В 1590 году пришла другая беда в виде монгольского нашествия. Захватчики явились со стороны Кукунора, где снова прочно обосновались их племена.
В 1700 году упорные китайцы, оттесненные к землям «варваров», предприняли новые попытки проникновения на юго-запад и установили свою власть в местности Ньяронг, ныне входящей в состав провинции Сикан. В этих краях имеются запасы золотоносного песка, и получаемый из него металл славится превосходным качеством. Восемнадцатью годами позже китайские войска, продолжавшие свой поход, продвинулись в глубь тибетской территории, где были разгромлены. Однако вскоре китайцы взяли реванш. Их армия завоевала большую часть тибетской провинции Кам, прошла через область, населенную племенами повопа (жителями местности По)
и торжественно вступила в Лхасу. У народа повопа не сохранилось никаких воспоминаний о китайском нашествии. Я убедилась в этом во время своего пешего странствия из Юньнани в Лхасу.
Это касается почти всех давних исторических событий: тибетцы о них не ведают. Так, если им говорят о пребывании католических миссионеров в Лхасе в 1715–1740 годах, а также о посещении этого города в 1811 году англичанином Томасом Маннингом
и в 1846 году французами Юком и Габе, они отвечают, что это сплетни, не подтвержденные реальными фактами, и что их сочинили иностранцы.
Лишь в Центральном Тибете, жители которого были очевидцами британского похода 1904 года, кое-что известно, но большинство практически ничего об этом не знает; те же, кто это помнит или что-то слышал от стариков, совершенно превратно истолковали смысл данной экспедиции. Простолюдины по сей день верят, что англичане приходили поклониться далай-ламе, попросить у него благословения и подчиниться его воле. Вот что говорили мне простаки из Лхасы, когда я расспрашивала их об этом под видом нищей паломницы. Однако с тех пор взгляды тибетцев на сей счет существенно изменились из-за событий, происходивших в Индии.
Жители лесистой местности По решительно уверяли меня, что ни один китаец и тем более ни один белый человек не ступал на их землю. Они были правы, по крайней мере, относительно европейцев, никогда не забредавших в эти края, до тех пор пока я там не оказалась. Можете себе представить, с каким ехидным удовольствием я выслушивала эти заявления.
За победоносным вступлением китайцев в Лхасу отнюдь не последовало завоевание последними Тибета. Китайцы сделали тибетцев своими вассалами, но практической пользы от этого было немного.
Приблизительно в 1729 году монголы, обитавшие в районе Кукунора, напали на китайцев и потерпели поражение. Таким образом, китайцы вновь завладели этой территорией.
Стоит напомнить, что уже в 88 году н. э. китайцы распространили свое влияние на этот регион и посадили в Цайдаме наместника. Однако их власть там, по-видимому, была непрочной и малоэффективной, каковой она остается по сей день.
Несмотря на то, что дальнейшее противостояние китайцев и тибетцев в Центральном Тибете изобилует интересными фактами, я вынуждена умолчать о них, так как это выходит за рамки данного повествования. Мне придется пропустить большой промежуток времени и перейти к рассказу о современных сражениях на территории двух новых провинций: Цинхая и Сикана.
Вслед за вводом в Лхасу британских войск (в августе 1904 г.) в Восточном Тибете начались волнения. Казалось, они были вызваны довольно ничтожным поводом, но истинная причина беспорядков заключалась в утрате китайского влияния вследствие победы англичан. Тибетцы стали относиться к своим бывшим сюзеренам с крайней неприязнью. Они корили китайцев за то, что те не защитили их от британских захватчиков. По всему Тибету ходили слухи, что китайские войска безучастно взирали на уничтожение Тибета и что амбань (китайский представитель в Лхасе) радушно принимал иностранных офицеров и пировал с ними.
Тибетцы злопамятны. Через двадцать лет после вышеупомянутых событий мне приходилось слышать, как они сетовали на китайцев с такой же досадой, будто это произошло накануне.
«Варвары» из Кама, потомки исов, никогда не проявляли особого расположения к своим соотечественникам из центральных провинций Уй и Цзана
[99], а также не любили китайцев. Их позиция напоминает мне суждение одного эльзасца, высказанное во время нашей беседы в Страсбурге: «Мы ненавидим немцев и не любим французов». В самом деле, обитатели Кама не терпят ничего, что смахивает на рабство.
Итак, к концу 1904 года китайцы, стремившиеся упрочить свое положение в Батанге (Сикане), решили заселить эту местность. Не стоит забывать, что попытки колонизации, предпринятые еще за десять веков до новой эры, неизменно терпели крах из-за сопротивления туземцев.
Жители Батана не питали ни малейшей склонности к земледелию и не желали, чтобы иностранцы занимались в их крае сельским хозяйством, отнимая пастбища у скота. Они взбунтовались; между ними и китайскими солдатами, посланными в Батан для захвата территории, произошли столкновения. У китайцев было недостаточно сил, и они предпочли уйти.
В 1905 году в том же районе возникли новые беспорядки. Китайцы потерпели поражение и, отступая, были перебиты.
В тот же год во время восстания туземцев в долине Верхнего Меконга (провинция Юньнань) три французских католических миссионера, Сулье, Бурдоннек и Дюбернар, были убиты. Их предшественника Дюрана постигла в этих краях та же участь в 1865 году, а недавний преемник миссионеров Нюссбаум погиб в 1940 году насильственной смертью поблизости от Паме, на дороге, проходящей вдоль левого берега Меконга.
Религиозные соображения почти не играли роли в этих убийствах. Их следует скорее отнести на счет злобы, вызванной попытками колонизации и захвата земель иностранцами. Неуемное рвение некоторых из них также было способно возбудить ярость примитивных и грубых кампа. Дюран хвастался, что он разбивает статуи в буддийских храмах и делает из них полки для своей кухни.
Миссионеры навлекли на себя ненависть здешних жителей в первую очередь потому, что они были крупными землевладельцами и вводили новшества, нарушающие местные обычаи.
К тому же нравы туземцев нельзя было назвать кроткими. Другие совершенные здесь убийства объяснялись либо стремлением не допустить в эти края иностранцев, либо желанием отомстить им за вторжение. Некоторые просто разбойничали, обуреваемые жаждой наживы. Китайцы и тибетцы, подобно чужеземцам, не были застрахованы от грабежей.
В 1911 году поблизости от Чанпа, на берегу Салуина, были убиты два немецких путешественника, Брунхубер и Шмидт. В феврале 1922 года доктор Шелтон, возглавлявший американскую протестантскую медицинскую миссию, погиб в палатке во время ночевки. Он неосторожно заявил о намерении отправиться в Лхасу, наивно полагая, подобно другим пришельцам, что он сможет заручиться там официальным разрешением тибетских властей. Однако он получил категорический отказ. Вероятно, миссионер смирился бы с этим, но местные дикари сочли, что надежнее прикончить чужака, дабы пресечь любые его попытки добиться своего. Разумеется, убитый был также ограблен.
