– Каждый из вас – сказал он – лучший из тех, кого я видел за свою жизнь. Каждый из вас – в полной мере познал Ислам и встал на путь войны, против куфра и несправедливости. Помните, что обязанность воевать против несправедливости – есть обязанность каждого мусульманина. И пусть многие из вас не рождены мусульманами – но каждый из вас лучше тех, кто говорит, что он мусульманин, но сам сидит с сидящими, терпя угнетения и издевательства неверных над собой и над своими братьями. Каждый из вас имеет шанс спастись, и если кто-то из вас сделает все что должен, но Аллах не дать ему совершение амала – значит, так пожелал Аллах, я приказываю ему бросить оружие и спастись, чтобы вести джихад и дальше. Тот же, кто станет шахидом сегодня – значит, так пожелал Аллах, и Аллах примет истишхадию
[39] и введет вас в высшее общество, где вы встретитесь с братьями, ставшими шахидами до вас и в полной мере получите все то, что уготовано ставшим шахидами на пути Аллаха. Я верю в то, что Аллах – вашими руками сегодня унизит и потрясет неверных, этот день они будут вспоминать в холодном поту! Аллаху Акбар!
– Аллаху Акбар!
И они по одному, по двое, начали выходить из фургона, чтобы рассредоточиться и ударить одновременно…
Москва. 25 августа 20… года
Оперативное время 14 часов 11 минут.
…И взвод отлично выполнил приказ.
Но был один, который не стрелял…
Владимир Высоцкий
Но был один, который не стрелял. Один – из восемнадцати…
Так получилось…
Так получилось, что это был кавказец. Русские – те, кто отказался от своей веры и своего народа и ставшее извергами, извергнутыми из своего народа убийцами, предавшими дело отцов – все как один пошли убивать бывших братьев своих. Потому что нет никого, страшнее неофита, он всегда будет стараться быть святее, чем Папа Римский.
Но один – все же был.
Этого парня звали Абделсалам. Он был аварцем, родился в пригороде Махачкалы. Родители – собрали последнее, чтобы отправить его в Москву. Учиться на врача. А здесь было трудно. Либо ты с общиной – это защита. Либо один – тогда ты цель для любого скинхеда, для любого бритого.
А в общине – есть те, кто всегда объяснят про ислам. Про настоящий ислам. Даже если ты придешь в обычную мечеть – вполне возможно, это будет не обычная мечеть. Потому что ДУМ – Духовному управления мусульман – трудно сравниться по богатству с Русской православной церковью – и вот находятся спонсоры. Только эти спонсоры – они не просто дают деньги, отчетливо пахнущие героином и кровью, они еще рассказывают, какой ислам правильный…
Абделсалам тоже верил. И верил истово. Он верил в то, что если придет ислам – то люди просто будут честнее и богобоязненнее и отцу не придется – отдавать деньги местному участковому, который у них был царь и Бог и по одному его рапорту – человека могли закатать в кутузку, сказав, что он ваххабит, избить, убить – и никто не стал бы проверять это.
Так нельзя было жить.
Но вера его – за последний день пошатнулась. И сильно.
В джамаате сложно что-либо скрыть, всё и всегда на виду. И все в принципе знали о том, что сначала – Шамиль привел амира и еще одного брата туда, где его ждал отец – и они убили его. А потом – когда Шамиль попал в руки русистов – убили и самого Шамиля. Это тоже сделали амир и Нурулла – хотя во втором то случае, они могли освободить его, а не убивать.
И вот тут то у него возникли сомнения.
Честь? А какая это честь – убивать своих? Он бывал в Чечне – там жили его родственники, он по деду был чеченцем – и знал, что в Чечне каждая десятая женщина – вдова и много инвалидов. И что чеченцев – до сих пор меньше, чем было до войны.
А что если и с аварцами – будет так же?
Он слышал, как Нурулла рассказывает о том, как он зарезал предателя. Нурулла был русский – а зарезал он чеченца и мусульманина с рождения. Относительно которого не было никакого суда, ни шариатского, никакого иного, никто не доказал то, что он предатель, никто не осудил его по законам шариата к смерти – но они его убили. И сына его убили – хотя он точно не был ни в чем виноват, он был виноват лишь в том, что попал в руки русистов.
Но они его убили. И это что – правильно?
Чему они радуются? Тому, что они убили мусульманина, а потом и брата, который делил с ними хлеб и который встал на джихад?
Если им так просто убить…
Что будет с его республикой, что будет с его народом? Он уже слышал, как говорили, что не надо учить аварский, это все ч’анда. Надо учить арабский, потому что это язык братьев и потому что на нем говорил сам Пророк Мухаммед, Салаху алейхи уассалям. А как же их родной аварский? Ведь не будет языка – не будет и народа…
Он слышал, как говорили, что старики делают бида’а, когда выполняют обычаи и традиции своего народа, что все, чего нет в шариате, является харам (запретным), а следование каким-то национальным традициям делает человека язычником и выводит его из ислама. Он понимающе кивал, а потом подумал – а что если они вырежут и их стариков тоже?
Он слышал, что женщины его народа, которые смеют ходить без паранджи – проститутки и их надо пороть. А у него были две сестры. А что если они убьют и их тоже?
Что тогда останется от его народа?
Об этом – он думал всю ночь. И не спал.
А потом они ехали по Москве. И мешок, в котором было его ружье – был тяжелым, как гора камней…
Рядом с ним, сидел брат, который тоже был русским, но взял мусульманское имя. И он шепотом спросил его – брат, а что если там будут мусульмане? Как же мы оправдаемся перед Аллахом, убив мусульман?
А брат засмеялся и сказал – мы всех принесем Аллаху, а том решит, кто мусульманин – тому рай как шахиду, а кто неверный – тому адское пламя…
Потом – кто-то из братьев достал мешочек и бумагу – а в мешочке была анаша. Он свернул косяк, затянулся сам, потом пустил по рукам братьев. А амир, который правил машиной – не обернулся и не сказал, что это харам, как он говорил до этого, что они оскверняют свои тела запретным. Может быть, забыл…
Братья – смеялись и курили анашу, а потом один из них толкнул его в бок и сказал – давай. А он покачал головой, сказал «харам» и анашу передали дальше. Потом – одного косяка оказалось мало, и они выкурили и второй косяк анаши. Пряный дым веселья и предстоящей крови, большой крови – витал по грузовому отсеку машины …
– Подъезжаем… – сказал кто-то.
Тихие улочки старой Москвы, узкие, извилистые, загадочные. Заставленные машинами…
Он учился для того, чтобы лечить людей. Но теперь – он должен убивать людей.
