Противоречие в терминах, оксюморон? Католик Бобби Фишер?
Какая-то лакуна ощущалась в жизни Бобби Фишера, бездна, которую требовалось заполнить. Погрузившись в книги, он открыл писания католических теологов, его заинтриговала религия. Гардар Сверриссон, его ближайший друг в Рейкьявике, был католиком (один из немногих: 95 % исландцев — лютеране), и Бобби стал задавать ему вопросы о литургии, поклонении святым, теологических тайнах и других вопросах религии. Гардар отвечал, как мог, но он не был теологом. Кончилось тем, что Бобби принес ему книгу «Основы Катехизиса: Вероисповедание, Таинства, Мораль, Молитва», чтобы Гардар был более «подкован» для их дискуссий.
Точно неизвестно, прошел ли Бобби обряд крещения в римскую католическую религию в традиционном смысле — погружение в воду, миропомазание (елей, или специальное масло) и торжественное благословение священника, совершающего таинство, но не исключено. Эйнарссон и Скулассон оба заключили, что Бобби, хотя и размышлял на эту тему в конце жизни, не был убежденным сторонником католической церкви, и не обратился в новую веру. Но существуют три формы крещения: водой (обычный способ), огнем (мученичество) и в душе (ресипиент желает креститься). Если Бобби желал стать католиком, возможно, это стремление было достаточным для него, чтобы быть принятым в Церковь, по меньшей мере, не самым консервативным священником. Согласно Гардару Сверриссону, Бобби обсуждал с ним трансформацию общества через гармонизацию отношений между отдельными людьми, и предрекал, что «единственную надежду на спасение миру может дать только католицизм».
Увлечение Бобби католицизмом, — религией, в основе которой милосердие, покорность и раскаяние в грехах, трудно примирить с такими его высказываниями: «К несчастью мы недостаточно сильны, чтобы уничтожить всех евреев. Но я полагаю, их нужно убивать при первой возможности. Я хочу, чтобы люди поднялись против евреев до точки насилия! Потому что евреи — преступный народ. Они заслуживают того, чтобы им раскалывали головы».
«Я не тот, кем был раньше», — написал Байрон в «Паломничестве Чайльд Гарольда», и таким мог быть ответ Бобби относительно его духовных изменений ближе к концу жизни. Или, как бы цинично это ни звучало, его возможное принятие католицизма было всего лишь теологической шахматной игрой, тактикой и долговременной стратегией, которые, по его расчетам, вели к вечному спасению. Люди часто верят, что их обращение совершено, как только они того захотели, хотя они еще не достигли — и часто даже не осознают необходимости этого — состояния внутреннего вероисповедания. Только Фишер знал, что у него на сердце.
На фотографии Бобби, сделанной Эйнаром Эйнарссоном летом 2005 года, всего через несколько месяцев после прибытия Фишера в Исландию, ясно различимы признаки подступающей болезни. Фишер обычно не позировал для фотографий, но во время обеда с Эйнарссоном в «3 Frakkar» («Три пальто») его приветствовал старый шеф, знакомый еще с матча 1972 года, который попросил разрешения сняться с ним. Эйнарссон сделал фотографию их двоих, а затем чуть повернул камеру влево и сделал фото одного Фишера. И открылось лицо мужчины, страдающего от боли: психической и, возможно, физической. Давид Сурратт, шахматный редактор, заметил: «Какая экспрессия в глазах, мой бог, можно ощутить его печаль, и даже чувство сожаления. Сожаление о том, что могло быть, или о том, что потеряно во второй половине жизни».
Бобби начал испытывать проблемы с мочеиспусканием и полагая, что причина — просто увеличение простаты, отказывался поначалу верить, что с ним может быть что-то серьезное. Его беспокоили также легкие, было трудно дышать. Не доверяя всю жизнь докторам, он терпел до октября 2007 года, когда боль и неспособность к мочеиспусканию стали невыносимыми. Он отправился в больницу и попросил поверхностного, без внутреннего вмешательства, исследования, но ему объяснили, что только анализ крови позволит доктору судить о состоянии его почек. Бобби с неохотой согласился; тест выявил, что он страдал от повышенного содержания сыворотки креатинина, превышающего 1.4 — максимально допустимое значение. Зондирование показало, что у него блокирован канал мочеиспускания. С этим можно было справиться — но не вылечить — путем приема определенных лекарств. Но обнаружились и проблемы с почками, которые плохо функционировали. Из принципа, корнями восходящего ко времени приятия им идей Всемирной церкви бога, Бобби отказался от любых типов лечения, а мысль о подключении к машине диализа для очищения крови каждые несколько дней до конца жизни даже не рассматривалась. Когда ему предложили диализ, он отверг его с порога. Его предупредили, что при отказе от лечения, впереди — полный паралич почек, приступы и даже слабоумие. Когда он попросил больше информации о диагнозе, доктор сказал ему, что если не начать процедуры диализа немедленно, он проживет не более трех месяцев. Несмотря на это гнетущее предупреждение, он отказался не только от лечения, но даже от приема обезболивающих, способных облегчить агонию. Возможно, Бобби просто перестал бороться, пустив жизнь идти своим ходом, начав медленную форму самоубийства. Его друг Пал Бенко придерживался этого мнения.
Бобби позволил, чтобы в больнице «Ландшпитали» его осмотрел д-р Эрикур Йонссон, который в течение семи недель провел тот минимум лечения и обследований, который допустил пациент. Это время стало трудным не только для Бобби, но и для медицинского персонала. Он не разрешал использовать постоянный катетер и настаивал, чтобы ему помогали при мочеиспускании всякий раз, как у него возникала потребность. Он наложил ограничения на еду, которую мог потреблять, составил список потенциальных посетителей, коим разрешалось его посещать, и другой список — тех, кому запрещалось входить в палату.
Гроссмейстер Фридрик Олафссон навещал его раз в неделю. Бобби попросил его приносить ему бутылки со свежевыжатым морковным соком из «Иггдрасил»; если в магазине здоровых продуктов его не было, Олафссон должен был покупать импортный из Германии. Ни при каких обстоятельствах, строго указал Бобби, нельзя ничего покупать из Израиля. Неудивительно, что во время этих визитов они обсуждали шахматы. Бобби хотел, чтобы Фридрик принес ему книгу с партией матча Каспаров-Карпов, которую, по многолетнему убеждению Бобби, они составили заранее, чтобы обсудить ее и переиграть на карманных шахматах Бобби. Но вместо книги Фридрик принес несколько нужных скопированных страниц, чтобы не таскать лишнюю тяжесть. Бобби сильно огорчился: «Почему ты не принес всю книгу?»
Бобби попросил, чтобы ему прислали фотографию матери, и Рассел Тарг, муж сестры, выполнил просьбу. Бобби смотрел на нее время от времени, но она не стояла у него на столе, как об этом писали в прессе, а находилась в ящике стола, как ему казалось, под защитой.
Из всех тех, кто навещал его в больнице, более других ему нравилось общество д-ра Магнуса Скулассона, члена RJF-комитета, который мало участвовал в его делах и едва ли хоть раз встречался с Бобби за те три года, что тот жил в Исландии. Скулассон был психиатром, главным врачом психиатрической клиники «Сонг Ментал Асилум» для нездоровых преступников. Он также был любителем шахмат, высоко ценил достижения Бобби Фишера и сочувствовал ему, как мужчине.
