– Давай-давай, резвись. Нынче за это не посадят.
– Скажи, разве тебя не корежит до сих пор, что свои Ловушки… НПВ-конденсаторы – ты впервые применил для кражи гусей? Как Паниковский.
– Не я их так применил, а Климов.
– Все равно. Название-то какое за ними укрепилось – Ловушки. Почти фомки. НПВ-фомки, НПВ-отмычки. Только что пишем с заглавной буквы…
Умствовали и блаженствовали Панкратов и Шурик Иерихонский.
Обычай начинать заглавными буквами понятия, предметы и объекты, которые благодаря использованию НПВ во всех отношениях превосходили свои аналоги в однородном мире, пошел с Ловушек и закрепился. Но данная Сауна имела право на заглавность не только из-за местонахождения под крышей, при К144, благодаря чему даже многочасовое блаженство в ней не отнимало у сотрудников реального времени, – но и сама по себе. Римская терма в ней вся из мрамора. Финская сауна обшита благоуханно-смолистым кедром. Бассейн двадцать на двадцать пять – в таком можно и соревнования устраивать – тоже выложен плитами из мраморной крошки. Все это должно было ублажать нуворишей Нью-Тарантеевки, «царского села» за рекой; но они не успели воспользоваться, даже залить воду в бассейн. Миша и Климов разок пролетели над поселком на малой скорости, осмотрелись – наметили удобный холм, и в следующий прилет оттуда Ловушечкой – ам! – и нету его. Вместе с неподсоединенными трубами и вязанками свежих эвкалиптовых веников из Закавказья. Осталась кляксовидная воронка в глинистой подпочве.
Иерихонский с Мишей обычно корректен. Но сейчас они нагишом, розовенькие, потерли друг другу спины – субординация неуместна; и он, старший по возрасту, держится даже несколько поучительного тона.
Оба сильно отличаются по внешнему виду от того, как выглядели в начале нашего повествования: нету ни кудрей у Миши, ни лохм у Иерихонского, сильно уменьшились брови – острижены почти как новобранцы, а брови не успевают отрастать. Все это признаки экспериментов с новыми видами Ловушек. Шурик, хоть и теоретик по натуре, тоже увлекается, присутствует при всех опытах.
– Ты «Анну Каренину» читал? – интересуется Панкратов.
– Мм… проходил. В девятом классе.
– Там есть место, где эта Анна, Вронский и еще пара аристократов обсуждают, талантлив или нет какой-то актер… или скрипач? Не важно. Толстой не без яда пишет: «Они не понимали и не могли понимать, что такое талант, – но хотели об этом говорить».
– Ну? – встрепенулся Шурик. – Ты это к чему?
– Нет-нет, не к тому, не пугайся. И не к другому – насчет первичности мысли, а значит, и сознания, а значит, и духа, а значит, и Бога. И даже не к третьему, не к защите материализма. Валите вы с вашими -измами. Просто раз затеяли такой разговор, надо определиться с понятиями. Я не Анна и не Вронский, но рискну. «А», – Миша загнул палец, – то, что НПВ – общий случай мира, означает вселенскую нормальность такого состояния. «Б», – он загнул еще палец, – и то, что мы, не будучи гениями… за исключением, может быть, Пеца и НетСурьеза, – достигаем здесь гениальных, по земным меркам, результатов, означает, что и гениальность есть нормальное состояние человека во вселенски нормальных условиях его бытия. Гениальность нормальна, а не посредственность и не тупость.
– Постой, я сформулирую четче: ГЕНИАЛЬНОСТЬ – НОРМАЛЬНЫЙ ОБРАЗ МЫШЛЕНИЯ И ДЕЙСТВИЙ ЛЮДЕЙ С ПРАВИЛЬНЫМИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ О МИРЕ. А?!..
– Ну. Так мы с тобой превзошли не только Анну с Вронским, но и графа Толстого! Пошли работать.
Разговор длился минут десять – четыре секунды полета Любарского. Отдохнув, Панкратов и Шурик вернулись на крышу, доводить дальше до ума ГиМ-3.
На уровне К150: 16 + 44 ноября, 20 час 6 мин
(только здесь не считают минуты)
От стартового момента Любарского минуло полсуток. На вышке ГиМ ускорение К200, но туда поднимаются только для монтажа. По нижнему времени там все происходит в молниеносном мелькании с «эффектами исчезновения», какие наблюдал еще Пец.
…для поднявшего голову вверх мир светлел,
накалялся округлой стеной башни;
звуки там высоки и звонки,
движения быстры до неразличимости.
А на Капмостике все еще дежурит Олег с бородкой.
Бело-голубое маленькое 334869 МВ-солнце пылало над пустым полигоном – над титановым корытом с грудой камней в середине, светящейся при взгляде с Внешкольца, – над несостоявшимся Материком.
День текущий: 15,26146 ноября, или 16 ноября, 7 час 16 мин Земли
На уровне К90
(где собирают самые НПВ-сложные блоки для новой ГиМ-3, встраивают большое в малое)
16 + 27 ноября, 6 час
Над башней: 7.054758E + 08 шторм-цикл МВ
Вертолет десять минут в воздухе – ничего, идет устойчиво. Летит он сейчас над станицей Широкой. В ней как раз хозяйки выгоняют коров, они привычно бредут в одну сторону к околице, собираются в стадо. Все одной породы, черно-белые.
У Варфоломея Дормидонтовича этот мирный вид почему-то ассоциировался с той вспышкой в М31: там тоже, если были разумники, то жили с такой самой будничной уверенностью в прочности бытия – пока солнце не взорвалось. Там гибель мира длилась часы – здесь хватит секунд.
…И «шестереночники», жители той, четвертой, планеты, которая превратилась в астероиды, тоже, наверное, так. Это ведь делается не постепенно, враз.
«Господи, которого нет, Вселенные, которых аж две, мать вашу растак, успеть бы мне, успеть!..»
7
На уровне К150 идет 16 + 45 октября, 8 часов условного утра; здесь прошли сутки от момента осознания Любарским опасности и вылета из Овечьего ущелья. И за эти сутки сделано на крыше немало.
На решетчатой вышке рядом с кабиной ГиМ собрали уникальную Суперловушку с многомиллиардными К; триллионными, собственно, но это держат в уме. В ее белый, от максутовского телескопа, ствол можно упрятать и Луну, и планеты.
Осталось ювелирно настроить, строжайше вертикально нацелить в МВ. Потому что малейшее отклонение вбок – и НПВ-луч соскользнет в барьер Шара, там и останется; вглубь, в МВ не пойдет. С этим уже столкнулись.
Для этого там же на площадке собирают точнейшую электронно-мостовую схему. В нее, в частности, входят блоки «взвешивания планет» по методу НетСурьеза. Так что в Меняющуюся Вселенную отнюдь не прут дуриком; все хорошо продумано, спроектировано и спланировано.
МВ-счетчик на краю крыши зарегистрировал очередной шторм-цикл от таращанского Контакта. Каждый второй антивеществен, но об этом пока никто не знает ни здесь, ни на Земле. Могут и не узнать…
8
Края крыши с другой стороны от штанги счетчика: там, где внизу полигон и куда низвергается по стене башни электродная «труба» солнцепровода, – выглядит все живописно. Широченные алюминиевые лепестки «пространственных линз» образуют параболоиды типа локаторных антенн – и будто белыми ладонями поддерживают над собою темный сгусток, сердцевину Шара. Там работает автоматика – и от нее…
