плаху. И лучше разрешить сто тяжб между не поделившими что-то крестьянами, чем приговорить к смерти одного преступника — брата подруги.
Закончив общаться с «тёмными мантиями», Скальде поднялся по ступеням трона, обвёл взглядом собравшихся, задержавшись на стоявших в стороне ото всех Талвринах, и объявил громко:
— Что ж, начнём!
Тальден опустился в кресло, и мы начали.
— Эррол Корсен поделится с нами результатами расследования, проведённого магами в Салейме, и озвучит показания пленника — Адельмара Талврина.
Услышав имя сына, княгиня побледнела, хоть мне казалось, побледнеть ещё больше просто невозможно. На Ариэлле и вовсе лица не было. Алиана стояла, прямая, неподвижная, остекленевшим взглядом глядя не то на стражника, замершего у ступеней трона, не то на пестревшую у него за спиной мозаику.
Говорил старейшина долго. Рассказывал о каждой жертве и об обстоятельствах её смерти. Обо всём, что удалось узнать из записей сумасшедшего мага, и от него самого. Олеандра стала седьмой и последней его жертвой, оставившей в этом мире безутешных родителей и младшего брата. В замке на вершине скалы было найдено немало интересных для следствия сведений об опытах Талврина. Возле некоторых заметок стояли даты, благодаря которым стало понятно: ненавистью к тальденам Адельмар проникся ещё до гибели Мавены. Её смерть послужила своего рода катализатором: от теории он перешёл к практике.
Некоторые записи безумного испытателя магам так пока и не удалось расшифровать, а иные книги и дневники были защищены искусным плетением охранных чар. Настолько искусным и незаметным на первый взгляд, что один из ищеек Фитивена при соприкосновении с книгой едва не лишился обеих рук, а на глазах у другого манускрипт, который он только попытался приоткрыть, в одно мгновение рассыпался пеплом.
Злой гений Талврина толкал его на совершение страшных деяний, и, если бы не мой побег-похищение, неизвестно, сколько бы ещё загубленных жизней оказалось на его совести. Возможно, один из следующих ритуалов всё-таки увенчался бы успехом, и Адальфива в недалёком будущем навсегда лишилась бы алиан и тальденов.
Когда с оглашением преступлений мага было покончено, Коллегия справедливости единодушно потребовала для него смертной казни, и Его Великолепие дал на то своё согласие.
— Приговор будет приведён в исполнение сразу по завершении Алого турнира. Адельмар Талврин будет лишён титула и обезглавлен на рассвете шестого дня месяца цветения. Такова моя воля и желание тех, что по вине этого человека лишились братьев и сестёр, сыновей и дочерей.
Голос Ледяного звучал спокойно, ровно, как у человека, полностью владеющего своими эмоциями. А вот я собой совсем не владела и из последних сил давила в себе слёзы. Но они всё равно прорывались наружу, слепили глаза. От мыслей о жертвах маньяка, имена которых никогда не сотрутся из памяти, болела душа.
— Ваша Лучезарность, — обратился ко мне эррол Корсен, и в наступившей тишине моё собственное дыхание казалось оглушительным, — согласны ли вы с решением Его Великолепия?
Ариэлла больше не отворачивалась, смотрела мне прямо в глаза. Не желая отпускать надежду, продолжала цепляться за несуществующую соломинку.
А когда я проговорила:
— Согласна, — алиана зажмурилась и спрятала лицо на груди у Хильдебальда.
Время, проведённое за стенами города, на ристалище, прошло как в тумане. Я вроде и присутствовала на турнире, даже улыбалась рыцарям, потому что улыбаться и делать вид, что всё у нас просто зашибись, настоятельно советовали старейшины, и в то же время мыслями я была с подругой в замке. Несколько раз ловила на себе взгляд Тригада… Одобрительный.
Но этот взгляд и улыбка(!) старого интригана, наверное, были ничем иным, как галлюцинациями, появившимися на почве стресса. Не иначе. Кто ещё улыбался, так это Игрэйт. Широко, от души, я бы даже сказала, по-лошадиному. Как челюсть себе не вывихнул — не представляю. Помимо прочего Его Светлость имел все шансы заработать косоглазие, потому что всё то время, что находился на боковой трибуне, косил в мою сторону плотоядным взглядом.
Нездоровым таким, маньячным.
И пока я усаживалась в паланкин, тоже отирался неподалёку. Якобы поздравлял победителей сегодняшнего дня и громко желал им удачи в завтрашнем финале, но я чувствовала: всё ядовитое внимание Огненного целиком и полностью принадлежит мне.
