Неслышный шум Вселенной не совмещался с «Цоб, серый, цабе, чалый!..» Становилось все ясней: не то, тупик. Примерка к Материку. Иного смысла Аскания-2 не имела. И возвращались наверх, включались в проект НетСурьеза: залезть за веществом в МВ.
(Тот изначально был холоден к Аск-2, ворчал:
– Норку создали. Для ам-ам в уголке. Быстро и много, пока не отняли.
Многие из тех, кто слышал это, говорили про себя: «Вот гад!..» или «Вот сволочь!..». А потом, подумав: «А ведь правильно».
Он был прав и еще в одном, тот Имярек Имярекович: в таких делах лучше избегать «нулевого» времени. Даже зонного, с К2; вон из-за этого какие несообразности, опоздания/опережения выходили при посещениях Аскании!)
И Дусик как-то раз посетовал за бараньим шашлычком на костре, за бутылкой – и не первой – доброго К-многолетнего самодельного вина под МВ-небом:
– Почему это, Варик, высокие помыслы и усилия людей так быстро обращаются в дерьмо? Взять, к примеру, тэ-вэ, или идеи коммунизма. Да и нашу затею. Как красиво задумано-то было: К-Атлантида!
– Потому что сами барахло, мелкачи, – сердито ответил Любарский.
Глава 24
Новый год в Аскании-2
Вчера ночью в районе Аркадии лопнулъ меридианъ. Земной шаръ началъ расползаться. Мировая катастрофа была предотвращена героическими усилиями городовыхъ и пожарной команды.
Из газеты «Большой Фонтанъ», Одесса, 1903
1
Варфоломею Дормидонтовичу вспомнилась последняя встреча Нового года в Аскании-2. Это было вчера утром, 14 ноября. Но в их растянутых, наполненных делами и событиями часах как бы очень давно. Прибыли в 9.59:25, встретили в 10.00:00, убыли в 10.00:19 Земли; прожили там напоследок почти неделю.
Аскании-2 исполнилось к этому моменту тридцать дней без двух часов: 718 К-лет от Сотворения, 619 от Оживления.
Растерзали ее в тот же день в шестом часу вечера. Итого просуществовала сия «открытка» 725 лет.
Новогодия происходили в Аскании-2 ежечасно – был ли кто, или нет; только последним днем года оказывалось 30 декабря. Последние полсуток этого К-дня как раз попадали на пять секунд пиканья сигналов точного времени на Земле – и Виктор Федорович Буров в соответствии с этим и своими наклонностями озвучивать мир развил это в предновогодний концерт.
Его система вырабатывала вот что: земные полсекунды первого «пи-и-и» здесь длились час и двенадцать минут. На каждое из пятисот колебаний тысячегерцного сигнала приходилось около девяти секунд – приличное время. Первые такие интервальчики были наполнены вьюжными пиканьями, шорохами межзвездных полей, космической пыли и водорода – напоминали о Вселенных; вперемешку – также по девять секунд – с сигналами «Маяка»: «Не слышны в саду даже шорохи…»
В саду, может, и не были слышны, зато здесь – о-го-го!
Потом шла «музыка сфер» в прямой трансляции: буровские светозвуковые преобразователи делали ее из движений звезд и МВ-солнца, из орбит пересекавших диск планет. Потом просто хорошая классическая музыка: Моцарт, Чайковский, Бетховен, Шопен, Брамс… – записей хватало. Снова «музыка сфер», переход на торопливое пиканье – и семьдесят две минуты тишины: полусекундная пауза между первым и вторым «пи-и-и» на Земле.
Все это лилось стереофонически из динамиков на столбах центральной усадьбы, и в комнатах ее тоже.
(Усадьба была получше, чем у самого зажиточного колхоза; они ее конфиденциально НПВ-переместили из «царского села» катаганских нуворишей. С пристройками, фермой, сараями для техники. И технику тоже. НПВ-приватизировали.)
Затем второе «пи-и-и» – подобное, но с иным музыкальным наполнением. Час и двенадцать минут тишина. Третье «пи-и-и». Четвертое… В темно-синем небе тем временем удалялось, свертывалось в яркую точку МВ-солнце, опускались сумерки, выделялись и светили хороводно плывущие звезды.
Был морозец, иней. В воздухе реяли редкие снежинки, причудливо обозначали места НПВ-флюктуаций. Они находились сразу и на Земле, и в иной Вселенной.
В полночь завершалось звучание последнего удлиненного «пи-и-и», – и они в усадьбе сдвигали бокалы с вином из здешних виноградников – старым, хорошо выдержанным «Вчерашним»: кагор «Вчерашний», алиготе «Вчерашнее»… А коньяк был позавчерашний, пятидесятилетней выдержки в своих бочках из выросших здесь вековых дубов. Рецепт его ГенБио привез из Франции.
Так было часто, так было и в последний раз. Участвовали Буров, ГенБио, Миша и Аля Панкратовы (их близнецы спали в соседней комнате), Иерихонский, полковник в отставке Волков, Толюн, Зискинд, Малюта (ее Игрек Люсьенович был в той же детской) – верхушка. Даже НетСурьез напоследок удостоил «открытку» своим посещением.
Подвели итоги. Главный был ясен: можем! И К-Атлантиду сможем образовать и оживить. Было бы из чего.
Особенно распалил аппетит на Материк факт: не только биологически земля обетованная, но еще и такая, что стрелять нельзя. То есть можно, но не попадешь.
– НПВ-реализация заповеди «Не убий», а?! – возглашал раскрасневшийся Васюк.
– Найдут, как убить, не волнуйся, – осаживал его Волков. – Смекнут. Дурное дело нехитро.
– Ну все-таки. Нигде этого нет… – вступала раскрасневшаяся Малюта, мечтательно щурила глаза. – Может, и понравится так жить, не будут смекать.
– Слушайте, а может, все-таки давайте не надо? – с присущим ему красноречием вступил Дусик Климов. – Ведь жалко же. Впервые мы вместо НПВ-этих самых… ну, перераспределений по статьям таким-то Уголовного кодекса… сделали свое имущество. Имение. Поместье! Создали. Пахали, растили. Как нормальные трудовые люди, а не НПВ-, я извиняюсь, шпана. Семь веков это же геральдика. Дворянский герб можно прибить на воротах усадьбы. А вы в распыл… А!
И он огорченно долил себе в бокал.
Все примолкли, смотрели на него. Иорданцев так даже с нежностью. Никто не уточнял: что «не надо»; знали о чем речь. Судьба Аскании-2 уже была решена.
Лишь полковник Волков смотрел на астрофизика-неудаху холодно и твердо. Он нынче ведал безопасностью института – от врагов и от стихий, включая случай; равно внешней и внутренней. Расставил всюду где надо охранные Ловушки с охранными же программными автоматами (от Люси Маюты); сработают когда надо и на ОО-РР, и на СВ, на выброс, на переброс. Все опробовали его офицеры (также ныне отставные и без работы) на неодушевленных предметах и бродячих собаках. Все было продемонстрировано, опечатано и охранялось. А когда с этим покончили, полковник принялся тормошить начальство, начиная с Бармалеича, насчет Аскании-2: что будет, если?.. На то он и военный человек, чтоб смотреть опасностям в глазад. Даже будущим. И лучше, если будущим: есть время приготовиться. Сегодня это и произойдет. И никаких сопливо-слезливых «не надо».
– Надо, Федя, надо, – процитировал известный фильм НетСурьез. – Она только зря место занимает.
