Кроме того, смысл этой истории заключался в аллегорическом выражении противостояния высокодуховной интеллектуальной музыки, которую символизировала лира в руках у Аполлона, и более низменной чувственной музыки язычковых духовых инструментов, примером которых стал авлос в руках Марсия (между прочим, подобные музыкальные инструменты были традиционным фаллическим символом в Древней Греции).
Победа Аполлона обозначала, соответственно, безоговорочную победу интеллектуального начала в музыке над ее эмоциональной составляющей.
Но довольно странно, что столь благородная тема получила в искусстве такое кровожадное воплощение. Меня всегда поражало, что художники не нашли никакого другого способа поразмышлять о сущности музыкального творчества, кроме как изобразить во всех подробностях один из самых жестоких способов казни. Картин, изображающих собственно состязание Марсия и Аполлона, было написано гораздо меньше, чем тех, которые посвящены трагическому финалу этой истории.
37
Неужели это правда и раньше женщины действительно были способны отрезать мужику голову или что-то еще?
Восхищенная девушка в зале итальянского искусства XVII века
Образ воинственной Юдифи, похоже, и сегодня может вдохновить кое-кого на подвиги.
Юдифь и Олоферн
На некоторых музейных залах, вероятно, стоило бы сразу вешать табличку 18+ или даже 21+, чтобы наверняка. Количество триллеров или эротики, переходящей в порнографию, на стенах музея иногда превышает все допустимые на квадратный метр нормы. Причем, в отличие от кино или театра, где царит определенная условность, как бы режиссеры ни поклонялись Станиславскому, художники начиная с XV века старательно доводили свои работы до иллюзорного правдоподобия, и только в конце XIX века начался поиск другого художественного языка, противоположного голому натурализму.
КАРАВАДЖО. ЮДИФЬ И ОЛОФЕРН. 1599
Из библейских сюжетов традиционно выбирались наиболее драматические и ужасные. И вот один из них – Юдифь и Олоферн. История явно неоднозначная: с одной стороны, патриотический порыв героини, благодаря которой удалось победить жестокого врага, а с другой – неприемлемая для средневекового общества (да и для позднейших эпох тоже) активная роль женщины в этом процессе.
Юдифь, конечно, героиня, но какая-то неправильная: мало того, что без всяких колебаний и комплексов соблазнила мужчину (конечно, он был врагом, ну а вдруг ей придет в голову соблазнить еще кого-то из собственных соплеменников), так еще и обезглавила его. Не отравила, подсыпав зелье в напитки, не просто сходила в разведку, а затем провела во вражеский лагерь карательный отряд. Нет, она все решила сама. Конечно, убийство вражеского полководца мобилизовало соплеменников Юдифи, победа была одержана, но осадок все равно остался.
Изначально наиболее распространенным был сюжет, именуемый «Юдифь с головой Олоферна». Он появился еще в средние века, но особое распространение получил в эпоху Возрождения. Очевидно, художники пытались постичь сущность женской природы, изображая одновременно убийцу и патриотку. Впрочем, в более ранние эпохи Юдифь символизировала Добродетель, побеждающую порок (в принципе, такое толкование не противоречит логике), либо Смирение (что совершенно не подходит ко всей этой истории).
Но наиболее типичной была все-таки другая версия толкования этой истории: Юдифь символизировала Коварство женщин, приводящее к несчастьям мужчин. Иногда художники даже делали парные сюжеты: «Юдифь и Олоферн» и «Самсон и Далила».
Вариант, когда молодая женщина держит голову поверженного мужчины вместо сумочки, постепенно к середине XVI века, то есть к эпохе маньеризма и раннего барокко, сменился наиболее драматическим эпизодом собственно отрезания головы усыпленному врагу. Иногда в сцене присутствует и служанка, возможно, для того, чтобы усилить эффект от женского присутствия.
В эпоху контрреформации, то есть во второй половине XVI века, история Юдифи неожиданно начинает символизировать Кару либо Победу над грехом. Очевидно, к такому толкованию истории богословов подтолкнул меч в руках у героини, которым она умело пользуется.
И как бы ни была прекрасна Юдифь на этих полотнах, отрезанная голова Олоферна не дает зрителю забыть, что одна женщина может быть не менее опасна, чем целая вражеская армия.
38
Неужели раньше после изнасилования женщины непременно кончали с собой?
Экскурсия Академии МВД
Нет конечно, иначе человечество бы не выжило. История Лукреции – это особый случай.
Лукреция
История Лукреции – еще одна из многих странностей мирового искусства, когда явно уголовный сюжет, место которому скорее в криминальной или, с учетом дальнейших событий, в политической истории человечества, вдруг становится источником вдохновения для множества художников. Но если как следует вдуматься в каноническое изложение этой темы, то можно обнаружить такое количество неувязок, что это наводит на размышления о существовании некоей провокации и требует тщательного расследования.
Традиционная история несчастной Лукреции излагается так.
Лукреция жила в Древнем Риме во времена правления тирана Тарквиния Гордого и была супругой патриция Тарквиния Коллатина. Ее отец, Спурий Лукреций Триципитин, тоже был человеком влиятельным, он занимал должность консула. Лукреция считалась дамой красивой и добродетельной, и такое впечатление, что эту свою добродетель она несла перед собой как знамя, очевидно, в отличие от ее соплеменниц, которые были не прочь завести неформальные отношения с друзьями мужей или даже с привлекательными слугами.
ТИЦИАН. ТАРКВИНИЙ И ЛУКРЕЦИЯ. 1568—1571
Сын Тарквиния Гордого Секст Тарквиний возжелал несчастную Лукрецию. Однажды он явился к ней домой, когда женщина была одна, и потребовал, чтобы она ему отдалась. Лукреция, естественно, вежливо отказала, а Секст Тарквиний пригрозил, что убьет ее и слугу, который был в соседней комнате, и положит их вместе, чтобы все думали, будто она изменяла мужу с рабом. Это, конечно, была жуткая угроза, после чего Лукреция согласилась на предложение визитера. Когда все было закончено (и Секст ее не убил, получив свою долю удовольствия), она призвала на помощь мужа и отца и покончила с собой после того, как все рассказала. Отец и муж Лукреции после случившегося активно включились в политическую борьбу, закончившуюся восстанием под предводительством Луция Юния Брута, племянника Тарквиния Гордого, свержением тирании и установлением в Древнем Риме республики.
