Поэтому так важно при первом диагнозе шизофрении или другого тяжелого психического заболевания подробно побеседовать с родителями, так как, по моему опыту, почти все родители в этой ситуации полны чувства вины. Они боятся, что совершили какую-то роковую ошибку при воспитании ребенка. В этой ситуации я использую весь свой авторитет главного врача и объясняю родителям, что они ничем, ну просто абсолютно ничем не способствовали началу заболевания. Им важно это знать, тем более, что родители, так сказать, это вторая после пациента жертва заболевания, и они страдают часто больше, чем сами пациенты. Вообще, наш современный индивидуалистический подход к человеку оказывается в случае с психически больными недостаточным. Каждый человек в горе и радости имеет значение для других. Эти другие страдают, но они также могут быть полезными и оказать помощь. Поэтому так эффективно действуют группы взаимопомощи, члены которых могут поддерживать друг друга и позволяют больным не чувствовать себя одинокими в своей беде. Плохи, однако, не только безмолвные переживания самих родителей, обвиняющих себя в совершенных ошибках. Существенную проблему представляют родственники-всезнайки, которым на самом деле все известно лишь понаслышке. Они громко разглагольствуют о том, что с такой матерью нечего удивляться, что ребенок заболел, что они всегда этого опасались, и вот теперь действительно появились эти неприятности и т. д. Родителей пациентов необходимо брать под защиту, беречь их и от таких ударов. Впрочем, почти у каждого человека есть какие-нибудь родственники с более-менее тяжелыми психическими заболеваниями. Об этом так мало известно только потому, что «нормальные» не распространяются на такие темы. Спросите как-нибудь о «смешной» тете или о «странном» дяде. В каждой семье имеются такие яркие типы, о которых из неловкости умалчивают скучные черно-белые родственники.
Лечение шизофрении происходит, прежде всего, медикаментозно, так называемыми нейролептиками. Хотя полезны также поддерживающие психотерапевтические беседы и другие терапевтические методы, как то эрготерапия, спортивная терапия и др. Все же, к сожалению, необходимо согласиться, что главными являются не блистательные психотерапевты, а банальные психотропные средства. В начале медикаментозной эры это еще оспаривалось. Имелись психотерапевты, честолюбие которых заставляло их лечить шизофрению совсем без медикаментов. Сейчас уже очевидно, что это неправильно. По крайней мере, не попробовать современные нейролептики при шизофрении, не освободить пациента с их помощью от страданий, было бы медицинской ошибкой специалиста. Нейролептики – это лекарства, они помогут снова создать больному сносную жизнь или даже вернуть ему полное психическое здоровье.
Тот, кто своими глазами видел, как люди после многомесячной истории страданий, пробуя вылечится любыми способами, даже обращаясь к натуропату и занимаясь прочим эзотерическим вздором, благодаря правильно дозируемым лекарствам выходили из состояния бреда, уже невосприимчив к любой идеологической враждебности к химиопрепаратам.
Шизофреники и нормальные – сложные отношения
Конечно, при лечении нейролептиками человек испытывает и нежелательные побочные воздействия. Поэтому полезно налаживать общение между опытными больными и только поступившими пациентами, чтобы последние сами могли взвесить плюсы и минусы препарата. Были пациенты, которые прочли много научной литературы о нейролептиках и которым я, предлагая новое лекарство, давал соответствующие справочники, чтобы они сами могли решить, хотят они испытать новый препарат или нет. Также хорошо, если понимающие свое состояние пациенты научатся регулировать дозу принимаемых препаратов. Тогда они будут принимать медикаменты сознательно, а самих себя рассматривать как менеджеров собственной болезни. Так они научатся не предъявлять чрезмерных или, наоборот, заниженных требований к самим себе, и в острых фазах постараются укрыться, чтобы не пострадала их уязвимая психическая кожа. Есть также инициативные группы самопомощи, в которых заинтересованные лица обмениваются опытом и учатся уверенно защищать свои права, в том числе, отстаивать свое мнение перед некоторыми врачами, обращающими недостаточно внимания на самостоятельность больного. Такие пациенты знают о своей болезни гораздо больше, чем мы, высокообразованные врачи. И тут нашему брату некоторая скромность принесла бы только пользу.
Для пациентов, страдающих хронической формой шизофрении, важно установление четких правил. В общежитии, которое я курировал, господствовал эмоциональный хаос. Каждый пытался понять каждого, говорил о чувствах, вел себя по отношению к пациенту так, как ведут себя друзья или приятели. Пациенты попадали в больницу снова и снова. Тогда в качестве нового руководителя пришел социальный работник, который ввел ясные правила. Теперь все, и сотрудники, и пациенты, должны были общаться на «Вы». Пациенты могли действенно жаловаться на руководство, имелись также и определенные требования к больным. Атмосфера сразу изменилась. Пациенты стали выглядеть повзрослевшими, число пребываний в больнице резко сократилось, и явно хронический шизофреник господин Л., который производил только словарный салат и дарил мне длинные совершенно неразборчивые тексты, встречал новых сотрудников с абсолютно ясным замечанием: «Меня зовут господин Л., и ко мне обращаются на Вы». Уважались личностные границы, и это производило на пациентов оздоравливающий эффект.
Этот пациент, впрочем, вопреки своему иногда несколько неприступному виду, был очень мил. Время от времени он отправлялся в Страсбург в Европейский суд по правам человека, его регулярно задерживала полиция и возвращала к нам. Он был очень сердит на полицейских и месяцами вел свой процесс из своей комнаты, в которой он писал очень длинные и абсолютно непонятные материалы. Тем не менее, он предлагал пациентам и сотрудникам читать эти тексты. Он строго настаивал на том, чтобы его слушали внимательно, но, кроме словарного салата на весьма оригинальном языке, который сам он, впрочем, понимал, ничего из этого не получалось. Тем не менее, все любили его.
Вероятно, это можно объяснить тем, что, как известно, шизофреники чувствительнее, чем другие люди, что иногда сочетается с присутствием у них определенных способностей. Такие поэты, как Гельдерлин или Роберт Вальзер, долгое время провели в психиатрических лечебницах. Художник Ван Гог также страдал, по-видимому, приступами шизофрении. Я знал молодого, очень благочестивого мужчину, который хотел стать монахом. Страдая от психоза, он очень хорошо умел распознавать два своих мира – собственный бред и реальную жизнь. Порядок в монастыре пошел ему на пользу, и он вел со своей болезнью хоть и напряженную, но именно поэтому истовую жизнь члена ордена. Иногда то, как проживает свою жизнь член монашеского ордена, страдающий шизофренией, также может дать общине глубокие духовные стимулы.
Люди с шизофренией так же рассудительны как нормальные, но они гораздо менее склонны к хитрости и коварству. Они не всегда говорят то, что думают, так как в этом смысле уже приобрели печальный опыт. Но когда они что-то говорят, то в определенной мере проявляют себя правдивее многих других людей. Можно сказать, субъективная правда шизофреников выстрадана, и то, как они делятся ею, может быть очень впечатляющим. Во всяком случае, шизофреники никогда еще не развязывали и не вели войн, никто из моих пациентов шизофреников не был экономическим или другим преступником. Конечно, они своими странностями и неприспособленностью вызывают отторжение в обществе неизлечимо нормальных, а в острых фазах могут даже проявлять агрессию. Тот же, кто сохранил в себе достаточно человечности, может даже извлечь пользу из колоритности этих исключительных людей. Впрочем, у них никогда не бывает проблем с ориентацией. Даже и это может быть по-другому у нормальных. Когда я однажды объяснял своему хорошему другу, обладающему чувством юмора, как попасть в мою больницу, он повел себя довольно придурковато. И когда он ничего не понял с третьего раза, я закричал: «Да ты просто поезжай на юг Кельна, поколоти там полицейского и скажи ему, что тебе это приказали сделать голоса. Раз – и ты уже приземлился у меня!» Наша проблема – это нормальные!
