В начале мая Фрейстайнн Торбергссон, исландский знакомец Бобби, прибыл из Исландии в США и поселился в «Гроссинджере». Поначалу Бобби чувствовал некоторую скованность в общении с ним, но чем дольше длился разговор — а продолжался он семь часов — тем более оттаивал. Хотя Бобби изначально был настроен на Белград, как на город проведения матча, существовала идея разделения матча на две части — одну провести в Белграде, другую — в Рейкьявике. Торбергссон отстаивал идею провести весь матч в Исландии. Вернувшись в шале Бобби, они вдвоем некоторое время посвятили анализу партий, и Торбергссон продолжил мягкую аргументацию в пользу проведения всего матча в Исландии.
Вежливый человек, Торбергссон пожил в России и был ярым антикоммунистом. Ему виделся предстоящий матч за звание чемпиона мира неким политическим актом, равно как и культурным; и он использовал эту линию аргументации в разговоре с Бобби, утверждая, что неправильно с моральной точки зрения разыгрывать звание чемпиона мира в стране, находящейся в зоне влияния СССР. Впоследствии он писал: «Русские десятилетиями порабощали чужие народы и свои собственные. Они использовали победы в спорте, шахматах и других областях для одурачивания людей и в качестве доказательства преимущества их системы». Он добавил, что победа Фишера станет «ударом по поднятым кулакам коммунистической пропаганды».
На следующее утро, когда исландец уезжал из «Гроссинджера», он уже чувствовал, что Бобби готов согласиться играть весь матч в Исландии.
Ближе к началу матча Бобби покинул «Гроссинджер» и в сопровождении одного из своих юристов, Эндрю Дэвиса, выпускника Йельского университета, перебрался в Йельский клуб на Манхеттене, где и пробыл несколько недель.
По мере приближения лета интерес к матчу вырос до такой степени, что едва ли не каждое замечание Фишера или его поступок становились известны всему миру. Даже в «Гроссинджере», вдали от делового Манхеттена ему досаждали звонками, телеграммами и визитами с предложениями о том, как сделать его — и инициаторов этих предложений — богатыми. Предлагалось разработать «Шахматный набор Бобби Фишера». Требовалось одобрение. Брокер с Уолл-стрит даже пытался убедить Бобби стать «корпорацией», как «Битлз», чтобы акциями «Бобби Фишер» можно было торговать на нью-йоркской Бирже. Фишер предпочел свой путь, соглашаясь редко и не подписывая ничего.
Шахматисты рассматривали предстоящую дуэль Фишер-Спасский как самый важный матч из когда-либо игранных американцем. Журнал «Тайм» был одним из многих изданий, бивших в геополитический барабан. Он окрестил матч «Русский Медведь против Бруклинского Волка». Защита Спасским титула стала, символически, защитой Советского Союза, и это бремя становилось для русских непомерно тяжелой задачей.
Фишер, отчетливо сознававший политическую и культурную подоплеку матча, принял дополнительный груз как личную ответственность. «Завоевание титула я осознаю, как свою особую миссию», — заявил Бобби. На вопрос, не станет ли состязание матчем неприязни, он ответил: «В известном смысле. Но не между лично мной и Спасским… неприязнь направлена против русских».
Претендент в любом соревновании зачастую имеет то преимущество, что он обязан одержать «верх», чтобы выиграть; он мотивирован бороться упорнее, поскольку ему нужно доказать, что он лучше чемпиона. Обладатель титула, осознавая свое превосходство, часто играет на «нормальном» уровне, ложно полагая, что раз он является чемпионом, доказанное качество его прошлой игры достаточно для обеспечения победы. Одно преимущество у Спасского было, и заключалось оно в правиле «победа ввиду ничьих». Если он смог бы завершить все партии вничью, это дало бы ему 12 очков и Спасский сохранил бы свое звание, не выиграв и одной партии. Фишеру требовалось набрать как минимум 12,5 очков, чтобы сместить Спасского с трона.
Исландия, самая западная и одна из самых маленьких стран Европы, расположенная в Северной Атлантике чуть ниже полярного круга, могла показаться странным местом для проведения матча за звание чемпиона мира. По большей части необитаемый, за исключением линии побережья, остров контрастен по природным особенностям — частично покрытый обширными ледяными полями, он включает несколько активных вулканов, поднимающихся в облаках пламени из земли и окружающего его моря. Практически безлесный ландшафт с промерзшими горами, словно выхваченными из книжки с картинками — залитые лавой «заплаты» на пересеченной местности, — всё это делает ландшафт неестественным, почти лунным: американские астронавты тренировались здесь перед полетами на Луну. В 1972 году средний доход жителей Исландии едва достигал 2.000 долларов в год. Но это энергичная страна, где практически не загрязнена окружающая среда, нет городских трущоб и практически отсутствует преступность.
Так что же сделало Исландию идеальным местом для проведения матча Фишер-Спасский? Безусловно — решительность, гордость и энтузиазм местных жителей, их любовь к игре, как интеллектуальному и культурному занятию. Исландцы одни из самых образованных людей в мире, и исландские саги считаются величайшими литературными памятниками. Исландцы читают больше книг на душу населения, чем любой другой народ на планете, и — как русские — почти все жители играют в шахматы. Зимними месяцами, когда темно почти 24 часа в сутки, как можно лучше провести вечер или уик-энд, чем остаться дома или посетить комфортабельный теплый клуб и поиграть в шахматы, забывая стужу атлантической зимы с ее штормами и колющими дождями.
Многие годы исландцы спонсировали международные турниры и матчи, и возможность провести у себя соревнование, окрещенное «Матчем Века», воодушевляла всех любителей шахмат в стране. Матч 1972 года между Фишером и Спасским стал одним из лучших по организации матчей за чемпионский титул из всех, когда-либо проведенных. Он возбуждал жгучий интерес как у исландцев, так и у туристов и международной прессы, прибывших в столицу Исландии, Рейкьявик. Увеличенные снимки Фишера и Спасского украшали окна почти каждого магазина, а черно-белые доски служили задниками для огромных шахматных фигур из папье-маше.
Большинство местных жителей поначалу желало победы Фишеру, но после многочисленных фальстартов, угроз и трудностей общего свойства, создаваемых Фишером, симпатии стали перемещаться в сторону ведшего себя по-джентльменски Спасского. Фишера не устроили финансовые условия. Победитель должен был получить 78.125 долларов, проигравший — 46.875. Помимо этого каждый участник получал по 30 % от всех теле- и киноправ. Фишер потребовал 30 % от сборов с билетов дополнительно, утверждая, что они могут составить 250.000, и что Спасский должен получить свою долю.
Исландские официальные лица — которые вовсе не были уверены, что им удастся добиться аншлага в зале «Лаугардалшол» на 3 тысячи мест на каждой из 24-х партий, не считая отложенных — доказывали, что сборы должны целиком идти на покрытие организационных расходов.
Фишер аннулировал билет на самолет в последнюю минуту вечером 25 июня. Авиалиния зарезервировала целый ряд кресел для него одного и загрузила холодильник самолета апельсинами, чтобы сок могли «выжимать у него на глазах», как он потребовал, в течение четырехчасового полета над Атлантикой. Тем временем продолжались переговоры между юристами Фишера — Полом Маршаллом и Эндрю Дэвисом, и исландской шахматной Федерацией — относительно денег, которые предполагалось выручить от продажи билетов. Обе стороны стояли на своем и уступать не собирались. В течение следующей недели для Бобби бронировались новые билеты, которые вновь аннулировались, и газеты стали сомневаться, а появится ли он вообще. Исландские газеты задавались вопросом: HVENAER KEMUR HINN DULARFULLI FISCHER? («КОГДА ПРИБУДЕТ ТАИНСТВЕННЫЙ ФИШЕР?») Через несколько дней после первого отказа Фишера от полета, Бобби и Дэвис отправились в аэропорт Джона Ф. Кеннеди, очевидно, чтобы лететь рейсом «Пан-Американ». Но, странно… Фишер остановился, чтобы купить будильник, и его заметили репортеры и фотографы (более сотни их поджидали Бобби, чтобы сделать фото или взять интервью). Он буквально бегом покинул терминал и на самолет не попал. Позднее его видели недалеко от ресторана «Говард Джонсон», где он обедал. Когда же все-таки Бобби отправится в Исландию?
