Грянул о тарелку в сердцах брошенный столовый прибор. Рядом жалобно звякнула вилка Арвиэля.
– Вы нас за кого принимаете?! Мы не будем есть то, что жрут помойные кошки!
– Мы же едим. – Ярини так тщательно расправляла складки, точно на ней были не замызганные штаны, а платье за сотню империалов.
– Вам – приятного аппетита!
– Право быть стервой надо заслужить, Алесса. А пока побереги штаны: мыло переводить не стоит, а крыса сочная. Будь практичней.
– Это хомяк, не бойся! – сжалилась Триш. – Они падали не едят, да и сами на вкус ничего. Мне понравилось.
– Та же крыса… – пробурчала знахарка, но вилку взяла. Есть хотелось прямо-таки зверски.
– Подождите, сперва помолимся! – вскинула руку предводительница. Сознающие с готовностью открыли рты; глаза полыхнули отвагой. Алесса замерла.
– Мы – крылья империи! Клювы и когти! – рявкнула солистка Ярини.
– Пади и умри, чаровничье племя!!! – слаженно грянул хор.
– Грифон за собой поведет нас на бой!
– Под корень изрубим поганое семя!!!
– Огнем и клинком! Стальным кулаком! Кованым сапогом!
– Пощады не жди, враг!!!
– Банзай!!! – рявкнул Метис.
– Да будет так! – Ярини ладонью хлопнула по ковру и как ни в чем не бывало кивнула: – Всем приятного аппетита!
Алесса молча взяла вилку. Не-эт, они – не просто сумасшедшие. Они – банда террористов-патриотов! Самые низы общества, отребье: бывшие воры и убийцы, из которых Ярини сумела сколотить отряд. Вон тот бритый, с синей надписью «Время – щепки» на покрытом зарубками предплечье, точно отбывал срок в Сумеречном лесу, где каторжане валят драгоценные черные орцойи, одновременно отбиваясь от кишмя кишащих там хищников. За украденное колечко туда не ссылают. Однако ж повезло, что они по одну сторону баррикады. А патриотизма Виллю хватит и на подругу!
– Тряпки… тряпки… тряпки… сури, вы на бал собрались?
– Если подвернется случай.
– А это что – оливковое масло?
– Нет, это кедровое масло, и оно полезно для кожи… Впрочем, и для еды сгодится, так что не смей трогать!
– Хорошо, оставим для еды. Но, сури, зачем вы положили этот сыр? Он же в руках тает! Если брать – только твердый.
– А на завтрак чем будем мазать хлеб?!
– Ваш хлеб не тянет на безмен, а размером с поднос! Сури, умоляю, отдайте хлеб сунне Лемме и достаньте галеты… А это что за бутылка? Вино? Сури! Зачем нам вино? Достаньте спирт, я разолью по флягам!
– Поди точить саблю! – махнула рукой Ирэн.
Возмутитель спокойствия, сокрушенно прицокивая и покачивая головой, уселся в кресло, предварительно переложив флегматичного крокодила на стол, и достал из кармана (накладного, вместительного, что сразу оценил и одобрил!) замшевый лоскут. Циката ни в какой заточке не нуждалась, но благодарный гость, конечно, не посмел перечить своей спасительнице, поэтому взялся за полировку. Вот и умница.
– Ох, ханни, может, одумаетесь? Это же нелюдь, чего от него добра ждать? Вы будете одна, в чужой стране – страшно-то как! – причитала нянюшка, искоса поглядывая на Дана. Сейчас, облаченный во все черное, с саблей в руках, он смотрелся гораздо внушительней, чем распластанный на кровати полутруп. И привлекательней.
– Он – взрослый мужчина, а вы – невинное дитя… – всплакнув, Лемма понизила голос до едва различимого шепота. – Как бы на вашу честь не посягнул, моя ханни…
– Нянюшка, ты говоришь на межрасовом, а у него совиный слух.
Дан поднял голову.
– Уверяю вас, почтенная сунна, что не посмею первым посягнуть на честь дамы, даже если она изволит совершать при мне омовение.
Нянюшка густо покраснела. Ирэн, украдкой показав ему кулак, спешно перевела тему:
– Дан, может, Кошу возьмем? Он без меня будет скучать, вон, уже чуть не плачет!
– И меня тогда возьмите!
– Возьмем обоих, сури! – покладисто кивнул Дан. – А за компанию – повара, лекаря, прачку, казначея, конюха и золотаря. И экскурсионный тарантас, в котором мы дружно покатим по катакомбам… Ах да! Чуть про менестреля с лютней не забыл для досуга…
– Но моя ханни не умеет готовить…
– Почтенная сунна, не беспокойтесь, я умею. И одежду штопать, и котлы мыть.
– Врешь! – ахнули обе дамы разом.
– Никак нет! Служил я в пехоте при батюшке нашем Аристархе, пока тот еще не сошел с ума… Кем служил? А-а, все равно вы в неверрийских чинах не разбираетесь, да и не в том дело. Так вот. Когда служил я в пехоте, на учениях даже офицеры собирались к нашему котлу, потому что перловку готовил я! – лихо и гордо доложился хитрюга.
Н-да, подумала Ирэн, и лапшу развешивать научился тогда же мой оптимистично настроенный гость…
Лемма вдруг, нехорошо прищурившись, подошла к Дану вплотную, и полуэльфу в нос грозно уперся тоненький, но твердый как спица перст.
– Ты уж смотри у меня, не балуй… касатик…
«Касатик», демонстративно скрестив пальцы, тут же поклялся, что баловать не будет ни при каких условиях, не забыв еще раз помянуть «омовение».
Ирэн показала два кулака. Лемма почему-то поверила, но для острастки немного поворчала. Едва за нянюшкой захлопнулась дверь, Дан опять полез в мешок, словно его туда тянуло магнитом.
– Ирэн, ты же говорила, что уже все собрала! Мы выходим завтра, а в мешках – хлам какой-то!
– Невежественный смерд!!!
– Кисейная барынька!
– И я этим горжусь!
– Тогда мы обмажемся вашим маслом, нарядимся в ваши платья, возьмем-таки тарантас и поедем через ворота, как две кисейные барыньки вместе с нянькой, золотарем и крокодилом в горшке!
– Дался тебе золотарь! – представив воочию картину побега, Ирэн не сдержала смешок.
– Если запивать вино кедровым маслом, он понадобится тебе, – хмыкнул Дан и серьезно спросил: – Ирэн, ты точно решила бежать? Не боишься?
В неверном свете магического канделябра худое лицо полуэльфа с поблескивающими антрацитами глаз казалось зловещим. Но привлекательным, да.
– Нет! – не дрогнув, солгала Ирэн.
ГЛАВА 9
– Так значит, Геллера велела снять цепь, когда ты окончательно ослабел? – Приподняв брови, Ярини отпила из кружки так, словно в нее был налит не жидкий чай, обозванный Лисом «пылью скадарских улиц», а хорошенько выдержанная эльфийская «Багряная лоза».
– А что им оставалось? Я – кролик особенный! – Вилль зло усмехнулся. – Цепь блокировала регенерацию, и рисковать мной они побоялись. Пару охранников послабее я выбрал сразу. Оставалось дождаться, пока начнется их смена и они откроют клетку, чтобы проверить, жив ли я. А дальше… А дальше – все. Одного я убил на месте, второй, может быть, и выжил, но лично я ему не завидую. Как выбирался под небо – не помню. Если бы меня держали в лаборатории, а не в доме Геллеры, то ничего не вышло бы. Вдогонку пустили невод. Мне удалось пройти под ним, но крылья запутались. Пришлось вырываться, так что временно я парень приземленный.
