— Десять раз ударил ножом, — кивнул Михаил
Михайлович, — на ней места живого не было. И, видимо, хотел снасильничать.
Но это не наш Пашка. Он такое сделать не мог, это точно.
— Ну вот видите, — обрадовался Архипов, — я
же говорю, что не он. Наш охранник не мог совершить подобного преступления. Это
абсолютно доказано, но его все равно не отпускают из тюрьмы.
— Кем доказано? — не понял Дронго. Архипов
посмотрел на Михаила Михайловича, давая ему возможность высказаться. Тот сразу
же пояснил:
— Следователями ФСБ. Наш охранник заступил на смену в
восемь часов вечера, а женщина была убита примерно в шесть-семь часов вечера. У
Паши твердое алиби, он был с ребятами и приехал в институт в двадцать часов.
— Тогда почему его арестовали?
— Там были его отпечатки пальцев. На двери. Он, видимо,
совершал обход, вошел в незапертую комнату и увидел убитую. Потом испугался и
сбежал. Он так все и объясняет. Он боялся, что раскроется его первая судимость.
Потом его достаточно долго искали, следователи, конечно, все хотят на него
свалить, поэтому и требуют, чтобы он признался, что приезжал в институт до
девяти, часов вечера.
— Ясно, — нахмурился Дронго, — но давайте
начнем все с самого начала по порядку. Когда точно начали появляться эти
картинки и журналы?
— Примерно пять с половиной месяцев назад.
— Вы можете вспомнить точнее?
— Думаю, что нет. Никто не обратил внимания, когда они
появились первый раз. Думали — шутка или кто-то просто забыл.
— Где забыл? — быстро спросил Дронго. — В
каких туалетах они попадались? В мужских или женских?
— Сначала только в мужских, потом и в женских. Потом в
отделах.
— Ясно. Кто была убитая?
— Наша сотрудница, — удивился Михаил Михайлович.
— Это я понимаю. Меня интересует, сколько ей лет, какую
должность она занимала, ее внешность, откуда она пришла, как долго у вас
работала, почему, по каким причинам задержалась, кто первым ее нашел.
— Ей было двадцать восемь лет. Довольно симпатичная.
Алла Хохлова. Младший научный сотрудник. Незамужняя, разведена. Детей нет.
Почему задержалась, мы пока установить не можем, но ее непосредственный
руководитель вспомнил, что она просила разрешения задержаться, объясняя, что у
нее есть работа. Какие еще вопросы вас интересовали?
— Кто ее нашел и откуда она к вам перешла?
— Нашел наш охранник. Мастуков. Его уже раз пять
допрашивали в милиции и ФСБ. Он был напарником Паши в ту ночь. А наш Пашка,
которого арестовали, клянется, что как только увидел убитую, так сразу вспомнил
о своей скрытой судимости и поэтому сбежал. Собственно, Мастуков отправился в
здание потушить свет в комнате, где было совершено убийство, и обнаружил
убитую. Вы представляете, какое у нас у всех было состояние? У нас за столько
лет даже ручки не пропадали со столов, — мрачно заявил Михаил
Михайлович. — А тут такое преступление… Хохлова пришла к нам из другого
института. Перевелась примерно месяцев восемь назад. Объясняла, что отсюда ей
ближе к дому.
— А какая она была из себя?
— По-моему, ничего особенного. Моложавая, довольно
изящная блондинка. Обычно ходила в джинсах. Убийца ударил ее десять раз ножом,
бил в основном в живот. Раны не сильные, некоторые были довольно легкими,
просто порезы. Эксперты считают, что она могла умереть и от потери крови.
— И никто не слышал ее криков?
— Никто.
— Вы же говорили, что у вас есть телекамеры.
— В том отделе их нет. Она работала в техническом
отделе, находившемся не в основном здании института.
— Ее изнасиловали?
— Наверное, хотели, но не успели. Но джинсы и нижнее
белье было в порядке. Эксперты считают, что насильник не успел ничего сделать.
Извините, Сергей Алексеевич.
Архипов сморщился, отвернулся. Прошел к столу, взял ручку,
переложил ее с места на место, явно нервничая. И вернулся в свое кресло.
— Кто ведет дело? — продолжая разговор с Михаилом
Михайловичем, спросил Дронго.
— Следователь прокуратуры. Но создали общую группу из
сотрудников милиции и ФСБ. Возглавляет группу полковник Левитин из ФСБ. У нас
ведь закрытый институт.
— Он уже полковник, — пробормотал Дронго, —
тогда все понятно. Боюсь, что поиски убийцы затянутся надолго. Или еще хуже —
они обвинят вашего охранника.
В этот момент в кабинет вошла супруга академика, которой
помогала пожилая домработница. Они быстро поставили три чашки дымящегося чая,
нарезанные ломтики бисквита, вазочки с вареньем на стол и молча вышли из
кабинета. Здесь не было принято мешать хозяину во время его разговоров.
— Мне казалось, что вы могли бы оказать некоторую
неформальную помощь, — объяснил Архипов.
— Попробую, — вздохнул Дронго, — раз уж я
решил вас выслушать, то сначала необходимо поговорить с этим Левитиным. Хотя
мне очень не хочется беседовать с ним. А он, как я подозреваю, тоже не горит
желанием что-то мне рассказывать. Боюсь, Сергей Алексеевич, что это будет самое
сложное в нашем расследовании. Мне никто не разрешит смотреть официальные
материалы дела и, тем более, вмешиваться в расследование. Ни под каким видом.
Думаю, что вы сами это прекрасно понимаете.
— Я мог бы поговорить с руководством ФСБ или
прокуратуры, — предложил Архипов. — Мне казалось, что они примут вашу
помощь с удовольствием. Возьмите чашку чая.
— Спасибо. Вы хорошо думаете о людях, Сергей
Алексеевич. Кому приятно, когда появляется какой-то тип, который указывает вам
на ваши ошибки да еще берется сделать за вас вашу работу. Я уж не говорю о том,
что это просто юридически неправомерно. Нет, ни с кем говорить не нужно. Мне
будет интересно все посмотреть самому. Может, мы сделаем все по-другому.
— Каким образом? — Академик даже не дотронулся до
своей чашки.
— Вы можете принять меня на работу в институт. Скажем,
помощником Михаила Михайловича. На некоторое время, за которое я смог бы
разобраться с убийством в стенах вашего института.
— Это невозможно, — развел руками Архипов, —
у нас режимный институт. Чтобы принять кого-то на работу, я обязан получить
разрешение ФСБ. Конечно, если это не технический сотрудник.
— Уборщицу вы тоже оформляете с разрешения ФСБ?
— Но вы же не хотите, чтобы я вас брал уборщицей.
— В таком случае, каким образом арестованному охраннику
удалось скрыть свою прежнюю судимость?
Архипов снова взглянул на Михаила Михайловича, приглашая
ответить на этот вопрос.
— Он при браке взял фамилию жены. А по его собственной
судимости не значилось, так как ее формально сняли. Да и проверка была не такой
серьезной. Кто сейчас соглашается идти к нам на работу за такую зарплату. Он
ведь нанимался обычным дежурным, а не научным сотрудником, имевшим доступ к
секретной информации. Если у меня появится помощник, имеющий доступ во
внутренние помещения, то мы обязаны получить согласие ФСБ.
