«Ура, учитель болен!»
Словом, ви меня понял.)
Часть II
Вселенная напоминает о себе
Глава 11
Любарский и галактики
Если встретиться нам не придется,
как уеду в чужие края,
пусть на память тебе остается
Неподвижная
Личность
Моя.
К. Прутков-инженер.
Надпись на фото
Дневник Любарского:
361-й день Шара
N = N0 + 621154517 шторм-цикл МВ
День текущий: 28,4644 сентября,
или 29 сентября, 11 час 8 мин 45,88 сек в Катагани
На уровне К122: 29 + 56 сентября, 15 час
42-й день (46 гмксек) дрейфа галактики М31 в Большой Вселенной!
Теперь в сводку обязано войти и это.
Сорок второй день! Как выражается Дусик Климов: распротакую мать!..
Вот прохлопал так прохлопал. Даже записывать неловко. И главное, находился у истоков, рядом. А более главное: кому, как не мне, квалифицированному астроному, с одной стороны, а с другой – знающему об НПВ, Шаре и Меняющейся Вселенной в нем, было принять это всерьез. Или хотя бы выслушать со вниманием. Ан, профессионализм-то и подвел.
I
В небе галактик перемещается самая близкая из крупных галактик, М31 по каталогу Мессье, знаменитая Туманность Андромеды. Уфф… написать и то страшно; мурашки по коже.
II
…Само понятие «небо галактик» я услышал месяц назад от человека, который, судя по всему, первый все это и наблюдал. И запечатлел. От Дуси Мечн… тьфу! – от Евдокима Афанасьевича Климова. В тот визит к нему в обсерваторию КГУ в середине августа.
Два дня спустя он это на своем телескопе и засек: фантом М31, как его теперь называют. И пошло-поехало.
Теперь в небе вроде как две галактики М31. Одна где положено, в созвездии Андромеды; другая, и более яркая – сейчас она туманность Кассиопеи – скоро будет туманностью Цефея… и похоже, что на этом ее путь не кончится.
III
Дусика за его наблюдения, снимки и особенно за попытки привлечь к ним внимание мировой астрономии выперли из Катаганского университета и обсерватории. У нас это просто. Когда он пришел ко мне – растерянный, осунувшийся, обиженный, – рассказал, я большую часть – наиглавнейшее! – просто не воспринял. Пропустил мимо ушей. Воспринял лишь – мелкач позорный! – что он не поладил с начальством, потерял работу, а специалист отличный, нам такие нужны. Быстро согласовал с Валерьяном Вениаминовичем, взял Климова в штат лаборатории МВ. Мол, раз поднимется в кабине ГиМ – такое увидит, что и все обиды забудет, и этот бзик у него пройдет. Бзик!..
Да, с ним так и получилось. Но разве в этом дело!
Это было 12 сентября. В астрономическом мире уже стон стоял, психоз. Да не только в нем, сенсации выплескивались в газеты, на ТВ, на радио. Ведь не просто галактика, а самая популярная, по ней романы и супермаркеты называют – и тронулась. В прямом смысле. А за ней очень многие специалисты, но уже в смысле переносном.
Но нам в НИИ было не до того. Да и что там может произойти – в медленном однородном мире! Вот у нас…
Нам и сейчас не до того – после Шаротряса, гибели естественных лидеров (умница Миша!), разрушений, да еще в условиях краха государства. Еще более не до того. И то, что нам не до такого, говорит, что мы – невзирая на работу в мире НПВ и в Меняющейся Вселенной – такие же слабаки и мелкачи, как и все.
…Единственно, что я «воспринял», – подцепил, как заразу, песенку «Ах, туманность Андромеды…» – новый шлягер. Сенсация выплеснулась и на эстраду. В шашлычной на базарчике неподалеку от НИИ ее регулярно крутят:
Ах, туманность Андромеды,
приходи ко мне обедать…
И я несколько дней ее мурлыкал. Альфа-ритмы мозга сами подхватывают такое. Пошляк! Тьфу!
IV
Странные, небывалые снимки прокрутил нам сегодня Климов в просмотровом зале, как фильмик. Небывалые для обычного мира, для Большой Вселенной, для ее неба галактик – но не для нас. Такое я видел в МВ еще в первый подъем в кабине ГиМ. Кто-то опоздавший так и спросил:
– Что, уже восстановили систему ГиМ?
Небывалое для Большой Вселенной в них вот что: в фильмике, длившемся две неполные минутки (еле наскреблось на них снимков-кадров) и снятом за две ночи, галактика М31 прокрутилась на два миллиона лет вперед. На несколько градусов. Вся; внутренние же области гораздо больше. Яркое ядрышко-керн вообще сделало сорок оборотов. Обтекающие его богатые звездами области ядра отставали во вращении чем далее от него, тем заметней. Огромное ядро М31 сделало почти полный оборот.
Это пришло из Большого космоса, где даже звезды мы именуем «вечными»! Туманность Андромеды крутнулась так за две ночи.
Не она сама, конечно, ее изображение. В тянущемся два с лишком миллиона лет оттуда световом луче они все нанизаны на него, как шашлык на шампур. Но как они могли спрессоваться в дни и часы, во вселенский миг? Будто в нашей МВ.
…Климов снимал через свой двадцатидюймовик, ухитрялся делать по 30–40 снимков в ночь (благо «фантом» ярче и голубее туманности Андромеды). Качество, понятно, далеко не то, что от пятиметровых рефлекторов – но это была она, М31. Со страшным-страшным креном – по Пастернаку, – блистающая сотнями миллиардов звезд. Я, астрофизик, астрометрист, затаив дыхание, смотрел на то, что нам, микроскопическим однодневкам Вселенной, не было доступно, мы определяли по спектральным сдвигам расчетами: как живет-вращается звездный вихрь, целая вселенная.
И сверхновые в ней вспыхивали соразмерно спрессованному в дни миллионнолетнему интервалу; то есть буквально одна за другой, а то и несколько сразу. Галактика жила – от кадра к кадру.
На ребят из моей лаборатории это не произвело сильного впечатления; разве лишь то, что виденное ими снято не в Шаре, не в МВ, а случилось в Большой Вселенной.
«Что, уже восстановили систему ГиМ?..»
V
Но самое то, черт побери, в этой прокрутке вот что: именно в «фантоме» галактика М31 такова, какая она сейчас. А ту, что в созвездии Андромеды, мы наблюдаем такой, какая она была два миллиона лет назад. Столько времени идет от нее свет.
…И еще два миллиона лет он будет сюда приносить ее образ, даже если ее там давно нет. «Или как свет умерших звезд доходит». Господи, у меня в голове как зонтиком помешали. А ведь я закален наблюдениями МВ. Каково же пришлось присяжным астрономам? Им можно сочувствовать.
