– Да ладно, кому ты нужен, – процедил Харт. – Сиди себе в каком-нибудь уголке, дальше мы сами. А это что ещё за зоопарк? – Пара ботинок резко остановилась, вторая последовала их примеру. – Ах, да, тот самый.
– Чёрт! Не там свернули, – посетовал Белл.
– А если дальше пройти?
– Тупик. Надо назад и направо.
– Ну, назад, так назад.
Вскоре ботинки исчезли из виду, но эхо шагов звучало в ушах ещё долго, равно как и такой знакомый голос Белла. Мне следовало догадаться раньше! Конечно, чтобы провернуть подобное, требовались навыки профессионального радиста. И вот почему никаких странностей не случилось, когда мы прилетели на Освальд: тогда на дежурстве был именно Белл. Я запомнила это совершенно случайно, поскольку услышала обрывок чужого разговора об отправке мейлов. Вот только зачем ему сотрудничать с этими людьми? На «Галалэнде» он точно не новичок, и прежде, чем принимать его на службу, досье должны были собрать по всем правилам.
Впрочем, о его мотивах я, наверное, никогда не узнаю. Зато кое-что теперь становилось понятнее.
Власть на Карине, куда мы имели несчастье прилететь, захватила некая вооружённая группировка, те самые люди, которые теперь распоряжались на корабле. Впрочем, возможно, они заполучили не целую планету, а всего лишь небольшую её часть; главное – космопорт оказался под их контролем. К этому моменту уже была заключена договорённость о переправке сюда животных с Митоса. Колония здесь молодая, пока небольшая, связь с внешним миром довольно-таки ограничена. Но благоприятные условия обитания для многих видов, в том числе и морских, позволяли создать уникальный зоопарк и аквариум, что обеспечило бы приток туристов и дальнейшее развитие инфраструктуры.
Не думаю, что этот конкретный план сильно волновал террористов. Зато их чрезвычайно заинтересовало планируемое появление на Карине патрульного звездолёта ВБС. Во-первых, такой корабль представлял для них угрозу. Сама планета – небольшая и мирная, вряд ли здесь могли организовать достойное сопротивление группе захватчиков. Но с появлением космофлота, пусть даже такой незначительной его части, маятник грозил качнуться в другую сторону. Во-вторых, захват «Галалэнда» открывал для преступников новые перспективы. Много сверхсовременного оружия, полезное оборудование. Да и летательный аппарат такого класса сам по себе – настоящая находка. Вряд ли здесь имеется нечто столь же внушительное. Не удивлюсь, если в местном космопорту припарковано всего лишь несколько катеров.
Однако если капитан узнает о неблагополучной обстановке на планете, он либо развернёт свой корабль, либо вызовет подкрепление. Ни тот, ни другой вариант террористов не устраивал. И они сумели договориться со служившим на «Галалэнде» радистом. Не знаю уж, каким образом – подкупили, запугали, а может быть, он искренне сочувствовал каким-нибудь их идеям. Должны же у террористов быть идеи? Так или иначе, Белл позаботился о том, чтобы, единожды отправившись на задание, экипаж уже не узнал о причинах это самое задание отменить. Даже если вести о Карине достигли Новой Земли, на нашем звездолёте эту информацию не получили. Команда ни о чём не подозревает, все пребывают в полной уверенности, что прибыли на безопасную планету с мирным населением, с миссией, которая не имеет ничего схожего с военной операцией. В довесок всё тот же радист помогает чужакам проникнуть на корабль. И мы получаем ту ситуацию, в которой находимся в данный момент. Мягко говоря, малоприятную.
Непривычная игра света и тени заставила меня поднять взгляд. Мигала лампа, уведомляющая экипаж о взлёте. Обычно о подобном объявляли по громкой связи, и световой сигнал казался не более чем фоном, но сейчас динамики угрюмо молчали. Так вот что имел в виду Харт, когда упомянул о необходимости заставить членов экипажа сделать то, что нужно террористам! Наверняка речь шла об управлении кораблём. И куда же, скажите на милость, мы летим?
Слишком много вопросов, ответов на которые в ближайшее время никто не предложит. Что ж, будем действовать по ситуации. Первая задача – Тим. Во-первых, меня слишком нервировало словосочетание «в расход», во-вторых, я испытывала чувство вины за то, что поначалу заподозрила вора в измене, и в-третьих, вместе легче будет разобраться, как быть дальше. Но разве я сумею ему помочь? Пусть даже у меня имеется бластер, пусть даже я, кажется, поняла, как именно из него стреляют… А ведь непросто, наверное, приходилось Беллу, когда он действовал в одиночку против всего корабля. Впрочем, он прибегал к кое-чьей помощи, и, кажется, настало мне время сделать то же самое.
Возле моих ног бесшумно возник длинноклюв.
– Что там? – прошептала я.
– Он в камере. Там ещё несколько наших. Гайка, дуэллийцы и компьютерщик… Мэтт. Дежурит один охранник. Остальные ушли.
Я кивнула, окидывая беспокойным взглядом своих подопечных. Можно ли подвергать риску животных, чтобы спасти людей? Стоит ли человеческая жизнь дороже жизни, например, капроса? Может ли вообще одна жизнь считаться дороже другой? У Аниты Рэйв, ведущей скандальной телепередачи, имелся однозначный ответ на этот вопрос. У меня его не было. Я знала лишь одно: предстоит очень сильно постараться, чтобы не пострадал никто: ни люди, ни звери. Но гарантий тому нет и не будет, потому что бал сейчас правят не зоологи, не журналисты и даже не хулиганы из «зелёной» организации. В данный момент кораблём управляют слишком серьёзные люди, привыкшие общаться на языке бластеров. И мой единственный шанс – это запутать их в такой мере, чтобы оружие не заговорило прежде времени.
К единственной на «Галалэнде» тюремной камере можно было добраться двумя способами. Первый – по основному коридору, но в этом случае охранник увидел бы меня заранее. Второй, к счастью, как-то раз показанный мне Гайкой, проходил через подсобные помещения. Фактически я пробиралась по сообщавшимся друг с другом шкафам и выходила наружу с правой стороны от решётки. Но первой оттуда вышла не я.
Подготовка к эффектному появлению заняла довольно много времени, но оно того стоило. Кухонный топорик для рубки мяса мы с Тимом ещё раньше позаимствовали на кухне (вор утверждал, что взял оный с разрешения кока, но, честно признаться, я бы за это не поручилась). Цель была проста: порезать мясо для кормления лионтари и ещё нескольких плотоядных животных. Мы ведь не знали, когда им снова доведётся поесть, учитывая ожидавшийся переезд и сопутствующую неразбериху. Но теперь мне предстояло использовать инструмент совершенно иным образом.
Я долго привязывала его к предплечью аората – так, чтобы животное случайно не порезалось, чтобы верёвка не слишком бросалась в глаза, но при этом крепко держала, и чтобы повёрнут топорик был так, словно его вскинули и вот-вот собираются опустить. И вот теперь, в последний раз убедившись, что всё в порядке, легонько подтолкнула зверя в спину. И прикоснулась к сенсору выключателя, гася в коридоре свет.
Сразу же загорелись аварийные лампы, поэтому здесь царила не темнота, а скорее полумрак. Глаза террориста полезли на лоб, а рот приоткрылся в немом вопле. Чувствительной кисейной барышней он, разумеется, не был, однако увиденное могло пошатнуть самую крепкую нервную систему. Ибо мужчине навстречу летел кухонный топор. Крупный, идеально заточенный, смертоносный – и сам по себе. Идеально маскирующегося под окружающую среду аората видно не было. Конечно, если точно знать, к чему приглядываться, то можно время от времени разобрать смазанные очертания звериной фигуры. Однако охранник ни о чём не догадывался, да и скудного освещения для таких упражнений не хватало. Поэтому всё, что он видел, – это стремительно приближающийся топор, готовый в любую секунду рассечь воздух в резком рубящем движении. А поскольку аорат копировал окружающую реальность, его предплечье стало само по себе напоминать топор, создавая тем самым жутковатый стереоэффект.
