Низкий Пес. Вождь хункпапа-сиу. 1880-е гг.
Однако индейцы были реалистами, и жизнь соплеменника ценилась настолько высоко, что на практике обычные люди придерживались более прозаичных идей. Ричард Додж отметил психологическое отличие белых людей от краснокожих в боевых ситуациях: «Белый солдат, отправляясь в битву, знает, что многие будут убиты и ранены, но всегда надеется, что ему самому посчастливится и он останется невредим. Индеец, напротив, думает, что попадут именно в него, а потому все тридцать – сорок атакующих краснокожих прячутся за боками своих лошадей, когда на них направлено всего одно ружье». На войне индейцы старались, насколько возможно, избегать гибели соплеменников, и принесение людей в жертву ради стратегических выгод было абсолютно неведомо их военной концепции. Конечно, среди них встречалось достаточно отчаянных бойцов, готовых рисковать ради сущей бравады или настолько уверенных в силе своих духов-покровителей, что они кидались на превосходящих по численности врагов. Но общая тенденция тактики индейской войны явно свидетельствует о том, что для них было важнее сохранить жизни своих воинов, чем нанести больший урон противнику. Именно поэтому один отчаянный боец порой вынуждал отступить десяток врагов или отряд из сотни мстителей удовлетворялся единственным вражеским скальпом и возвращался домой, чтобы в течение нескольких дней праздновать очередную победу над противником. Даже в молитвах они просили духов-покровителей помочь им убить врага легко и безопасно для себя. Безусловно, индейский воин был храбр, но он не был фаталистом
Многие белые люди подвергали сомнению храбрость индейских воинов, не понимая их обычаев и образа жизни. Так, Вильям Гамильтон писал по поводу схватки между сиу и пауни, участником которой он был: «Тогда (в 1842 году. – Авт.) я подумал, что индейцы не такие уж грозные бойцы, как об этом пишут некоторые авторы. И мое первое впечатление в дальнейшем не изменилось, хотя я сражался против некоторых, несомненно, бесстрашных воинов. Но они скорее исключение… Пятьдесят решительных, опытных белых людей могут обратить в паническое бегство почти любое количество индейцев. Я знаю, что это действительно так». Его мнение разделял и капитан Феттерман, утверждавший, что с восьмьюдесятью людьми он сможет смести с лица земли всех враждебных сиу. В 1866 году ему, по его личной просьбе, представилась возможность «стереть» лишь часть этого племени, и он бесславно погиб вместе со всем отрядом в сотню солдат. Последующая история доказала неправомочность подобных утверждений, и одной из многочисленных уловок оправдания армейскими чинами своих поражений стало значительное преувеличение численности индейских воинов в рапортах о тех или иных сражениях.
Подобные заявления возникали именно из-за непонимания основного и весьма разумного принципа ведения войны краснокожих – не вступать в бой с врагом, если шансов на успех нет. У черноногих трусость причислялась к четырем наиболее серьезным преступлениям против соплеменников (убийство соплеменника, трусость, воровство у соплеменника, измена мужу). А у многих племен свидетельством храбрости человека считалось даже то, с каким оружием он шел в бой. Наиболее смелые воины вообще не брали оружия, которое могло бы причинить вред врагу на расстоянии (луки, ружья, копья). Было более почетно отправиться в бой с копьем, чем с луком или ружьем; с томагавком или военной дубинкой, чем с копьем. У шайенов, к примеру, самым храбрым поступком было вообще не брать с собой никакого оружия – только хлыст или длинный прут, называемый шестом для подсчета «ку».
В 1839 году Вислиценус написал следующие строки, в которых очень точно отразил индейское понимание храбрости: «Люди часто задают вопрос – действительно ли храбр индеец или он от природы труслив… Тот факт, что индейцы обычно уступают оружию цивилизации, а несколько решительных белых людей могут отбить их атаки, даже если краснокожие во много раз превосходят их численно, не является доказательством отсутствия в них храбрости, которая и в самом деле часто граничит с безумием. Именно их особая система ведения войны часто становится причиной нашего заблуждения: мы считаем трусостью то, что на самом деле является хладнокровным расчетом. Они считают глупым атаковать врага в открытом строю, а Черный Сокол
[23], знаменитый вождь сауков и фоксов, присутствуя на больших маневрах в Нью-Йорке, во время которых штурмом было взято несколько батарей, не мог понять столь глупого поступка, как принесение в жертву нескольких сотен воинов, когда можно было без проблем неожиданно захватить батареи ночью, не потеряв при этом ни одного». Еще Берландье отмечал в начале XIX века: «Несмотря на то что они (индейцы. – Авт.) считают любого, кто погиб в открытом бою, безрассудно храбрым, они также презирают трусость человека, бегущего с поля боя, если только противники не превосходят его численно. Показатель хорошего воина, в особенности вождя, заключается в том, чтобы провести свой отряд незамеченным, напасть на врага, когда тот беззащитен, и перерезать ему глотку, не позволив застать себя врасплох».
Глава 2
Образ жизни равнинных индейцев
К началу XIX века на Великих Равнинах обитало около тридцати индейских племен. Одни из них вели полуоседлый образ жизни, проводя часть времени в постоянных деревнях, возделывая землю, приносившую им урожаи маиса, бобов, кабачков, тыкв и табака, и дважды в год на несколько месяцев уходя на равнины, чтобы совместно поохотиться на бизонов. Другие племена были типичными кочевниками, постоянно скитавшимися в поисках бизонов и пастбищ для многочисленных табунов, полностью завися от охоты на бизонов, оленей и антилоп и периодически приходя с визитами в деревни полуоседлых племен, чтобы обменять у них мясо и шкуры на продукты земледелия. Но именно бизоны, миллионы которых бродили по равнинам, были основным источником пропитания и у тех, и у других, пока белые охотники не начали уничтожать их ради шкур и языков. По подсчетам Эрнеста Сетон-Томпсона, до появления белого человека бизоньи стада на Великих Равнинах насчитывали не менее шестидесяти миллионов голов. Индейцы недаром считали бизона священным животным и вождем животного мира. Все части этого зверя шли в дело. Из рогов делали ложки, скребки, луки; из шкуры – одежду, покрытия для жилищ, щиты, контейнеры, веревки, клей и многое другое; из хвоста – военные дубинки; из копыт – клей, трещотки, подвески, молоты и т. д., а бизонье мясо было основным продуктом питания. Можно понять бешенство краснокожих, когда белые охотники начали ежегодно уничтожать сотни тысяч бизонов, обрекая семьи индейцев на голодную смерть. Позднее, когда начались полномасштабные войны с индейцами, один из армейских чинов высказал мысль, что для победы над ними надо просто полностью уничтожить бизонов. К 1889 году на территории США осталось всего 256 этих красивых, могучих животных!
