Хотя ветров-то в Аскании как раз и не было.
И плодоносили растения с этой стороны раньше – и крупнее, сочнее, спелее. И падали деревья, когда приходил их срок, под тяжестью крон и ветвей в ту же сторону.
Для Зискинда, зачастившего сюда, его впечатления оформились в интересную задачу: архитектура зданий при постоянном направлении света солнц. Особенно для жилых. С одной стороны нужны навесы и лоджии, с другой – ничего, хватит окон.
Практически это воплотилось в большие навесы с МВ-солнечной стороны для всех зданий усадьбы. До лоджий дело не дошло.
– А как выглядел бы здесь ваш проект Шаргорода, Юрий Акимыч? – поинтересовался Любарский. – Не примеряли к Аскании?..
– Тот проект рассчитывался для среднего ускорения К600… и то раздолбали, мол, не наберут столько людей. А здесь тем более – кто жить-то будет?
Желающих переселиться и жить действительно не находилось. Побывать да, отбою не было.
Новой была и проблема НПВ-транспорта на полигоне и в Аскании-2.
Если смотреть прямо, то не было здесь с этим вообще никаких особых проблем: десять на одиннадцать километров, в любую сторону пешком за пару часов дойдешь прогулочным шагом. А еще удавалось приручить полудиких коней, поскакать на них. Шпортько-старший и вовсе тряхнул стариной: выложил с помощью сына пяток молодых бычков – и в следующий заезд через К-год были в их распоряжении волы, серые, черные и пятнистые. Могучие и флегматичные. Сработать ярмо, дышло да телегу на скрипучих колесах-дисках и вовсе им было одно удовольствие.
– Цоб, чалый! Цабе, серый!.. – Везли на НПВ-причал свежее мясо или корзины грецких орехов. Там грузили все на баржу.
Но оставалась нерешенная проблема НПВ-транспорта вообще – для людей, для живого. Было несоответствие: мертвые-то предметы вон откуда можем переместить, из астероидного пояса; не говоря уже о земных – через облака. А для себя вот только НПВ-баржа да такие же катера в полигоне. Но и то специфично, привязано к крутому барьеру у поддона. Это не решение.
Миша Панкратов вспомнил о своей первой попытке, доставил на остров тот похищенный в ночь после Шаротряса Иж-350, переделанный тогда в нечто НПВ-реактивное. Почистил, смазал, опробовал. Летать было можно – вытерпеть звук нельзя. От воя трех сопел разбегалась, пряталась под деревья, в кусты и даже в ставки скотина; потом переставала есть, стояла, сбившись в кучи и дрожа всей кожей.
Любарскому этот сверлящий душу вой реактивного Ижа напомнил детство: как немцы бомбили такими завывающе-улюлюкающими бомбами с мессершмиттов его окраину в Саратове; он едва сдержался, чтобы, как тогда, мальчишкой, не броситься наземь.
Тем не менее эта затея – не сказать, исследование – нашла сторонников. Нашли и выход: летали не над Асканией, удалялись в пустые К-просторы полигона – а их было гораздо больше. Там пробовали на дальность и длительность полета.
Особенно отличилась Людмила Сергеевна. Она в танкистском шлеме и джинсах, сидя на этом Иже без колес, пересекла полигон по воздуху под солнцем и МВ-звездами, высадилась на НПВ-причальной площадке в Восточном приовалье (неподалеку от контейнеров для сжигания мусора). Шуму, конечно, наделала на всю зону; настолько, что потом долго вспоминали, как с неба сюда опустилась Люся Малюта в «ведьминой К-ступе с НПВ-помелом».
В целом это было, скорее, соревнование, игра: кто дальше залетит да быстрее обратно прилетит. Для нее изготовили еще пару мотоциклов и один велосипед – без колес, с НПВ-дюзами. Но и все.
5
Еще более отличилась Людмила Сергеевна, главкибернетик Люся, она же «зверь-баба Малюта Скуратовна» (по Иерихонскому), по своей женской части. Когда даме под сорок (а может, и за, в НПВ это размыто…), это непросто, но ей удалось. Все произошло 24 октября, в первую «годичную высадку» в Асканию-2.
…Задержаться там на год оказалось предельно просто: надо только не успеть на посадку или отпустить НПВ-баржу. «Бригантину» с обтекателями. Пока она домчит до края полигона, пока причалит, пока там сгрузятся, погрузятся, соберутся, потом снова «Кормовые отдать!.. Носовые трави!» – в зоне пару часов, на островке Аскании год. Годичный отпуск, К-«зимовка», НПВ-робинзонада – называй как угодно.
И вот через пару зонных часов, через земной единственный – с 13.23 до 14.27 этого дня – Люся вернулась оттуда с дитем. Загорелая, располневшая, с материнским сиянием в лице и глазах.
Естественно, в Аскании она сей К-год провела не одна.
Днем позже, 25 октября, там получился «медовый год» секретарши Нюси с Васей Шпортько.
Наибольшее впечатление он произвел, конечно, на Давыда Никитича. Он только перед этим наведался в институт, виделся с Иорданцевым, тот сказал, что надо химикалии для опрыскивания плодовых деревьев в Аскании, а то гусень листья жрет. У Шпортько старшего это было, он обещал привезти. На ходу пообщался и с сыном. Сел в «газик», смотался в станицу, привез. Всего времени потратил не более полутора часов. А его Василек преуспел за них куда больше: отлучился на часок на «открытку» – и вернулся с женой и готовой дочкой. Галинкой.
Она сейчас царственно улыбалась с пеленок, одаривала всех счастьем своего появления на свет.
– А что мы матери-то скажем?
– Скажем, что я с ней, с Нюсей, давно гулял. Потом расстались – а она взяла и родила. Найдем что сказать. Та ма як на Галинку подывыться, ничого и выспрашивать не станэ.
…И вот только когда произошли эти великолепные события длительностью для участников в год, для прочих в час: безутешная по Корневу Нюсенька утешилась с Васей, а Людмила Сергеевна также раздвинула свои прелестные – увы, уже немолодые – ножки неизвестно кому под МВ-звездами; может, и не одному (по старославянски это вообще звучит великолепно: отверзла ложесна…), когда весь институт засудачил об этом: оживленные лица, блестящие глаза и скоромные смешки (главное дело, кто с Людмил Сергевной-то управился, отличился, со «зверь-бабой Малютой Скуратовной»; там трое оставались: Дусик Климов. «Да неужто он?! Ни за что не поверю!..» Зискинд Юрий Акимыч. «А он на нее глаз положил, это замечали…» – «Да не может быть!» И тот же проворный Вася Шпортько. «А, ну этот своего не упустит, парень-жох, поверьте слову!..» – «Тц-тц-тц!» – «Н-да!..» – «О-хо-хо»).
Любарского стала не просто тяготить, но и раздражать растущая интереснятина происшествий на Аск-2. Он осознал, что дело надо сворачивать.
Стоило действительно выискивать в Меняющейся Вселенной окраинные галактики, вылавливать на трансмарсианских орбитах астероиды (несшие с себе драму гибели той планеты), стоило их искусно оживлять – ради шашлычков из своей баранинки, вина со своих виноградных лоз; ну, и этого самого, естественно… Как же без!
Вскоре и другие «верхние» начали думать, что надо бы как-то закруглиться с Асканией-2.
Поскольку автор не уверен, что дальше представится возможность сказать что-то о сыне Люси Малюты неизвестно от кого (подозреваемых претендентов было трое: Зискинд, тот же шустрый Вася и Дусик Климов), а сказать все-таки надо, то вот прямо здесь.
