Но группу угробили. Конкретно угробили. И Альфу и знаменитый Вымпел – просто угробили. Сейчас, глядя на старое штатное, которое в закрытом музее висит – тридцать человек – смеяться охота. Около пяти сотен оперов только в центральном аппарате управления А сейчас, плюс регионалы. А толку нет. Вот что-то в Сирии назревает… хотя чего назревает, там чирей лопнул уже, с гноем и с дерьмом – а их вот сюда дернули, на командирскую переподготовку. Потому что ГРУ, которое и должно заниматься подобными проблемами – Табуреткин погромил, с..а. Сейчас восстанавливают, но уже не то получится. Да и время надо. А времени нет. Вот и пишем, за неимением гербовой… в тетрадочке на двадцать четыре листа ученической.
Твою мать!
Квартиру дали сразу, что есть, то есть, по меркам предыдущим дело даже неслыханное, даже альфовцам первого набора не сразу дали. Но тем, кто эту квартиру строил… рожей бы повозить по тому, что они настроили, козлы руко…ые. Все приходится переделывать…
– … при этом, в происходящем на территории бывшей Сирийской Арабской Республики четко выделяются две тенденции… Первая – нацелена на построение нового государства примерно по образцу старого – но без партии… записываете? Без партии БААС и с более полным представительством… полным представительством всех… этнических и религиозных групп… Данный курс олицетворяет… бывшая…
Нервы на взводе. Страна незнакомая ни хрена. Судя по оперативным данным – душья до хрена, включая афганских моджахедов и чеченская община сильная. Переводчиков придадут… должны, по крайней мере, но что переводчики, в идеале – язык должен знать, хоть примитивненько, но знать один боец из трех. Самое главное – через эту трахомудрую Сирию столько нашего офицерья прошло, столько советников… и где все?
Да… долго нам будут аукаться наши девяностые, ох долго. Проклянут нас еще потомки…
– … Свободная Сирийская Армия, признанная…
Нервы на взводе. Надо бы валитончику пропить, или просто – пустырника позаваривать. Сон хреновый…
– … международным сообществом, как законная власть Сирии… и включающая в себя примкнувших…
Нога задергалась. Это еще что такое?
– … к ней офицеров сирийской армии и спецслужб, боевые формирования алавитской полиции Аль-Шабиха…
Да что же это такое…
Полковник вдруг понял, что это такое. Это ни хрена не нога – это телефон. Привычно переведенный на виброзвонок перед мероприятием. Это уже на уровне инстинкта – не дай Бог, генерал выступает, добрым словом напутствует в бой, а тут телефон зазвонил. Таких трендюлей за это схватишь…
И тут – полковник увидел, что еще один из офицеров – говорит по телефону.
Наверное, надо ответить…
Достал. Ткнул в экран, выругался. Раньше телефоны были – телефоны так телефоны, тут кнопки, тут экранчик, а сейчас – не пойми что. Дочь второй телефон за год купила, вот этот себе взял – ну не выбрасывать же. А тут… может, наращенными ногтями в пять сантиметров длиной и удобно тыкать, а вот его пальцами…
– Детинцев…
– Товарищ полковник, это Крючок! – голос подчиненного был каким-то взбалмошным – я от вокзала звоню! Тут стрельба во весь рост была, куча двухсотых!
В голове – было не протолкнуться от «Шабих» и всякой трахомудии, поэтому полковник въехал не сразу. Вспомнил только, что Крючок, известный на весь отряд залетчик – три дня за свой счет взял, к нему девушка из Казани приехала. По сети познакомились… ну это нынче известное дело. Только при чем тут вокзал?
– Какая стрельба, докладывай толком! Ты где вообще!
Лекция свернулась как бы сама собой. Здесь не было случайных людей и за каждым – по два – три десятка боев, известных и не очень. На слово «стрельба» – все сделали стойку.
– Товарищ полковник, я на вокзале был, кое-кого провожал. Стрельба началась… не знаю с чего. Отморозки какие-то, по людям стреляли. Несколько человек, тяжелых. Троих положили на месте, трое или четверо скрылись, на мотоцикле и на машине. Надо отряд поднимать в ружье, это отморозки конченные, менты их взять не смогут. Они тут кучу народа положили, весь асфальт в крови!
– Твою же мать…
– Звони дежурному.
– Уже звонил. На Третьем транспортном ожесточенная перестрелка, пока никаких других данных нет. ОМОН уже поднимают…
– Добро, я еду. Звони в отряд, пусть собирают всех. Кого могут.
– Есть…
– Отставить, я сам…
– Есть.
– Будь на месте, помоги пострадавшим. Сам цел?
– Так точно. Только я уже не на вокзале.
– Твою же мать… а где ты?
– Уже на Бакунинской, черт…
Полковник услышал звук, как будто что-то обо что-то ударилось.
– Это что?
– Кажется… джип был.
– Что?! Что за джип? Ты на машине?!
– Так точно.
– На какой?
– Спортивная… у вокзала взял. Нет… времени.
– ППЦ!
– Тащ полковник, слушайте. Они на фургоне, госномер Михаил – три три один Владимир Павел.
– Михаил – три три один Владимир Павел.
– Верно, большой белый фургон. Держусь за ними, но остановить не могу.
– Ладно, держись…
– До связи…
Черт, как тут быстрый вызов. На старом телефоне все понятно было, а тут, б…
Ага, вот…
– Дежурный, капитан Свиридов.
– Детинцев. Поднимай дежурную группу.
– Товарищ капитан, приказ уже есть, из антитеррористического центра.
– Собирай всех, кого можешь, обзванивай по списку. Пусть выдвигаются в центр, к Бульварном кольцу, тяжелыми
[45].
– Есть.
– Крючок в машине по его словам на Бакунинской. Координируйте с ними. Стукни в ГУВД. В розыск белый фургон Михаил – три три один Владимир Павел.
– Есть.
– Через пятнадцать минут отзвонишь и доложишь по обстановке.
– Вас понял.
Лекция смялась окончательно. К нему подошел Горских, из штаба сорок пятого полка спецназа ВДВ.
– Нас только что подняли по тревоге – сказал он, глядя прямо в глаза – на Третьем транспортном перестрелка, есть погибшие, в том числе сотрудники полиции…
– У меня боец даму провожал – буркнул полковник – докладывает, на трех вокзалах у Ленинградского ожесточенная перестрелка, гражданских положили. Стреляли несколько человек, кому-то удалось скрыться. Он на Бакунинском…
