Пруденс берет одну таблетку и кладет ее в рот, стараясь выглядеть невозмутимой, катает на языке и проглатывает. Некко наблюдает за ней, и ее глаза полны понимания, а не осуждения.
Не желая показаться неблагодарной, Пруденс говорит «спасибо», а потом робко осведомляется:
– И это все? Все, что ты смогла достать?
Теодора делает долгий выдох с присвистом и смотрит на свои поношенные черные туфли.
– Это все, что у меня есть, – наконец говорит она.
– Понимаешь, у меня есть деньги. Сколько тебе нужно. Я ушла из школы и обналичила чек. Принесла его домой. Я надеялась… надеялась, что будет больше.
«Еще. Еще. Еще».
Пруденс не хочет выглядеть жалкой или отчаявшейся. Обе девушки оценивающе смотрят на нее. Но она привыкла к тому, что ее оценивают, что люди часто лелеют самые темные и жестокие мысли, и она ничего не может с этим поделать. Она устала. Ей было дано слишком мало, и теперь самое время постоять за себя. Сказать, чего она хочет… или потребовать этого.
– Наша договоренность состояла в том, что я выдам тебе ссуду и помогу выпутаться из неприятностей, а ты принесешь мне больше витаминов.
– Я принесла вам все, что у меня было.
Пруденс облизывает губы.
– Просто витамины помогают мне гораздо лучше себя чувствовать, а четырех таблеток надолго не хватит.
Теодора смотрит ей в глаза.
– Понимаю, миссис Смолл, – говорит она. – Если бы у меня было еще, то я бы принесла.
– А они есть в ранце, который ты оставила? – спрашивает Некко. Она держит в руках одного из львов и мягко поглаживает его гриву из пряжи. – Там был пакет с таблетками.
– Да, точно! – восклицает Теодора. – Там есть еще одна упаковка. До сих пор не могу поверить, что он у тебя и что ты ничего не трогала. Я была уверена, что вы с тем парнем уже все потратили. Поздно вечером я вернулась, чтобы попросить тебя насчет ранца, но вы оба уже спали.
– Погоди. Ты приходила к Дворцу?
– Какой еще дворец?
– К моему автомобилю. Ты приходила туда вчера вечером?
– Да. Вы оба спали, и я не стала вас будить. Я боялась, что твой друг слетит с катушек. А у тебя есть нож.
«Нож?» – думает Пруденс.
– Когда именно ты приходила?
– Около девяти вечера. Может, чуть позже.
– И с Гермесом все было в порядке?
Теодора кивает.
– Он спал как младенец. Обнимал во сне тебя.
Некко меняется в лице, тиская в руках льва из бельевой прищепки с проволочными ножками.
– Ты ничего не видела? Вообще ничего?
Теодора снова роется в рюкзаке и достает пачку сигарет.
– Никакого дыма, – встревает Пруденс. – Это против правил; в доме не курят. Иначе домовладелец выкинет меня, а он шутить не любит.
Теодора уступает и просто держит сигарету в руке.
– В сущности, было кое-что, – говорит Тео. В тот вечер, когда я подходила к автомобилю, в переулке был кто-то еще. Он следил за мной.
– Как он выглядел? – спрашивает Некко, испуганно распахивая глаза. – Ты видела его лицо? У него были татуировки, особенно на запястье?
– Понятия не имею. Он стоял в тени. Я даже не уверена, что это был мужчина. Просто кто-то в длинном плаще, и когда он увидел меня, то растворился в темноте.
– А потом? – В голосе Некко звучат панические нотки.
– Я испугалась и убежала. Решила навестить тебя рано утром, чтобы вернуть ранец. Но когда я попала туда… один полицейский нашел меня и задавал вопросы насчет вязальных спиц.
Некко поворачивается спиной к ним.
Теперь Пруденс наконец понимает, в чем дело. Она знает, кто эта девушка с приятным вафельным именем.
– Минуточку! – вмешивается Пруденс. – Ты – та самая девушка, которую все ищут. Которая убила своего дружка на заброшенном участке напротив школы!
Она делает шаг назад, направляясь к телефону. Она позвонит в полицию, – вот что она сделает. Она скажет: «В моем доме убийца». А мистер Марсель говорил, что за это положено вознаграждение в десять тысяч долларов. Только подумать, что Пруденс сможет сделать с такими деньгами! Вместо того, чтобы звонить в полицию, ей следует позвонить ему! Он приедет, захватит девушку и доставит ее в полицию. Потом они поделят деньги и будут… героями.
Суровый взгляд Некко упирается в Пруденс.
– Я не убивала его.
Эти слова звучат так яростно, что Пруденс отступает еще на шаг.
– Гермес был для меня всем, – уже тише говорит Некко, и ее голос ломается. – Зачем мне было убивать его? Теперь у меня никого не осталось.
Пруденс замирает. Она знает, что такое одиночество. Она понимает, что такое добровольно не выбирают.
Пруденс также понимает, что обстоятельства не всегда таковы, какими они кажутся. Знает, что нельзя судить по первому впечатлению.
– Ладно, – говорит она, неожиданно вспоминая, что является единственной взрослой женщиной из присутствующих в комнате. Авторитетной персоной. Пора перейти к сути дела. – Если ты не убивала его, кто это сделал?
– Не знаю, но собираюсь выяснить. Потому что весь мир считает, что это моих рук дело. Я собираюсь доказать обратное.
– Но как? – спрашивает Теодора. – Как ты собираешься это сделать? Если сказать, что человек, которого я видела, был убийцей, это ничего не докажет. Просто кто-то в длинном плаще.
Некко кивает и потирает затылок, как будто ей больно.
– Я начну с того, что постараюсь выяснить, чем Гермес занимался в последнее время. Он постоянно пропадал и говорил, что работает над секретным проектом. Думаю, он исследовал мое прошлое… дурные вещи, происходившие с моей семьей. Он что-то хранил в центре семейного досуга, в камере хранения, и у меня есть ключ от шкафчика. Я нашла квитанцию в его рюкзаке. – Она расстегивает верхнюю пуговицу рубашки и показывает ключ на шнурке. – Вчера он собирался отвести меня туда и показать, что он нашел. Он сказал, что это изменит все.
– Как думаешь, что это может быть? – зачарованно спрашивает Пруденс. Это настоящая тайна, как в ее любимой программе BBC с красивым сыщиком.
– Очевидно, это вещь, которую он не хотел держать при себе, – предполагает Тео. – Может быть, это было опасно.
Некко кивает.
– Я должна увидеть содержимое того шкафчика. Сегодня.
Тео покачивается с носков на пятки, крутя сигарету между пальцев.
– Не знаю, Огненная Дева. Ты видела газету с картинкой на первой полосе. Весь город считает тебя бездомной убийцей. – Потом, как будто вспомнив, Тео шлепает себя по лбу и засовывает сигарету за ухо. – Елки-палки, чуть не забыла! Давайте посмотрим, что написано в газете.
