— Ну, когда ты узнал, что твой дедушка задержался в офисе, казалось, ты был готов разгромить всю гостиную.
— Потому что именно это я и хотел сделать.
Ее сверкающие глаза полностью обезоружили его.
— Об этом я и говорю. Тебе надо немного успокоиться. Я хочу сказать, разве цель моего приезда сюда — не продемонстрировать тебя в новом свете? Как я уже сказала, может, тебе стоит немного успокоиться? Я имею в виду, разве…
Себастьяно не привык к тому, что его действия ставят под сомнение.
— Ты здесь для того, чтобы делать то, что я скажу, — хмуро ответил он. Брови Поппи удивленно взлетели вверх. — Поверь мне, Поппи. Я знаю, что делаю.
— О, верно, потому что ты…
— Не смей этого говорить, — проворчал он, втайне удивляясь ее смелости, когда догадался о том, что она хотела сказать. Когда он сегодня сказал, что может справиться с чем угодно, потому что каждый день заключает миллиардные сделки, он не думал, что Поппи, наравне с его кузиной, будет поддразнивать его.
— И не думала, — тихо засмеялась девушка и подняла руки вверх в жесте капитуляции.
Но они оба знали, что она с удовольствием закончила бы фразу Что-то в груди Себастьяно сжалось, когда он понял, что ее игривое настроение могло вытащить его из его мрачной темницы самобичевания, в которую он собирался вернуться.
Он еще долго смотрел на закрывшуюся за Поппи дверь. Обычно женщины, с которыми он встречался, думали о себе любимых, и ему не нравилось думать, что Поппи была другой.
Глава 7
Поппи закрыла дверь в комнату и прислонилась к ней спиной с обратной стороны, ожидая, пока бабочки перестанут парить у нее в животе. Она не знала, почему продолжала дразнить Себастьяно.
Девушка увидела кровать и груду коробок рядом с ней. Должно быть, вещи доставили в комнату, пока она была внизу.
Она проверила телефон. От Саймона не было сообщений. Должно быть, он еще в кино. Она улыбнулась, вспомнив, как сделала кучу фотографий по пути из Неаполя до виллы и отправила их мальчику. В ответ он прислал ей свою фотографию с комментарием, что он должен быть тут с ней.
Поппи прошла в ванную и взглянула на себя в зеркало — бледная как смерть. Она вымыла волосы каким-то дорогим французским шампунем, уложила их феном и вернулась в комнату. Девушка остановилась напротив огромной гардеробной. Кто-то, скорее всего, один из слуг, которых она заметила ранее, распаковал ее сумку. Теперь ее жалкие пожитки тоскливо висели на длинных вешалках.
Поппи вспомнила Николь в бледно-фиолетовом платье. Она понимала, что ей никогда не стать такой же утонченной и женственной, как эта девушка.
Гордость не позволяла Поппи надеть что-то из вещей, купленных для нее Себастьяно.
Сделав глубокий вдох, она еще раз перебрала свою одежду и сняла зеленое трикотажное платье с вешалки. Она нашла его в винтажном магазине.
Быстро одевшись, Поппи собрала волосы в стильный хвостик и скользнула в красивые черные туфли. Ей редко удавалось наряжаться в повседневной жизни, от волнения девушка покрылась мурашками, когда увидела свое отражение в зеркале.
Понравится ли Себастьяно ее образ, или он рассердится за то, что она не надела то, что он выбрал для нее?
Ее телефон зазвонил, возвестив о новом входящем сообщении. Девушка улыбнулась, когда открыла сообщение от Саймона. Он рассказал свои впечатления о фильме. Набирая ответное сообщение, Поппи настолько успокоилась и погрузилась в переписку, что даже не услышала, как Себастьяно вошел в комнату, пока тот не произнес:
— Дай мне знать, когда закончишь.
Сердце пропустило удар, когда она увидела его в дверном проеме.
— Я постучал, но ты была слишком занята телефоном, чтобы услышать стук.
— Да, — облизнула девушка пересохшие губы. — Я так понимаю, шоу начинается?
Себастьяно увидел нераспакованные коробки у кровати, и его губы сжались в тонкую линию.
— Как я сказал, следуй моим указаниям, и все будет хорошо.
— Что означает «следуй моим указаниям»? — спросила Поппи, разгладив платье на бедрах и подойдя к нему.
— Это значит перестать волноваться.
— Я не волнуюсь… Ладно, может быть, немного, но… Но я и вправду не думаю, что у нас что-то получится.
Он выгнул бровь, и Поппи нахмурилась.
— Ну, я не понимаю, как мы со всем справимся, — горячо проговорила она, раздражаясь оттого, что он не воспринимает ее опасения всерьез. — Мы из разных миров, Себастьяно, и мне не нравится, что приходится лгать твоей семье. Они очень милые люди, а я не такая уж и замечательная актриса.
— То есть, если бы они не были такими милыми, тебе было бы проще?
— Мне не до шуток.
— Мне тоже… Чтобы немного помочь тебе успокоиться, могу сказать, что бабушка была кухаркой, когда познакомилась с дедушкой. Все, что тебе нужно сделать, — притвориться, что ты моя девушка, не вдаваясь в подробности… Что касается деталей… мы будем придерживаться правды. Мы познакомились шесть недель назад, когда ты устроилась на работу в мою фирму.
— Мы познакомились неделю назад.
— Мы можем сказать, что только недавно начали встречаться.
— Я думала, ты хочешь, чтобы я притворилась, что ты — любовь всей моей жизни, — нахмурилась Поппи.
Губы Себастьяно изогнулись в ироничной усмешке.
— Достаточно того, что моя семья считает нас парой. Если мой дедушка думает, что у нас любовь на всю жизнь, это его проблема, не моя.
Поппи почему-то почувствовала себя опустошенной. Конечно, такому мужчине, как Себастьяно, трудно притвориться, что он отчаянно влюблен в такую женщину, как она.
— Хорошо, — выдавила из себя девушка. — Но что, если он не передаст тебе семейный бизнес?
— Буду решать проблемы по мере их поступления.
— Хорошо, — сказала она, хватая яркую шаль со спинки стула. — Это твое шоу.
Себастьяно посмотрел на нее, когда она встала рядом с ним.
— Это мое шоу, и я хочу, чтобы ты обошлась без ненужных прикосновений, любознательных вопросов, и не раздувай нашу историю ненужными подробностями. Как думаешь, это тебе под силу, стажер?
Поппи была совершенно очаровательна, засыпая его семью историями о работе в его компании и о том, как она случайно пролила на него кофе, когда они встретились.
Она рассказывала, как хочет помогать тем, у кого ничего нет, когда закончит университет, и все это время ловко уводила разговор о своем прошлом, направляя беседу на более современные проблемы.
Себастьяно же думал только о том, что он почувствует, если поцелует ее.
Он сжал руки в кулаки. Его тело изнывало от желания.
