Мы активно закивали: вид содержимого миски и вправду даже самого заядлого мясоеда мог с лёгкостью перевоспитать в столь же убеждённого вегетарианца.
– В таком случае вы предпочтёте вот это.
Нубиец сорвал с ближайшего дерева круглый фиолетовый фрукт и передал его Макнэллу. Затем потянулся за следующим.
Фрукты оказались вкусными и быстро насыщали. Капитан первом делом проверил их с помощью специального прибора, внешне напоминающего лупу. Достаточно было одного прикосновения. Аппарат взял образец для анализа и вскоре одобрил продукт, сообщив, что опасности для человеческого здоровья тот не представляет.
Далее нас предоставили самим себе, давая возможность отдохнуть и пообвыкнуться. Поначалу то Макнэлл, то Аркадайос ещё задавали местным жителям какие-то вопросы при помощи Иолетрии и лингуана. Но постепенно все разбрелись, рассматривая кто животных, кто дома, кто пёструю растительность.
Четверть часа спустя я обнаружила Иолетрию сидящей с электроблокнотом на краю широкого бревна. Вид у неё был уже не воодушевлённый, скорее, растерянный. Лингвист снова и снова пробегала глазами по тускло светящемуся экрану, шевеля при этом губами, а затем разочарованно качала головой.
– Что-то не ладится?
Я подсела рядом.
– Ничего не ладится. Их счётные слова – это какая-то полная бессмыслица.
Иолетрия подвинулась, удостоверяясь, что у меня достаточно места. Похоже, она была не прочь поделиться результатами своих исследований, пусть даже на данный момент считала, что похвалиться ей нечем.
– То самое «ре»? – сочувственно спросила я.
Она со вздохом кивнула.
– Понимаешь, выбор счётного слова зависит от существительного, с которым оно используется. У нас, например, можно сказать «семь человек студентов» или «семь голов скота». А наоборот – никак нельзя. «Семь голов студентов» – это разве что если бедолагам по-настоящему головы поотрубать, а «семь человек скота» – и вовсе нонсенс. Потому что при счёте классификатор «голов» используется только для животных (и то редко), а «человек» – только для людей. В нубийском примерно так же. У них есть классификатор «эн» для своих, нубийцев. Есть «ке» для неодушевлённых предметов, правда, не для всех. Есть «ре». И я всё никак не могу разобраться в этой системе. Сначала я думала, – она стала показывать мне начерченные в блокноте таблицы, – что «ре» используется для всех одушевлённых предметов, не считая самих нубийцев. Поэтому его и употребляют, говоря о людях. Эта гипотеза подтвердилась, когда Тьекрдо применил «ре» к дуэллийцам. И в памяти лингуана фигурирует предложение, где это же самое слово используется при подсчёте животных. Но дальше мы пришли сюда – и разговор зашёл об этих обезьянках.
Она отыскала глазами ближайшего четырёхлапого длиннохвостого зверька. Я сильно сомневалась в том, что этих существ следует причислять к приматам, но промолчала, поскольку в данном случае такие нюансы принципиального значения не имели.
– Так вот, с ними, – увлекшись, Иолетрия начала жестикулировать, – классификатор использовался совершенно другой, «эз». Значит, «ре» – это не просто живые существа, это какой-то подвид живых существ. Дальше – хуже. Выяснилось, что и с растениями всё по-разному! Для одних выбирают «ке», о котором я упоминала, а для других – всё то же «ре»! Представляешь? – Она в отчаянии опустила руки, не переставая крепко сжимать блокнот. – Вон те цветы видишь?
Проследив за взглядом Иолетрии, я обнаружила совсем небольшую, буквально миниатюрную полянку, на которой кучно росли жёлтые цветы с длинными лепестками, чем-то напоминающие ромашки.
– Про них говорят «ре»? – уточнила я.
– Угу, – хмуро пробурчала лингвист. – И что мне теперь с этим «ре» делать? Его используют с разумными расами, но не со всеми (нубийцы – исключение), с животными, но не со всеми, и с растениями, но опять-таки не со всеми. Как тут можно построить хоть какую-то теорию? Я не вижу ни одного обобщения, которое можно было бы сделать с учётом всех фактов.
Я немного подумала: задачка действительно выходила интересной, но в итоге лишь развела руками.
– Фактов не хватает, наверное, – заметила я.
– Не хватает, – согласилась Иолетрия. – Пойду-ка я поброжу немного, подумаю. Может, удастся найти хоть какое-то направление. Новую информацию-то тоже надо собирать с умом, зная хотя бы примерно, в каком направлении ищешь.
– Я с тобой, – тут же вызвался Аркадайос. Я даже вздрогнула: не ожидала, что он окажется так близко. – Гулять в одиночку – плохая идея, тем более – отходить от лагеря.
Я ухмыльнулась: самой тоже всё время хотелось назвать поселение лагерем, поскольку на город – да что там, даже на деревню! – оно мало походило. Дуэллийцы ушли, я немного посидела в одиночестве, а потом нас (оставшихся членов дипломатической группы) собрал Тьекрдо. И в очередной раз доказал межпланетную природу гостеприимства, пригласив нас в отдельный шалаш, чтобы мы могли принять там ванны! Так, во всяком случае, перевёл его предложение лингуан, которого Иолетрия предусмотрительно оставила нам на это время.
По-моему, капитан совершенно не горел желанием приступать здесь и сейчас к водным процедурам, однако же согласился из чисто дипломатических соображений, то есть с целью не обижать хозяев.
– Прямо как в сказке, – саркастично хмыкнула Сэм. – Накормить, напоить и в баньке попарить.
Однако ироничный настрой покинул нас, едва мы оказались внутри предоставленного в наше полное распоряжение шалаша. Здесь действительно располагалось шесть сосудов, размером и формой весьма напоминавших самые настоящие ванны. Судя по их числу, нубийцы просто не рассчитывали на временное отсутствие дуэллийцев. Водопровода, конечно, не было, то есть купальные резервуары наполнялись вручную. Жидкость была желтоватой, но при этом не казалась грязной, а, наоборот, наводила на мысль о добавляющем цвет шампуне или ароматическом масле. Именно ароматическом, поскольку в воздухе витал умопомрачительный фруктовый запах. В самой воде плавали лепестки цветов (кажется, тех самых, которые мы с Иолетрией видели на клумбе) и алые ягоды.
– Вот это СПА-салон! – пробормотала Сэм потрясённо.
Поначалу мы стояли в нерешительности, переглядываясь и не зная, как себя повести.
– Ну что ж, – взял ситуацию в свои руки Макнэлл, – водные процедуры, так водные процедуры. Картер, остаёшься часовым, потом я тебя сменю. Или Аркадайос, если они соизволят вернуться в ближайшее время.
Картер вздохнул, но спорить с начальством не рискнул. Воинская дисциплина, как-никак.
Купальных костюмов у нас с собой, ясное дело, не было. Раздеваться донага было не комильфо, но и ложиться в ванну в форменном комбинезоне – некоторым образом нонсенс. Так что пришли к компромиссному решению остаться в нижнем белье. В армии к таким вещам относятся проще, чем на гражданке, а я, хоть и не служила в ВБС, давно успела выйти из юного возраста, когда людям свойственно делать из мухи слона. Цветное бельё – это почти всё равно, что открытый купальник. Ни Картер, ни тем более Макнэлл в присутствии жены меня не съедят.
