– У-у-у, дактилем его в амфибрахий и анапестом в темечко… – разозлилась и знахарка, не выдержав издевательства над поэзией. – Сейчас будет ему «юдоострое» несварение желудка. Значит, слушайте рецептик…
Доблестный герой продолжал собачиться с монстром, уже не стесняясь в выражениях и, видимо, наслаждаясь самим процессом. Повергать врага он не спешил, но если б словом можно было убить, то несчастный краб уже отбросил бы клешни.
– Главное, скажите повару, чтоб огурцов больше положил и на сметану не скупился, – самодовольно закончила девушка.
Сан Альт засиял как самовар. Отблагодарив за совет полюбившимся способом, умчался на кухню отдать распоряжения. Вернулся он, когда Триганимед в очередной раз вытащил меч, пообещав свернуть крабу шею, заколоть и утопить одновременно. Скат вязал салфетку морским узлом, терпеливый обычно Китобой с мрачным лицом барабанил пальцами по столу, Налим лечил нервы вином, а Алесса вдруг задалась таким вопросом: какие бы у них с Виллем могли родиться дети? Полосатые волкопантеры? Или пятнистые пантероволки?!
Хозяин подошел к менестрелю и заговорил на скадарском, излучая приторно-фальшивое радушие, с каким рыночники торгуют медом, на две трети разбавленным патокой. Парень солидно кивнул, закончил куплет зловещим хохотом «отрыжки», пересел со стола за него, положил лютню возле солонки и неторопливо, с вызовом, перебрал струны. Расторопные поварята, суетясь, начали метать с подносов тарелки. Ложка зависла над северным блюдом с заманчивым названием и погрузилась в приправленный сметаной квас…
…и наступила тишина.
– Слышала я, здесь наше посольство отдыхает? – ровным тоном поинтересовалась Алесса.
– В прямом смысле! Три недели назад саары орканцы изволили ужинать в моем «Пеликане», а с ними – атэ’саар Одаренный и саар Перворожденный. Правду говорят, будто вино заменяет эльфам материнское молоко. На лицо – только-только из-под стола вышел, кудрявый, чисто ягненок, а глушит, как бывалый тысячник! И развлеклись не абы как, а с фасоном, – покосившись на мерно чавкающего стихоплета, сан Альт понизил голос. – В бочке с брагой наколдовали пивного духа, на пеликана с рогатками охотились. Этот, вон, тоже здесь был, но саар Перворожденный у него лютню отобрал и сам восславил Байхоса, да так, что стены тряслись, штукатурка осыпалась, да и я подоглох маленько. Зато престиж!
Алесса чуть опрокинула кубок. Да за такое зрелище она бы полхвоста отдала!.. Н-ну, самый кончик…
– А потом?
– Велели вызвать экипаж и укатили в салон нательной росписи. На следующий день пришел их архитектор и все починил. А теперь послы с атэ’саарами Одаренными на охоте гуляют.
– Вы уверены?!
– А как же! Недели две назад пронеслись по городу полным ходом, возницы до сих пор икают. Правда, где они сейчас – не знаю, ну да у сааров их ранга от любого заповедника ключик найдется…
При других обстоятельствах Алесса распсиховалась бы. Плыть к бесям на рога, только чтобы помахать престижному хвосту?! Впрочем, и оного уже след простыл. Но кольцо аватар нервничало под бинтом, нетерпеливо покусывало палец. И по-прежнему звало в сторону миссии, к бывшему хозяину. Люди могут ошибаться, волшебные украшения – нет. Вилль в городе, и что-то здесь нечисто…
Сан Альт, видя, что гости заинтересовались земляками, расписал проделки делегатов в красках. К тому моменту, когда саар Перворожденный лихо заканчивал концерт новогодней песенкой «В саду родилась яблонька», в салфетки давились и Китобой, и сам рассказчик. Выпили за жеребца целиком, потом – за отдельные его достоинства, и хозяин хлопнул себя по лбу: виновника торжества забыл показать! Иссиня-черные полукружья от конских челюстей, продемонстрированные с непонятной гордостью, не вдохновили Алессу на близкое знакомство с дорогой, но кусучей скотиной. Скат в конюшню тоже не пошел, заявив, что, дескать, коньков предпочитает морских под соусом.
– Лесь, а может… ну-у-у его? – затянул он, едва друзья вышли.
– Кого «его»?
– Ну-у… фавна твоего… Козел и есть козел, коль от такой девушки сплыл!
– Да я не за фауной, а за флорой. Цветочки-деревца…
– Значит, дуб он неотесанный, – гнул свое парень.
– Если честно, иногда бывает, – вздохнула девушка, оставив попытки отшутиться. Не такие вокруг дураки. – Но уеду я только с ним. Или останусь.
– Ну и… зря. В Скадаре нравы свободные, вон, даже остроухи здесь вразнос пошли. – Скат сделал большой глоток. – Не хочу тебя огорчать, но твой дубок небось успел со всеми бабочками из Веселого переулка пыльцой поделиться.
– Зря ежиха кактус обхаживает! – рассмеялась знахарка, вспомнив огурцы с колючками. – А у меня к дубам свой подход: обухом по кроне. И от паразиток морилка найдется, уж поверь.
– А хватит? Это ж вы, девушки, монохамные, а мужики почти все полюхамные. Но я не такой!
– Скат!
– Че? У меня шестеро братьев, а маманька все о дочке мечтает…
– Скат, я как бы… оборотень. Не смущает?
– И че? – не смутился и не одумался парень. – Да любая девка – оборотень! Троюродный дядька вон женился на птичке из соседней деревни. Год прошел, и без приглядки видать – не лебедь, а курица залетная! Но ты-то пуши-ы-стая…
– А еще когтистая и зубастая. И домохозяйка из меня отвратная… – Алесса перевела взгляд на менестреля. Тот сидел прямой, как на колу. Левая бровь задралась до середины лба, правая почти слилась с ресницами, отчего лицо перекосило, губы сжались в нитку, и Алессе мигом вспомнилась концовка традиционной свадебной побасенки про гостеприимную тещу: «Благодарствую, матушка, сыт я. Как бы первый вареник с последней стопкой разбираться не всплыл». – Но моя поваренная книга вне конкуренции.
– Лекаря!!! – поросячий фальцет, прорезавшийся за соседним столиком, отдаленно не напоминал баритон с трагичным надрывом. Эхом раскатилось зловещее утробное бурчание. Заинтересованные взгляды приковались к страдальцу, держащемуся одновременно за рот и живот; из-за кухонной двери высунулись любопытные мордочки поварят, над которыми пламенела щекастая физиономия главного.
Знахарка с достоинством промокнула губы салфеткой и поспешила на подмогу.
– Ай-ай-ай! Уважаемый, только самоубийцы мешают утку в черносливе с окрошкой! – укорила она, проинспектировав остатки содержимого тарелок. – Там же огурчики, редиска, а вы еще молочком усугубили… Выбирайте, как желудок чистить будем: прямым путем или обратным?
– Наименее болезненным…
– А-а, без разницы. Все равно штопать придется… – Обождав, когда несчастный дойдет до полуобморочной кондиции, Алесса лучезарно улыбнулась. – Профессиональный юмор! Я тут поживу месячишко-другой и впредь к вашим услугам. Ну-с?
– Сколько будет стоить? – кривясь, прошелестел зеленый, как огурец, менестрель.
– Руку и сердце. Но можете предложить печень…
Парень оторопело сморгнул, но клыки не исчезли, а улыбка шутницы стала еще шире; тепло мерцали позеленевшие кошачьи глаза; длинный коготь кокетливо скреб столешницу…
