Самый известный случай в истории Великих Равнин произошел в 1861 году, в результате чего изменилась расстановка сил на Северных равнинах и ослабились позиции черноногих. До 1861 года лишь два племени были постоянными союзниками черноногих – гровантры и небольшое по численности племя сарси. Осенью 1861 года отряд пан д’орей украл у гровантров лошадей. Желая сбить преследователей с толку, хитрые пан д’орейи бросили нескольких украденных животных вблизи лагеря пиеганов. Преследовавшие конокрадов гровантры решили, что лошади угнаны пиеганами, и атаковали их лагерь. Во время схватки был убит пользовавшийся большим уважением вождь пиеганов. С тех пор племена стали непримиримыми врагами.
Стрелы разных племен отличались, и индейцы с первого взгляда могли определить, к какому племени принадлежали налетчики. Некоторые краснокожие подбирали и хранили чужие стрелы. Белден отмечал, что пауни постоянно собирают вражеские стрелы, чтобы впоследствии использовать их или обменять. Враждебные индейцы, нападая на белых людей, порой использовали стрелы других племен. «Труп белого человека, пронзенного стрелой пауни, – писал Белден, – уже не является свидетельством вины пауни, как это было в прежние времена. Скорее всего, злодеяние совершено шайеном или сиу, а стрела подменена, дабы взвалить обвинение на несчастных пауни». У него же мы находим еще один способ обмана, правда, при этом он резко меняет свое мнение о пауни: «С тех пор как пауни стали дружественными, они редко выбривают головы, а волосы носят распущенными. Тем не менее делают они это не только из-за политических мотивов, но и оттого, что все еще остаются мошенниками и ворами. Они осознали, что, благодаря прическе, отличной от других равнинных племен, их часто примечают во время совершаемых ими грабежей, когда с обычной прической они могли бы спастись и избежать наказания». Другой современник подтверждал, что пауни отказались от обычая выбривать головы, придающего их лицам наиболее страшное выражение, еще до того, как стали «хорошими индейцами», и сделали это именно потому, что характерная прическа сразу выдавала их во время грабежей. Интересный случай, произошедший в 1859 году, описал Льюис Морган: «Не так давно потаватоми в результате кражи потеряли несколько лошадей. Они бросились в погоню, нагнали конокрадов (пауни. – Авт.), захватили двух из них и отбили лошадей. Чтобы спасти свою жизнь, пауни сказали, что они канзы (с которыми потаватоми были в мире. —Авт.). Потаватоми отправили гонца к канзам, чтобы те переговорили с ними и таким образом выяснили обман. Врагам раскроили головы, и скальп одного из них я видел висящим в доме образованного полукровки Бюрасо».
Иногда белые конокрады надевали мокасины и всячески старались оставлять «индейские» следы. Индейцы также порой пытались выдать себя за бледнолицых. Но, как сказал Много Подвигов: «Белый человек, несмотря на всю его ловкость в делах, не может долго оставлять следы, создавая впечатление, что он индеец. Также и индеец не может долго обманывать краснокожих, пытаясь выдать себя за белого. Оба они в конце концов забудут свою игру и сделают что-нибудь естественное для них».
Переход к обороне при преследовании
Когда преследователям удавалось вынудить беглецов остановиться и занять оборону, происходил бой. Закрепиться старались на возвышенности, в лесочке или, в крайнем случае, в канаве или овраге. Несмотря на численное превосходство, преследователям не всегда удавалось одержать победу, и после нескольких часов боя они уходили.
Иногда преследуемый отряд пытался спрятаться в пещере. В этом случае нападавшие разводили перед входом в пещеру костер так, чтобы дым шел вовнутрь, пытаясь выкурить врагов. Если отряд занимал оборону в зарослях, преследователи могли поджечь их. Много Подвигов помнил о двух таких случаях. Первый произошел, когда он был еще совсем маленьким. Пиеганы засели в густых ивах, и кроу подожгли траву. Огонь быстро занялся в сухой траве и выгнал врагов на открытое место, где воины перебили их. Второй случай произошел, когда ему было семь лет. Гровантры попытались выкрасть лошадей, но были обнаружены и заняли позицию в зарослях ивы. Пытаясь выбить их, кроу потеряли нескольких воинов. Тогда они решили сменить тактику и подожгли высокую траву, но начался дождь, и огонь погас.
Если поблизости оказывалась неприступная скала, воины взбирались на нее, занимали оборону, а ночью старались улизнуть, связав веревки и спустившись по ним по отвесному склону. Известен случай, когда враги загнали нескольких пауни на скалу и, не имея возможности выбить их, решили взять измором, разбив вокруг подножья скалы лагерь. Отчаянные храбрецы ночью спустились по веревкам и, проскользнув между вражескими палатками, благополучно спаслись.
Если воины не были обнаружены, но знали, что это вскоре произойдет, они занимали оборону и не пытались скрывать своего местонахождения. Наоборот, они всячески старались привлечь внимание врагов, дабы те знали, что бой им придется вести с настоящими мужчинами. В холодную погоду они могли просто разжечь костер и спокойно ждать, когда появятся взбешенные враги.
Вооруженные старыми ружьями индейцы при обороне часто применяли способ, которым пользовались белые трапперы. Как-то раз шошоны нагнали шайенов, но те доскакали до скалистых холмов и отпустили лошадей. Они сражались парами – после того как один из них делал выстрел и начинал заряжать ружье, второй воин держал наступавших шошонов на мушке, угрожая выстрелить. После того как ружье первого было заряжено, второй мог выстрелить. Таким образом им удавалось удерживать шошонов на расстоянии.
Часто бывало, что, скальпировав одного из врагов и не потеряв при этом никого из своих воинов, удовлетворенные преследователи оставляли поле боя. Причиной тому было обычное для краснокожих отношение к войне – нанести урон врагу, но не потерять никого из своих. Примечательный случай произошел с Джимом Беквортом – траппером с репутацией человека коварного и лживого, но при необходимости проявлявшего отчаянную храбрость. Фрэнсис Паркмэн, описавший его, сначала не поверил в его правдивость, но впоследствии нашел много подтверждений тому факту среди людей, которым можно доверять. Кроу обнаружили на своей земле отряд из сорока черноногих. Поняв, что боя не избежать, черноногие набросали у подножия оврага бруствер из бревен и веток и, встав за ним, хладнокровно стали ждать приближения врагов.
Бруствер был полукруглой формы и в высоту состоял из четырех-пяти наваленных друг на друга бревен. «Кроу могли легко преодолеть его и уничтожить врагов, но, хотя и превосходили их десять к одному, даже не думали о том, чтобы в лобовую захватить это маленькое укрепление». Кроу с воплями прыгали из стороны в сторону и осыпали бруствер стрелами и пулями. Они так и не могли поразить ни одного черноногого, хотя нескольких своих уже потеряли. Периодически кто-нибудь из кроу начинал «петь военную песнь, кричал о своей величайшей храбрости и с томагавком в руке в одиночку бросался вперед и бил им по брустверу, после чего, отступая к товарищам, замертво падал, сраженный градом стрел». Паркмэн считал такие поступки проявлением «экстаза доблести и тщеславия», ничего не зная об индейской системе подвигов, в которой подобные поступки засчитывались более высоко, чем убийство врага из лука или ружья, и приравнивались к «ку» на противнике.
