– Он знает все легенды и предания в мире! И на арфе играть умеет! И петь! И когда я пойду замуж за Бузилу… то есть ки’саара Бэзила, мне понадобится собственный менестрель! – Ирэн топала в такт каждому решительному «и». Последний аргумент оказался исчерпывающим. – Тата, я знаю и чту Голубиный Закон, завещанный пращурами!
Любящий родитель едва не прослезился от счастья. Наконец-то его упрямая голубка взялась за ум и решила дать согласие. Заморский менестрель как свадебный подарок вполне подойдет. Экзотично и со вкусом! Отец ушел, подметая белой мантией уже не слишком чистый пол, да по пути не забыл в очередной раз умилиться выложенной дочерью мозаикой и почесать крокодила между глаз.
Целитель пришел ровно в полдень, но лишь для того, чтобы мельком глянуть на Дана, состроить кислую мину и развести руками. Мол, сердце не выдерживает, ничего не попишешь…
…Ирэн взяла на руки флегматичную рептилию и почти упала в кресло. Давление в висках нарастало, но массаж не помогал. Тик-так… Уже без четверти три. Вместе с Поющей Катариной умельцы-механики изготовили для именитых столичных фамилий с полсотни часов маленьких, из золота, инкрустированных дорогими каменьями. Едва на столике появился будильник в виде неясыти с глазами-бриллиантами, Ирэн выбросила песочные часы без сожаления.
Ей не хотелось думать, что время утекает. Пусть лучше идет, не останавливаясь. Тик-так.
Отец собственной персоной явился в ее домик уединения, потому что маги опять полоскали ему мозги. Как же, ненаглядная голубка принесла в дом мужчину. Ай-ай, непотребство какое! В «муравейнике» она здорово бушевала, используя весь арсенал: и горящие глаза, и тренированный голос, и изощренные угрозы. Приказано было НЕ ТРОГАТЬ!
Никому нельзя доверять. Никому.
С детства мама твердила, что людям верить нельзя, а Одаренным особенно. Вскользь она упомянула межрасовую войну, едва не сгубившую соседнюю Неверру, но подробности рассказать не успела: перед смертью матери время утекало так быстро, а Ирэн была слишком мала, чтобы доверять ей секреты. Однако Хлоя Рина учила ее видеть, слышать, понимать недосказанное и делать выводы.
Саар Ториэн весел оттого, что принимает дурман-зелья. Мужчина охотно шутил с семилетней Ирэн, собирал с ней веселые мозаичные картинки, но каков он дома? Достаточно одного взгляда на его бледную жену, вздрагивающую от невольного прикосновения, чтобы понять все. Девочка понимала.
Помогать можно тем, кто полезен, но так, чтобы он чувствовал себя не просто обязанным, а по-настоящему благодарным. Иначе добро обернется злом в расплату. Ирэн запоминала.
Некоторые маги умеют читать мысли, коснувшись кожи собеседника при рукопожатии или по-доброму целуя в лоб прехорошенькую малышку Ирэн. Она предпочла глухие платья с длинным рукавом, а когда атэ’саары взяли за привычку целовать ей руку, надела тонкие кружевные перчатки. Нарядов было море, один шикарнее другого, и вскоре многие последовали ее примеру, однако и о традициях не забывали – большинство платьев шились из полупрозрачных тканей с вышивкой на самых деликатных участках. Ирэн своей лептой в истории скадарской моды искренне гордилась, а главное – Одаренные не догадались, что девочка научилась дробить мысли на бессвязные слова. Она росла взбалмошной и капризной в угоду тем, кому такое поведение казалось нормальным для единственного ребенка своего отца.
Тик-так… Ребенок повзрослеет и будет вынужден подчиняться сам. Матери нет, отец управляем, а тридцатилетний жених давно уже выбрал сторону…
…Ирэн пересадила крокодила на столик и подошла к тому, кого назвала гостем. Она разглядела скрытое татуировкой клеймо и решила, что станет к нему относиться только так. Полезный и очень благодарный в будущем гость. Впрочем, имя Дан ей тоже нравилось. Это звучало как полуденный бой Поющей Катарины. Ирэн безуспешно поводила у его лица ватой, смоченной нашатырем, расправила подушку и переплела встрепавшуюся черную косу, удовлетворенно отметив, что головная боль уходит. На сей раз обошлось без ненавистного, но столь необходимого лекарства.
Но неужели, неужели она напрасно дала отцу это распроклятое обещание?
Той же ночью нянюшка Лемма вошла, как обычно, без стука. Она была кормилицей девочки, затем стала бдительной ее хранительницей, берегиней. С детства Ирэн приносила в дом покалеченных пташек да зверушек, но к двуногим относилась с гораздо меньшей симпатией. Поэтому новый «бедняжка» няню искренне удивил.
Она зашла, да так и замерла на пороге, прижав руки к груди, не в силах вымолвить и слова. Ненаглядная ханни – образец добродетели и целомудрия – ворковала над полумертвым мужчиной, обнимая и оглаживая по груди, как распоследний некромант!
– Ох, голубка! – не сдержала вздоха няня.
– Молчи, если не хочешь остаться немой навсегда! И пошла прочь! – обернувшись, приказала Ирэн, и Лемма разглядела, что левая кисть, которую ханни прижимала к груди, туго обмотана полотенцем.
Няня покорно закрыла дверь и всю ночь отбивала земные поклоны Илладе-Заступнице. В спальню больше не заходила.
ГЛАВА 2
На рассвете погода сменилась, и морской солоноватый ветер, невесть как преодолев высокую стену и густой парк, всколыхнул кисейные занавески, поднатужившись, выгнул их парусом. Когда наполненный озоном воздух разогнал духоту, Ирэн закрыла окно. Не хватало еще возиться с эльфячьим насморком! И так вытрепал последние нервы.
Перемены в природе она восприняла как знак судьбы, и не ошиблась. Вернее, знала. Ждать пришлось дольше, чем рассчитывала девушка. Гость из подземелья зашевелился, когда она уже схватилась за нашатырь. Отбросила пузырек, не глядя и пропустив мимо ушей подозрительный всплеск, так что Дан увидел в ее руке стакан воды.
– Пей. – Девушка осторожно приподняла его голову. – Назад в «муравейник» я тебя не отдам. Обещаю.
– Сури, за что их?.. За что господина убили?!
– Ирэн. Меня зовут Ирэн. На посольство напали террористы. Теперь кэссарю придется приложить немало усилий, чтобы сохранить мир. А тебя оклеветали. Произошла ошибка…
– Ошибка… – безжизненно прошелестел Дан.
– Сожалею, но я не настолько важная персона, чтобы мне сообщали подробности. Одаренным повсюду мерещатся заговоры, и в собственных слугах они зачастую видят убийц. Даже сейчас, когда все закончилось, зачем-то установили купол над городом, – ей пришлось собрать волю в кулак, чтобы голос не дрогнул на последней фразе. Вдруг не угадала?
На лице гостя ничего не отразилось, и девушка обеспокоилась, что опять неверно подобрала слова. Затем расширились зрачки, Дан шмыгнул носом и заплакал, правда, по-мужски – молча. Ирэн хотела утешить по-женски тепло, да залились сама. Растирая по лицу едкие слезы и спотыкаясь, бросилась обратно к спасительному окну.
А виновник вселенского плача выбрался из аквариума вслед за разбитым пузырьком нашатыря и теперь разве что хвостом от счастья не вилял!
Эданэль стал выздоравливать. Его хотел проведать отец Ирэн, да она упросила не смущать больного: ее вполне устраивало мягкое, кроткое «сури» в устах гостя. Бинты сменил просторный песочного цвета костюм из тонкой вирсы – ткани, что в холод согреет, а в зной убережет, и Дан перестал упоминать своего л’лэрда. Замечательно.
